– Где мы? – Я повертел головой, пытаясь понять по местности, куда нас занесло.
– На окраинах Припяти.
– Как – на окраинах? – Я даже сел от удивления. От столь резкого движения мне сразу поплохело: голова закружилась, тошнота к горлу подкатила и всё такое. Шумно втянул через зубы воздух, выдохнул через рот. Повторил несколько раз. Вроде бы отпустило. – Ты что, меня на себе столько километров тащил?
– Да какое там, – Байкер вяло махнул рукой. – Всего-то метров триста, может, чуть больше.
– А как же… – Я показал на темневшую впереди полоску развалин.
– Говорил я: с этим лесом что-то не чисто. Не знаю как, но он вывел нас прямо к Припяти. Да ты сам посмотри.
Байкер поддёрнул рукав и показал КПК. Две зелёные точки горели сбоку от извилистой ленты, что выбегала из нижней кромки дисплея и упиралась в большое скопление серых квадратов и прямоугольников в верхнем углу глянцевого экрана.
– Я так думаю, эта аномалия перемещается в пространстве со всем, что в ней оказалось. Нам ещё повезло, что она выпустила нас у Припяти, а не у Озёрска, например. Могла вообще выбросить где-нибудь на Кладбище техники или в Туманной Долине. Это ж Зона – у неё свои законы. – Байкер поскрёб бороду заскорузлыми пальцами. – Ты вообще как: идти можешь?
– Не знаю. Наверное.
Байкер помог мне подняться. Я попробовал немного пройтись – нормально, пошатывало немного и слегка тошнило, ну так это было временно. Таймер обратного отсчёта, пусть и виртуальный, – действенная штука. Когда чуть ли не физически ощущаешь, как с каждой секундой жизнь покидает тебя, на всякую мелочь вроде головокружения и тошноты не обращаешь внимания.
Глава 21
Окраины Припяти
Припять, как огромная раковая опухоль, далеко раскинула свои метастазы. Чаще всего это были постройки из кирпича или бетонных панелей, реже – из дерева. Деревянные хибары и хилые сарайки в основном стояли в полях. Думаю, когда-то это были пригородные деревеньки. В каменных домишках базировался персонал городских автобаз, всевозможных хозяйств и «грязных» производств. В пользу этой версии говорили складские помещения с высокими дебаркадерами, какие-то цехи, за которыми высились кирпичные трубы, гаражи с брошенной внутри техникой.
Мы старались держаться подальше от них, избегая встречи с мутантами. Не знаю, что этих тварей привлекало в индустриальных развалинах. Может, полузатопленные лабиринты подземных коммуникаций, а может, им нравились запылённые площади с торчащими из стен и полов остовами оборудования. Во всяком случае, порождения Зоны почему-то всегда устраивали лёжки и гнездилища в подобных местах.
Как ни пытались мы избегать развалин, а в одну из них нам пришлось вломиться очертя голову. Когда небо краснеет от надвигающегося выброса, а на горизонте сверкают молнии и земля уходит из-под ног, забываешь о всякой ерунде вроде мутантов и аномалий.
Спешка спешкой, но Байкер умудрился бросить в дверной проём горсть камней. Они ещё весело прыгали по бетонному полу, а мы уже с ходу влетели в полумрак одноэтажной хибары. Свет от громыхающих молний проникал в помещение сквозь огромную дыру в крыше и пролом в стене, вспышками стробоскопа вырывал из темноты фрагменты сохранившейся обстановки. Я разглядел громоздкий сейф в углу, опрокинутые столы и стулья, сохранившиеся на стенах графики, Доску почёта с тремя рядами мутных фотографий и выцветшие плакаты, на которых сердитые работяги в синих спецовках призывали экономить время и народное добро. Ещё одна вспышка высветила почерневший от плесени кумачовый транспарант над выбитым окном (намалёванный белым лозунг почти стёрся, осталось только «… зда партии») и груду бетонных обломков на полу вперемешку с глыбами кирпичной кладки.
Байкер раскидал несколько камушков по углам. И опять они проскакали по полу, не обнаружив признаков аномалий.
– Помогай! – Он схватился за стол и потащил его к огромной дыре в стене.
Вдвоём мы быстро соорудили из полусгнившей мебели подобие баррикады – плохая замена кирпичу, но это хоть немного помогло бы снизить воздействие вредного излучения.
Лучше всего выброс пережидать в подвале, но в этой халабуде его не было, или мы просто не смогли найти в него вход. Если честно, то нам было не до поисков: небо над горизонтом уже полыхало, как при пожаре, так что мы поспешили забиться в дальний от наспех заделанной стены угол, перед этим опрокинув на пол громаду сейфа.
Выброс начался внезапно. Я едва успел сунуть «калаш» в щель между стеной и сейфом. Сделал я это на случай, если вдруг что-то пойдёт не так. Копчёный рассказывал, что мощные всплески аномальной энергии убивали всех, кого катаклизм заставал врасплох. В лучшем случае – чаще вдали от эпицентра – они просто выжигали мозги, пополняя «счастливчиками» ряды зомби. Наша развалюха обеспечивала определённый уровень безопасности (тройка по пятибалльной шкале), так что смерть нам не грозила, да и в зомбарей мы вряд ли бы превратились. Зато серьёзно рисковали повредиться рассудком, а это, согласитесь, – тоже не «айс». Вот я и спрятал «калаш» от греха подальше.
Пронзительный, почти на грани восприятия, свист ударил по мозгам не хуже бейсбольной биты. От него разом заныли зубы и заломило суставы. Он длился недолго, сменившись глухим нарастающим рокотом, словно сюда катилась гигантская волна, а потом раздался такой оглушительный грохот, что даже земля закачалась, как при землетрясении. Стены затрещали, грозя разрушиться в любой момент, с потолка посыпалась всякая дрянь. Грохот сопровождала ослепительная вспышка такой интенсивности, будто взорвалась тысяча ядерных бомб. Яркий, выжигающий сетчатку свет проник даже сквозь закрытые веки и прижатые к глазам пальцы. Мне показалось, что я различил косточки в фалангах, словно смотрел на рентгеновский снимок кистей рук.
Не помню точно: вроде бы я кричал. А может, это вопил Байкер. Он корчился на полу, пиная меня ногами. Я же не мог даже пошевелиться, чтобы отползти от него. Голова раскалывалась, она просто трещала по швам, угрожая взорваться в любой момент. Меня буквально выворачивало наизнанку. Казалось, что внутренности теперь находятся снаружи.
В какой-то момент я понял, что в руинах кроме нас ещё кто-то есть. Я почувствовал чужое прикосновение к своему мозгу. Боль сразу куда-то исчезла, голова перестала раскалываться, а внутренние органы вернулись туда, где и положено им быть. Тело наполнилось лёгкостью, а душа эйфорией. Ощущения были сродни тем, что каждый испытывал хотя бы раз во время полётов во сне. Тогда я открыл глаза и увидел дирижёра. Мутант стоял в дверях, его руки были вытянуты, а ладони повёрнуты к нам. Монстр что-то шептал с закрытыми глазами, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Он как будто почувствовал, что я на него смотрю. Его бледные веки дрогнули. Наши взгляды встретились. В следующий миг я получил такой ментальный удар, что стукнулся головой о стену и потерял сознание.
– Эй! Что за ерунда? Ну-ка, хватит баловаться! Хорош! Кому говорю?!
Я проскочил мимо резко затормозившего мальчишки. Пока поворачивался, он снова брызнул в меня струёй холодной воды, противно засмеялся и дал дёру к заснувшим возле подъезда машинам. Бабульки на лавочке неодобрительно качали головами, по-старчески поджав губы и сложив морщинистые ладошки на тросточках. В серых пуховых кофточках и таких же платках, они смахивали на усевшихся рядком нахохлившихся воробьёв.
