Доедаю все и откладываю ложку. Так, теперь бы перебороть тошноту и взбунтовавшийся желудок. Даже воды нет, чтобы запить эту гадость. А музыка продолжает давить на меня.
– Почему всегда такие унылые мелодии? – недовольно шепчу я, обращаясь к Петру.
– Мужчины играют то, что хочет брат, – так же отвечает он.
– Эгоизм налицо, – фыркаю я и уверенно поднимаюсь со стула.
Это вновь привлекает внимание всех, они затихают, как и сучка Вэлериу. Смотрят на меня, а меня все достало. Вот просто достало и не волнует ничего. Улыбаясь окружающим, медленно выходя из-за стола, иду к мужчинам, сидящим на импровизированной сцене, которые один за другим прекращают издеваться над инструментами.
Уверенность собираю по крупицам из своего тела, ведь идёт отмщение за моё унижение.
Останавливаюсь напротив мужчин, немного нагибаясь в поклоне.
– Прошу вас, прекрасные музыканты, сыграйте что-то весёлое. То, что взбудоражит кровь и заставит вспомнить всех, насколько ритмы Румынии зажигают душу. Вы настолько талантливы и невероятно виртуозны в исполнении, что преклоняюсь перед вашим даром. Так прошу вас, окажите мне честь, подарите небольшое веселье. Ведь румынский народ, неважно будь то женщина или мужчина, славится своей задорностью и смехом, танцами и яркими улыбками, – льстиво говорю я, смотря на полностью опешивших мужчин.
Тишина такая идеальная, что, кажется, все слышат моё громкое сердцебиение, чувствуют мой страх и томление внутри по родному звучанию.
– Для нас это будет честью сыграть для вас, госпожа, – самый молодой по виду, ещё школьник моего возраста с тёмными волосами и светлыми глазами слабо улыбается мне.
– Благодарю вас за этот подарок, – снова склоняю голову и, когда слышу зазывные мотивы, душа словно просыпается внутри.
Музыка и тишина, когда оборачиваюсь к присутствующим. Гордо задираю голову и улыбаюсь, подходя быстро к Петру.
– Не потанцуете со мной? – предлагаю ему руку. Мужчина удивлённо бегает глазами по моему лицу, затем переводит взгляд, видно, на Вэлериу, чтобы разрешения спросить. А меня это злит, что все жаждут ему угодить, а мне хочется увидеть его таким же одиноким, как и я сейчас. Униженным и оскорбленным. Петру хмурится, но кивает мне, вставая со стула.
И действительно плевать, что смотрят, что ненавидят. Я хочу ощутить веселье и улыбаюсь Петру, пока мы выходим на центр зала.
Подхватываю юбку и начинаю прыгать, как танцуем мы всю нашу жизнь на городских сборищах. Это прекрасно, музыка завораживает, как и голос, поющий под неё. Словно не я это, другая девушка, радостно прыгает вокруг Петру, с приоткрытым ртом, смотрящим за каждым её движением.
Я как актриса на сцене. Играю, танцую и смеюсь, когда Петру сбрасывает верхний пиджак и откидывает его в сторону. Присоединяется ко мне, обхватывая мою талию одной рукой, а я его. Поднимаю руку, как и он.
– Спасибо, – шепчу я, пока мы кружимся.
– Не стоит использовать меня для его ревности, – отвечает он тихо.
– Даже не думала об этом, Петру. Я хочу жить. Я устала и измучена. Я делаю это для себя. И вы мне нравитесь больше всех, лучшего партнёра для танца и не желаю, – быстро отвечаю я. Отпускает меня, кивая, что понял.
Это удивительно, что мы пляшем, как в последний раз вдвоём. Смеёмся, и я хлопаю, останавливаясь, пока Петру делает Па, такие невероятно красивые. Даже не замечаю, что мы уже не одни. Вокруг нас много мужчин, этих вампиров, которые со свистом начинают танцевать. И только их длинные волосы вокруг, а я в руках то одного, то другого. Они улыбаются мне, и это придаёт невероятный прилив сил. Лицо уже покрывается испариной от постоянных скачек. Но я даже останавливаться не хочу. Ловлю знакомые золотистые волосы и улыбку Анны, уже танцующей рядом со мной. Я счастлива, первый раз за все своё пребывание тут, я счастлива. Настолько воздушна в кругу смеха и веселья, словно приобрела крылья.
Но музыка весёлая стихает, и начинаются красивые звуки вальса.
– Брат, позволь? – только Петру предлагает мне руку, как его прерывает Лука.
– Это не у меня спрашивай, – недовольно кривится мужчина.
– Лия, потанцуешь и со мной? – поворачивается ко мне, переводящей дыхание от быстрых танцев.
– Почему бы и нет, – пожимаю плечами и вкладываю свою руку в его.
Охватывает меня за талию, начиная медленно двигаться. А я пытаюсь вспомнить всё, чему была обучена. Мы танцуем в тишине между нами. Боковым зрением вижу, что и Вэлериу недалеко от нас улыбается своей Карле, по-коровьи наступающей ему на ноги. Довольна и счастлива. И вокруг нас пары, неизвестно откуда взявшиеся девушки в прозрачных платьях, даже голые. Но мне всё равно, я сейчас под властью иных эмоций.
– Ты меня удивила, – неожиданно произносит Лука. Перевожу на него взгляд.
– Чем же? – хмыкаю.
– Отвергла подарок брата. Пришла в белом. Заставила мужчин восхищаться тобой и играть для тебя. Вот это говорит в тебе твоя кровь. Георга. Он был таким, – серьёзно отвечает он.
– Это кровь человека, любого человека, Лука. Когда ты в тупике, то всегда хочется выбраться из него. А я уже без сил, чтобы бороться. Я просто хочу немного покоя, – говорю я.
– Нет, Лия. Ошибаешься, сильно ошибаешься. Ни одна из девушек не решится на такое. А ты решилась, и я тоже восхищен, госпожа, – улыбается, кружа меня по всему залу.
– Не верю. Ты гадкий, – кривлю нос, а он смеётся.
– Я наполнен своими пороками, Лия. И от них никуда не спрятаться, я такой, какой есть, как и ты.
– Какими? Кроме полного эгоизма и ядовитости? – спрашиваю я.
– В момент обращения я был в гневе и жаждал стать сильным, чтобы убить всех. Тщеславие, как и злость. Это все моё. А вот каковы будут твои, интересно, – медленно отвечает он.
– Ты так уверен, что я захочу быть такой, как вы? – искренне удивляюсь я, останавливаясь, и он делает то же самое.
– Нет, в твоих мыслях можно запутаться. Хотя я уже не могу их видеть, жалко, – пожимает плечами, наигранно изображая печаль на лице.
– Какой же ты действительно тщеславный и неприятный большую часть времени. И почему ты так внезапно перестал видеть мои мысли? – прищуриваюсь, смотря на него.
– Спроси у своего господина, – издаёт смешок.
– У меня нет господина. А сейчас прости, я устала. Устала от тебя, – резко отвечаю я, обходя его, и быстро пытаюсь как-то увернуться от танцующих пар. Но это невозможно, и я врезаюсь в одну из них.
– Простите, – бормочу я и поднимаю голову, встречаясь с холодным взглядом серебристых глаз.
Мой взгляд перебегает на недовольное лицо Карлы, с ненавистью отвечающей мне блеском глаз. Улыбаюсь ей, нагло ухмыляясь, и собираюсь уйти, только бы на него не смотреть. Ведь чувствую, как уже горит кожа под его взглядом. Боюсь вновь увидеть собственный порок в его мистических омутах глаз.
