– Аурелия, – Вэлериу за шею резко подхватывает меня, а я вишу на его руке. Я не чувствую ни ног, ни рук, только вижу его глаза, наполненные страхом.
Поднимает руку и закрывает глаза, проводя ладонью перед моим лицом, играя пальцами. Дышать так сложно, что кашель вырывается из груди.
– Тише, сейчас пройдёт, – открывает глаза и прижимает меня к себе, укачивая в своих руках. И с каждой секундой становится легче, как будто его поглаживания по спине передают мне жизненную энергию. И первыми ощущаю ноги, которые буквально изнывают от боли изнутри. Затем спину, руки, пальцы.
– Что это было? – шепчу я, все ещё пытаясь отдышаться. Отстраняет от себя, рассматривая моё лицо.
– Твоя сила, Аурелия. Только я и не подозревал, что она такая огромная. Даже без обращения, – берет моё лицо в ладони и являет моему взору беспокойно блестящие светлые глаза с расширенными зрачками. Страх? Неужели, он чего-то боится?
– Я могу…
– Можешь. Тогда… вспомни, тогда, когда я дал тебе нож. Ты не смогла убить меня, потому что не желала этого. А когда тебя оскорбил Лука… – гладит моё лицо и волосы, быстро шепча. – Человек не может принести нам боли, удары слишком слабы, чтобы вызвать кровь. А твой удар был наполнен желаемой яростью. Добровольность, милая моя. Если твоё сердце пожелает смерти, то даже клинок в твоих руках принесёт её. Любому существу на этой земле, даже мне. Особенно мне. Меня травили, убивали, обескровили, но окончательно убить меня не смогли. Ты можешь убить меня, только ты и можешь это сделать. Та, что добровольно воскресила, добровольно принесёт смерть. Теперь ты понимаешь, почему я прячу тебя так далеко от земли? В твоей власти забрать мою жизнь, забрать жизнь любого…
– Даже Василики, – заканчиваю за него. Кивает, продолжая гладить мои волосы, словно ему нужно чем-то занять свои руки.
– И ты хочешь, чтобы я была рядом с тобой, поверила тебе, дабы пожелала её смерти и помогла тебе этим? Сама убила её? – продолжаю я, медленно до моего сознания начинает доходить, как низко поставил он меня. Желает использовать, рассказывая мне только ужасающие вещи, заставляет, возненавидь Василику, чтобы у него была возможность убить её моими руками.
– Нет, рубин моих слез, нет же. Я не могу отрицать, что грехов за мной не существует по отношению к тебе. Но сейчас же ты мыслишь не в том направлении, радость моя, Аурелия. Я не позволю тебе подойти к ней, потому что завладеет твоим разумом она. Последствия будут очень печальные для тебя. Я забрал тебя с собой, чтобы уберечь от этого воздействия, – ближе придвигается ко мне.
– Или же себя, Вэлериу? Ведь если она заберёт мой разум, то я убью тебя, как она этого хочет, – прищуриваюсь, а в груди так давит от моей участи. Отвратительно иметь подтверждения того, что они даже не хотят знать о моих искренних желаниях.
– Верно. Ты убьёшь меня, как и каждого моего брата. С моей смертью мой род прекратится. Женщины не смогут больше рожать, кроме тебя. Хоть ты и обвиняешь меня во всех грехах, которые я даже не совершал, но такой участи тебе не желаю. Я хочу спасти тебя от неё. От себя. Да, ты нужна мне для победы. Но не таким способом, драгоценность моя, не таким. И молчи, заклинаю тебя, молчи о том, что ты знаешь. Опасайся собственной силы и гнева, который с каждым днём будет набирать обороты. Твоя кровь жаждет вырваться из оков, и теперь ты будешь каждый день, каждый час мучатся от этого.
– Я не хочу быть такой как ты, – шепчу я.
– И не будешь, обещаю тебе, что против твоей воли я не пойду. Не обращаю я женщин, Аурелия. И без согласия не будешь такой как я, а той, с кем ты знакома в моих подвалах. Если недавно я видел тебя такой же истинной, то сейчас не смею губить более. Хоть и могу читать твои мысли, но слова, сказанные тобой, живые. Только они достигают разума и дают понимание. Не хочу ошибиться снова и повлечь новое проклятье на тебя, – обхватывает меня за талию, поднимая на ноги.
– У нас мало времени, чтобы вернуться. Смеркается. И последнее, – смотрит в мои глаза, – приношу свои извинения. Я не хотел обидеть тебя и задеть своими словами. Лишь хотел показать тебе, насколько ты важна в моей судьбе. В судьбе каждого человека и истинного. Я не умею подбирать слова, когда моя душа полыхает от воспоминаний, пережитых при моей жизни. Пусть этот разговор останется здесь, как и все, что случилось. Если они узнают, то заставят меня убить тебя. Мне бы этого не хотелось. А сейчас держись, – подсаживает меня на свои бедра и прыгает в тёмную пучину леса.
Quadradinta quattuor
До сих пор плохо ощущаю собственное тело, практически не держусь за Вэлериу, несущегося по деревьям, а тьма накрывает нас. Его слова о моей силе не укладываются в голове. Как во мне может быть столько мощи? Я ведь маленькая, в прямом смысле. Невысокого роста, и пухленькой даже меня нельзя назвать. Я нормальная для восемнадцатилетней девушки, обычная… была. Неужели, так будет теперь всегда? Ведь мне страшно. Действительно страшно от того, что меня могут использовать, чтобы убить всех. Но я не желаю смерти Петру, даже Вэлериу и Луке, как и Анне, Андрею, да и, вообще, никому. Я не хочу быть для них оружием, хочу найти мир в их душах. Верю, что он все же есть. Бессмысленно это, ведь так бессмысленны мои желания, когда ненависть в их сознаниях на первом месте. А сейчас я иссушена, как и тогда в зале, откинув кинжал, как и после драки с Лукой. Но сейчас ещё хуже, я словно на грани потери сознания.
Вэлериу останавливается, и я приоткрываю глаза. Из горла вырывается жалостливый стон, когда во тьме могу разглядеть вокруг нас, у его ног растерзанные туши двух лошадей, клочья мяса разбросаны по земле. Тошнота поднимается выше по желудку, застревая в горле, жмурюсь и издаю сдавленный стон жалости в шею Вэлериу. Даже закричать от ужаса, сил нет, как и расплакаться. Только внутри безмолвно переживать отвратительный «подарок».
– Они были здесь. Значит, близко. Крепче держись за меня, ещё немного и доберёмся, – успокаивающий шёпот Вэлериу достигает сознания. Киваю, а перед закрытыми глазами этот ужас. Кто это сделал? Женщины? Мама… тут ли она? Это она или Василика? Иона или Дорина? Или кто-то ещё? Сколько их? За что так поступили с ними? Показать ему, что они знают, где он? Зачем так жестоко?
Сжимаю пальцами волосы парня, пока он продолжает нестись с сумасшедшей скоростью до поселения. А меня уже тошнит от всего, что со мной творится. Тело просто не желает успокаиваться. Знобит. До боли стучат зубы. Хнычу, как маленькая в его шею. Страшно от себя самой. От того, что и они не желают мира. Они жаждут разорвать Вэлериу, как этих бедных животных своими ногтями, а всё из-за меня. Но я не хочу этого. Ни за что не позволю им это совершить.
– Брат, – знакомый тембр голоса привлекает моё внимание. Распахиваю глаза и моргаю от яркости огней вокруг. Мы в городе. За стеной.
– Возьми девушку. Отнеси к Анне. Надо поставить ещё двоих. Они близко, – быстро произносит Вэлериу, пытаясь оторвать меня от себя, но я ещё крепче впиваюсь ногтями в его шею. Нет. Не хочу никуда.
– Аурелия, всё хорошо. Позвольте мне…
