– Ты играешь в «Монополию»? Я всегда подозревал, что мой отец что-то там делает неправильно.
– А как твой отец в нее играет? Или я не смею спрашивать?
Кортес откусил кусочек печенья и прожевал перед тем, как отвечать.
– Он очень серьезно относится к делу. Его целью всегда была власть над миром, любой ценой. Чтобы выиграть, нужно контролировать все имущество и довести конкурентов до банкротства. Взятки, ростовщические проценты, проценты от доходов и зарплаты, выплачиваемые работодателю – это всегда была очень сложная, запутанная, жестокая и беспощадная игра.
– Звучит… интересно.
– Определенно присутствовал вызов, но ты оставался с чувством, что достиг относительно малого, заплатив излишне высокую цену морально. И как ты можешь представить, в конце концов, это совсем не было развлечением. Я вскоре начал спорить о более справедливом распределении активов, уменьшении процентных ставок и финансовой помощи тем, у кого возникли временные финансовые трудности. Конечно, отец со мной не соглашался, но не смог меня переубедить и вскоре я перестал с ним играть. Боюсь, это был один из первых знаков, предупреждающих, что случится в дальнейшем.
Я рассмеялась и покачала головой.
– Значит, как я догадываюсь, ты больше не играешь в «Монополию»?
– Это не моя игра.
– А какая игра твоя? Что ты любишь делать, когда не спасаешь мир?
Он доел печенье.
– Игры никогда не были моей сильной стороной. А спорт еще меньше. Однако я довольно неплохо играю в покер. Блефую хорошо, и этот навык помогал мне заработать кое-какие деньги, когда возникала необходимость.
– Могу представить, – улыбнулась я.
– А ты?
– Со спортом тоже не очень. Хотя мне нравятся игры. Все, что весело. Больше всего люблю бильярд.
– Бильярд? – его брови поползли вверх.
– Что? Я не выгляжу, как сильный игрок в бильярд? Бильярд обожаю. Он помогает мне концентрироваться и тренировать точность, необходимую для заговоров и заклинаний. Если ты в состоянии попасть в лузу в шумной бильярдной, когда тебе пытаются помешать друзья, а у тебя в организме еще циркулируют несколько бутылок пива, то сможешь и заговор применить в самых худших условиях.
– Это имеет смысл. Признаю: мне бы помогла практика использования заговоров и заклинаний в неблагоприятных условиях. А ты находишь…
Его перебил резкий свист. Кортес нахмурился и посмотрел в направлении звука, в дверной проем, на автоответчик.
– Похоже, твой перегруженный аппарат, наконец, сдался, – заметил Кортес.
Когда аппарат опять свистнул, я быстро поднялась на ноги.
– Нет, с аппаратом все в порядке. Я зашла в кухню и включила звук.
– Пейдж! Сними трубку! – крик Адама разнесся по кухне. – Если ты не ответишь, я подумаю самое худшее и прилечу следующим рейсом…
Я подняла трубку.
– Хорошее оправдание. Я уверена, ты можешь догадаться, почему я не отвечаю на звонки.
– Потому что звонков слишком много, а у тебя не десять рук и не хватает друзей.
– Не хватает друзей?
– Не хватает поддержки друзей. Дело в том, что ты, очевидно, могла бы воспользоваться моей помощью.
– Помощью в чем? В ответах на звонки? Подожди секундочку, – я прикрыла микрофон рукой и повернулась к Кортесу, который все еще сидел в гостиной. – Прости, но мне на самом деле нужно поговорить. Я вернусь через несколько минут.
* * *
Я отправилась с трубкой в свою комнату и рассказала Адаму, что происходит. Я не стала говорить о колдовских книгах. Я могла представить его реакцию. Если бы я сообщила ему, что, наконец, раскрыла тайны истинной ведьминской магии, то он бы ответил что-то типа:
– Bay, это великолепно, Пейдж, так держать… О, кстати я вспомнил, что давно собирался тебе сказать. Я, наконец, разобрался, почему мой джип так трещал.
Адам – великолепный парень и отличный друг, но в моей жизни есть вещи, которых он просто не понимает.
Мы болтали, пока я не услышала отчетливый звоночек таймера духовки.
– Ой, совсем потеряла счет времени, – воскликнула я. – Ужин готов. Мне пора идти.
– Ты уверена, что я тебе не нужен?
– Уверена. И не пытайся сюда звонить. Я сама тебе позвоню, как только появятся новости.
Я закончила разговор и направилась в холл. Из кухни донесся голос Саванны:
– …просто друзья. Хорошие друзья, и все.
Я услышала, как стукнула дверца духовки. Когда я зашла, то увидела, как Кортес достает лазанью из духовки, а Саванна наблюдает за ним, устроившись на углу кухонного стола.
– Контролируешь? – спросила я у нее.
– Кто-то же должен, – ответила она.
– Доставай тарелки, – велела я Саванне, склонилась и выключила духовку. – Давай теперь я. Спасибо, – поблагодарила я Кортеса.
– Я помою руки, – кивнул Кортес.
Саванна наблюдала за ним, пока он не скрылся в ванной, потом спрыгнула со стола и подбежала ко мне.
– Он спрашивал про Адама, – сообщила она громким шепотом.
Я сняла фольгу, в которую была завернута лазанья.
– М-м-м?
– Лукас. Он спрашивал про Адама. Тебя и Адама. Я вошла, тебя нет, Лукас сказал, что ты разговариваешь по телефону, я посмотрела на дисплей у себя на аппарате и сказала ему, что это Адам. Затем я предупредила Лукаса, что ты будешь долго болтать, потому что вы двое обычно треплетесь часами, а он заметил: «О, значит они очень хорошие друзья» или что-то в этом роде.
– Угу, – я разрезала лазанью в середине, чтобы удостовериться, все ли прожарилось. – Думаю, салат завял, но не могла бы ты проверить?
– Пейдж, я с тобой разговариваю.
– И я тебя слышала. Лукас спросил, Адам друг или нет.
– Нет, он не спрашивал, друг он или нет. Ну, да, спрашивал, но он имел в виду, друг ли Адам. Он не просто спрашивал. Поняла?
Я нахмурилась, глядя на нее через плечо. В кухню зашел Кортес. Саванна посмотрела на меня, всплеснула руками и отправилась в ванную.
– Опять смена настроения? – поинтересовался Кортес.
– Сбой в передаче информации. Клянусь, тринадцатилетние девочки говорят таким языком, который никогда не расшифрует ни один лингвист. Я кое-что помню, но никогда достаточно, чтобы расшифровать весь разговор. Вино к ужину? Или слишком рискованно?
– Вино подойдет прекрасно.
– Возьми бокалы из шкафчика над плитой, а я спущусь вниз за бутылкой.
* * *
После ужина, пока Кортес с Саванной убирали со стола, я переоделась. Для поиска можжевельника может потребоваться долго блуждать по лесу и заходить в чащу, поэтому я сняла юбку и надела свои единственные джинсы. Мама у меня была портнихой, и я научилась любить ткани – скрип роскошного шелка, уютное тепло шерсти, резкий хруст льна – и я никогда не смогу понять привлекательность обтягивающих джинсов и висящих хлопчатобумажных футболок. Конечно, только если не предстоит поход по лесу в поисках необходимого для заклинания. Я подумала, не надеть ли мне верх спортивного костюма, но вместо него решила остаться в шелковой блузке с короткими рукавами и надеть сверху пиджак. Некоторые жертвы все-таки представляются слишком большими.
