Но от Хаукова, хоть и стал он теперь дипломированным специалистом, толка было как от козла молока. Ни малейшей наблюдательностью он не страдал, и выглядела Лина Яковлевна так, как всегда, и не ждал ее никто, и почему она предпочла Краснокабельную улицу Первой Советской, он не знал.
В конце того давнего разговора Остужев даже решился на провокацию – в духе тех, что сплошь и рядом устраивали, если судить по сериалам, американские копы, французские ажаны и советские менты.
– Кому ты рассказывал про Лину? – задушевно спросил он. – О том, что ты с ней в тот вечер встречаешься? Что после вашей консультации она пойдет к метро одна? По пустым и темным улицам?
В ответ дипломник чуть не лопнул от переполнявших его смешанных чувств: собственной праведности и простоты, и негодования облыжно обвиненного.
– Да что вы такое говорите, Петр Николаевич?! Не говорил я никому ничего про вашу жену!
Хаукову хотелось верить – а что еще оставалось делать Остужеву?
Итак, время – 21.16. Линочка идет в полном одиночестве по пустынной и полутемной улице Краснокабельной. Следующая камера, на фасаде продовольственного магазина, снова мельком запечатлела ее. Спустя три года после убийства, устроившись в «Икс-икс-икс-плюс» и возобновляя свое частное расследование, профессор решил просмотреть записи с той камеры, сделанные за несколько минут до того, как жена прошла мимо и через несколько минут после. Неизвестно, обнаружил ли это обстоятельство следователь, но, приблизительно зная описание внешности убийцы, вдовец вдруг обнаружил его в кадре! Очень похоже на то, как рисовал единственный свидетель: черная куртка-кенгуру, глубоко надвинутый капюшон. Но, увы, в поле зрения камеры душегубец оказывался буквально на пару секунд, и лица его разглядеть было совершенно невозможно.
Убийца проследовал мимо фасада гастронома спустя пятьдесят семь секунд после Лины. В том же направлении. Скорость его движения была явно выше, чем ее. Он нагонял. И нагнал на расстоянии примерно двухсот метров от магазина, семисот – от университета. Когда Остужев оказался в силах – это произошло лишь через три года после убийства, – он побывал на месте преступления. По совету Коняева, он принимал тогда изрядную дозу антидепрессантов, и все равно профессору стало не по себе.
Тихая улица. По одну сторону – сталинские дома, краснокирпичные пятиэтажки. По другую – здание НИИ брежневских времен, из стекла и бетона, тихое и полузаброшенное. Непонятно, работает ли там вообще кто-нибудь – никаких вывесок на фасаде нет, но, в любом случае, в тот поздний час, когда произошло преступление, в помещениях вряд ли кто был. А из окон многоквартирных домов напротив тоже никак не разглядишь место, где произошло убийство – мешают кроны разросшихся деревьев. Да и утруждал ли себя следователь поиском свидетелей? Совершал ли поквартирный обход в жилом секторе? В деле ничего об этом нет.
Достаточно того, что повезло: у душегубства оказался-таки случайный свидетель. Его показания стали важнейшим документом и послужили основой для оперативно-разыскных мероприятий (которые, впрочем, так ничего и не дали).
Свидетеля звали Павел Егорович Брячининов. Ему на момент совершения преступления было шестьдесят два года. По улице Краснокабельной в тот вечер он двигался в противоположном Линочке направлении – с намерением купить в гастрономе водки и закуски.
Остужев встретился с ним в компании телевизионной группы, которую ему, в интересах частного расследования, предоставил Чуткевич. Борис Аполлинарьевич предлагал – в духе собственной философии «все на продажу!» – сделать процесс поиска убийцы гласным. Проще говоря, давать те интервью, что они возьмут у следователя и свидетелей, непосредственно в эфир. «А что, – втолковывал медиамагнат своему другу и заместителю Остужеву, – ты у нас персона известная, медийная. Как ни крути, автор наиболее значимого российского изобретения двадцать первого века. Сделаем фильм о расследовании – рейтинг будет не ах, но вполне приемлемый». Вдовец категорически отказался, оставил только главе информационного пула надежду сварганить передачу позже – по результатам поиска, если убийцу обнаружат.
Корреспонденты в холдинге «Три икса плюс» оказались ушлые – даром что, как правило, провинциалы, приехавшие в Белокаменную пробиваться. Профессору придали молодого парня Максима Возницына, который обычно выступал под псевдонимом Макс Острый. Свидетеля Брячининова молодой журналист тогда лихо раскрутил – Остужев во время интервью сидел тихонько в уголку и наслаждался. Ему нравилось, когда кто-то красиво и с удовольствием делает свою работу. На пару минут ему даже удалось абстрагироваться и перестать мучиться – будто не об убийстве родной жены речь идет, а о совсем постороннем человеке.
Сейчас ученый, запершись в своем кабинете, пересматривал ту черновую, несмонтированную запись.
Итак, свидетель тогда следовал в магазин, расположенный на улице Краснокабельной, – тот самый, мимо которого только что прошла Лина, а затем убийца. Следовал, стало быть, им навстречу. Двигался он по противоположной стороне улицы – там, где располагался полузаброшенный НИИ из бетона и стали.
– А почему вы там шли? – спросил дотошный корреспондент. – Вроде магазин на другой стороне. И дом ваш тоже.
– Во ты спросил! Я тридцать лет так хожу. А почему, не помню.
– Может, вы встречались там с кем? У здания НИИ, например? Или видели кого?
– Да с кем мне встречаться? Ночь на дворе!
Итак, с расстояния около пятидесяти метров Брячининов вдруг увидел следующую картину: довольно милую и стройную моложавую женщину лет сорока, в плаще и брючках, догоняет какой-то человек в черной куртке и капюшоне. И вдруг сзади, левой рукой, хватает ее за горло, а правой наносит два удара в спину.
Это и экспертиза потом подтвердила, с экспертом на канале тоже сделали интервью: два удара холодным оружием, лезвием около семи сантиметров в длину.
Женщина в первый момент никак на ранения не отреагировала. Не закричала, не охнула. Как будто бы пыталась понять и не могла, что с ней происходит. А убийца выхватил у нее из рук сумочку и бросился бежать. Побежал он по направлению движения, то есть навстречу Павлу Егоровичу. А женщина тем временем бросилась было за преступником! Сделала четыре, много пять шагов – и стала оседать на асфальт.
Не думать, не думать, не думать, что это была Линочка! Что это было с ней!
Убийца бежал Брячининову навстречу по противоположной стороне улицы, с дамской сумкой в руках. Заметил очевидца – и резко изменил направление движения. Как раз направо уходит Второй Краснокабельный проезд. Преступник кинулся туда. Сумочку из рук он не выпускал. Павел Егорович бросился за ним.
– Почему за ним? Почему не подбежали к жертве? Может, вы могли бы ее спасти! – стал расспрашивать ушлый корреспондент, уже натренированный каналом Чуткевича ставить людей в наиболее неудобное положение.
Но свидетель отвечал очень рассудочно и раздумчиво:
– Ведь я не врач. Чем бы я помог умирающей? Да и не знал я, что она умирает. Ножа-то не видел. Подумал, что мерзавец ее просто ударил и сумку из рук вырвал.
