Йорин пробивался сквозь ряды ошеломленных врагов, рассекая глотки и вырывая кабели. Он с разбега толкнул скарабинера плечом, прижал к стене какого-то склада и впечатал кулак ему в лицо, потом еще раз и еще, вбивая шлем в лобную кость. Механосолдат сполз на рокрит, и ярл помчался дальше. Расстреляв из болтера массивные двери храма, он ворвался внутрь и устремился по лестнице, прыгая через три ступеньки. Добравшись до нижнего этажа, Кровавый Вой завернул за угол и влетел во внутреннее помещение.
Там не горели люмены, высокие окна были завешены. Примерно полсекунды даже Йорин, с его улучшенным зрением, ничего не видел в кромешной тьме. Он словно бы оказался в космической пустоте.
Внезапно вспыхнувшие прожектора озарили арочный неф, украшенный геральдическими драконами тирана. Стены здания были такими же багряными, как внешние эскарпы
[32] крепости. В двадцати метрах от ярла находилась сцена во всю ширину зала. На уступчатое возвышение опирались подмостки, уходящие вверх до замкового камня арки. Там раскачивалась на подвесе большая клетка с железными прутьями, внутри которой рычал и пускал пену зверь, когда-то бывший воином. Шерсть на его искаженном лице, как и у Харааля, слиплась от крови и слюны. Легионер скреб прутья когтями, его лишенное брони тело увеличилось и сгорбилось. На коже Волка виднелись следы пыток, вдоль обнаженных конечностей тянулись полосы открытых волдырей.
К ярлу присоединился Булвайф, следом появились остальные бойцы. Пока стаи рассредоточивались по нефу, воины не сводили глаз со сцены. Как и на мостике эсминца, они прицелились в существо из болтеров, но команды стрелять не последовало. Мутировавший легионер явно не узнавал старых товарищей, только бросался на прутья, завывал и тряс клетку, которая неистово моталась на подвесе.
Йорин напряг палец на спуске, чувствуя, как в животе пробуждается знакомое тошнотворное ощущение. От него требовалось только отдать приказ, но слова застыли на губах, скованных омерзением.
В тот же миг, впервые с начала штурма, прекратилось шипение помех в вокс-бусине. Высоко в стенах зала раздвинулись заслонки, которые скрывали пикт-генераторы, направленные на сцену. Устройства заработали с жужжанием, изображения дракона над подмостками неожиданно озарились задней подсветкой.
— Воины-фааши! — загремела на оглушительной громкости вокс-запись из динамиков, развешанных под аркой просцениума. — Познайте суть тех, кто осаждает Дулан! Узрите истинный лик врага, отриньте его ложь! Стерегитесь чужака, мутанта, еретика!
Пикт-поток дуланской трансляции вдруг ворвался на дисплей Йорина, сметая тактический слой. Вместо него визир ярла заполнила звериная морда легионера, снятая крупным планом. Кровавый Вой убрал ее движением зрачка, но изображение метнулось обратно и размножилось. Оскаленные, рычащие пасти Волка расползлись по всему дисплею.
Йорин открыл огонь, разнося генераторы на куски. Его стая последовала примеру вожака, и под своды зала унеслись новые болт-снаряды. Сбитые ими пикт-устройства рухнули, выбрасывая пучки искр.
Вокс-запись оборвалась, изображения погасли.
— Что произошло? — ошеломленно спросил Булвайф.
Прежде чем кто-либо успел ответить, на галереи по обеим сторонам нефа хлынули десятки солдат. Легионеров накрыл шквал лазерных лучей, вонзавшихся в пол собора. Еще один отряд начал спускаться на тросах из-под потолка, другие группы хлынули в зал из дверных проходов за сценой.
Ярл спокойно отступал, стреляя в новоявленных противников. Бойцы его стаи также отвечали неприятелю болтерными очередями.
— Понятия не имею, — мрачно произнес он, выбирая цели. — Но без этого мы никуда не уйдем.
Орфей вскинул голову, утратив на мгновение дар речи. Визуальный поток очистился, но то, что успел увидеть адъютант, сложно было забыть.
— Я допустил ошибку, господин, — осторожно произнес он. — Проблемы со связью в крепости были не случайными, а…
— Умолкни! — резко оборвал его Лев. — Сотри эти записи. Узнай, как они взломали нашу сеть, и закрой брешь.
Торопливо поклонившись, Орфей принялся за работу. Алайош ждал, как примарх отреагирует на краткую пикт-передачу. За десятилетия в Крестовом походе магистр насмотрелся чудес и ужасов на дюжину жизней, но мало что могло сравниться с подобным зрелищем.
— Мы видим Волков на наших авгурах? — спросил Эль’Джонсон.
— Да, — подтвердил Алайош.
— Они по-прежнему стоят?
— Наступление пока не началось.
— Как там Мориэн?
— Без изменений.
Лев кивнул, взвешивая варианты. Его гвардейцы в зале готовы были исполнить любой приказ. Все они видели изображения зверя — промелькнувшие мгновенно, как мимолетный кошмар, и угасшие, но навсегда врезавшиеся в память.
— Я давал ему время, — наконец произнес Эль’Джонсон, почти нехотя, но с теми же нотками предвкушения боя. — Что-то пошло не так. С ними всегда было что-то не так. — Он повернулся к Алайошу. — Пора заканчивать с этим.
— Как пожелаете, — откликнулся магистр, передавая команду своему отделению паладинов по закрытому каналу связи.
Вместе со Львом он вышел из зала и поднялся по винтовой лестнице на крышу, где трудились слуги Первого. В небе над воинами, среди озаренных пожарами грозовых туч, кружили штурмовые корабли Темных Ангелов. Пламенный ад внизу извергал потоки и вихри раскаленного воздуха, которые приносили запах горящих угольев. Пятьдесят паладинов легиона, ждавшие появления командиров, отсалютовали клинками при виде примарха.
Открытая крыша являлась высшей точкой захваченной цитадели, с нее можно было рассмотреть всю зону боевых действий. К востоку вздымалась на горизонте Багряная Крепость — громадная, окутанная чадом. За ней простиралась равнина, над которой тянулись черные клубы дыма, указывающие на места боев.
Вдоль платформы переноса уже разместили направляющие антенны телепортов, подсоединенные к мощным силовым агрегатам. Установки потрескивали разрядами эфирной энергии, сам воздух словно бы искрил из-за близящегося прорыва пелены и перемешивался, как молоко в катящемся бидоне.
— Наведение завершено, — доложил Инардин, старший из паладинов, и Эль’Джонсон прошел в центр платформы.
Другие рыцари, включая Алайоша, заняли места вокруг господина. По антеннам поползли сплетающиеся завитки варп-энергии.
Тогда Лев усомнился лишь на секунду. Он посмотрел на восток, где под мрачным ночным небом пылала цитадель тирана. Эль’Джонсону показалось, что перед ним гигантский погребальный костер, стремящийся испепелить самое себя. Что бы еще ни произошло на Дулане, крепость уже была обречена на уничтожение. Где-то в недрах этой колоссальной груды железа и рокрита по-прежнему сражался брат Льва — с врагом или со своей сутью. От твердыни веяло чем-то мерзостным, теперь она больше напоминала гробницу, чем оплот.
