– Миша, а что с ней теперь будет?
– Откуда я знаю? Думаю, если еще устроит подобную сцену в публичном месте, ее могут госпитализировать…
– В психушку?
– Ну а куда? Не в роддом же! – раздраженно бросил Бобров.
– Миша, как ты можешь!
– А как ты думаешь? Если бы ее сегодня не остановили, кто знает, что еще она могла бы выкинуть? Она опасна! Она владеет всякими приемами, могла вообще схватить нож в этом буфете… Мало ли… И вообще, пока я не узнаю, что она изолирована, будешь ездить не на такси, а с Анатолием. Я утром позвоню ему и договорюсь.
– Миша!
– Ничего не Миша! Я не хочу подвергать тебя опасности. И никаких возражений.
– Ну хорошо, хорошо. Миша, послушай, а если она попадет в психушку?
– Попадет, скорее всего.
– А что будет с ребенком?
– У нее есть мать и сестра. Не пропадет ребенок.
– Девочка такая хорошенькая, рыженькая, в веснушках.
– Так! И что, сейчас последует предложение взять ее к нам, да?
– Ну, я подумала…
– Марта, окстись! Об этом не может быть и речи, – очень жестко проговорил Бобров. – Ребенок не игрушка. Мать Надежды еще не старая и более чем разумная женщина. Сестра ее одинокая, они прекрасно сумеют позаботиться о ребенке. Да и Надю вылечат или хотя бы подлечат и что будет? Хоть ты с ума-то не сходи…
Бобров никогда еще не говорил с Мартой так жестко и непререкаемо. Она, конечно же, заплакала.
– Ну, пореви, пореви, дело хорошее, может, со слезами дурь-то и выйдет. И еще – пойми, я люблю тебя и готов потакать многим твоим прихотям, но совершенно не готов стать отцом ее дочери. Да, именно так, категорически не готов! И вообще не желаю иметь с ней ничего общего, можешь ты это понять?
Марта смотрела на него с испугом. Ему стало жаль ее. Он привлек ее к себе, поцеловал в макушку. Запах ее волос успокоил его.
– Ну все, все, понимаю, ты хочешь ребенка, и я хочу, давно хочу, но своего. И он у нас будет. Как только Пыжик позволит… Ты добрая, даже иной раз чересчур.
– Миша, скажи, а что между вами было не так?
– Да практически все.
– И секс?
– Прежде всего секс, – усмехнулся он. – Но мы не будем об этом говорить. Я не хочу.
– Ладно, я все поняла.
– А вот с тобой этой проблемы нет, – засмеялся он. – С тобой вообще почти нет проблем, только с твоим здоровьем. Но это поправимо. Все. Спи, маленькая.
Ночной разговор принес облегчение. Хоть одну тайну удалось сбросить с плеч.
Скоро весна…
Время шло. Дело близилось к весне. Позвонила Гуля.
– Мартышка, привет! Как дела?
– Да ничего, нормально. А ты как?
– Знаешь, я встретила в Кисловодске твоего брата.
– А что ты делала в Кисловодске?
– Навещала родственников. Слушай, я его с трудом узнала. Он так изменился…
В голосе Гули звучало разочарование.
– Светлый образ померк? – усмехнулась Марта.
– Окончательно и бесповоротно. Я подошла к нему, напомнила о себе, он сделал вид, что вспомнил, но явно просто из вежливости. И пригласил поужинать. Тогда еще образ не померк, и я обрадовалась, пошла. И вот за ужином образ померк. Он стал желчный, недобрый… А когда-то был таким очаровательным… А в конце ужина он вдруг предложил пойти в гостиницу. Когда-то я об этом мечтала, а тут отказалась.
– Почему?
– Тон был уж очень… я бы даже сказала хамский. А хамства я не терплю.
– Господи, Гулька, хамом Петька никогда не был. Он, вероятно, напился?
– Не сказала бы, пил умеренно. Но, короче, это другой человек. И мне даже стало легче. Я как будто освободилась.
– С ума сойти!
– Знаешь, я потом прокручивала в уме весь разговор. Он был, пожалуй, даже пошлым. Вот уж чего я от него не ожидала, так это пошлости. Ну, я сказала тебе то, что накипело. А теперь к делу. Скажи, вы с Корнеем не хотели бы попробовать себя на телевидении?
– Как? – опешила Марта.
– Понимаешь, создается новый дециметровый канал, там ищут ведущих музыкальных программ…
– Музыкальных?
– Да.
– Ну, я не знаю…
– Мартышка, не глупи, знаю – не знаю, надо попробоваться.
– Но конкретнее что-то можешь сказать?
– Могу! Завтра в три часа вам надо быть на канале. Адрес я тебе скину эсэмэской, иметь при себе паспорта и сказать, что вы к Баженову.
– Кто такой?
– Генпродюсер. Он на вас посмотрит, попробует. Я ничего не обещаю, просто я замолвила ему словечко, он пошукал в Интернете, послушал пару ваших программ и сказал, надо посмотреть. Это все.
– А он…
– Он возник сразу после того, как померк светлый образ, – засмеялась Гуля, – прямо там, в Кисловодске. Он там печень лечил.
– И вылечил? – со смехом спросила Марта.
– Похоже да, но с моей помощью. Короче, подруга, звони своему Корнею, а потом перезвони мне.
– Хорошо!
Марта набрала Корнею.
– Мартуся, ты соскучилась?
– Корнюш, у меня деловой разговор. Нам с тобой предлагают попробоваться на телевидении.
– Шутишь?
– Какие шутки!
И Марта ввела его в курс дела.
– Ну что ж, это шанс, а упускать шансы грешно, хотя я лично слабо верю, что нас возьмут. Одно дело голоса, и другое внешность. Черт знает, что им там надо. Но попробовать все равно следует. Тогда я заеду за тобой в половине второго?
– Идет!
– А твой шпион возражать не будет?
– А я пока ничего ему говорить не буду. Если не выйдет, зачем зря напрягать его и себя?
– Мудреешь, Мартуся! Ну, до завтра!
Марта пребывала в растерянности. То ли радоваться заманчивому предложению, то ли огорчаться из-за брата. Чтобы про ее любимого Петьку сказали, что он хам и пошляк? Абсурд! Но почему-то она поверила Гуле. Неужели человек может так измениться? Невероятно!
Корней заехал за Мартой.
– Волнуешься, Мартуся?
– Даже не знаю. Есть немного. А ты?
– Видишь ли, я как-то не верю, что нас возьмут. Просто считаю, что всякий, даже крохотный шанс, надо использовать, что называется, для очистки совести. Вполне возможно, что возьмут только тебя, ты такая милая, так умеешь улыбаться…
– Да ну… Одна я не соглашусь!
– Это еще почему? Из солидарности, что ли? Так это, извини, чепуха!
