– Валяй, жду!
Бобров обрадовался. Он вызвал такси, которое приехало буквально через пять минут. Из машины он отправил жене эсэмэску: «Извини, маленькая, я заночую у твоего брата. Прости. Люблю».
Марта как минимум удивится, потом решит, что помощь нужна Петровичу.
Ответа на его сообщение, как и следовало ожидать, не было, да он и не рассчитывал. Она, конечно, решит, что я у Аллы, и непременно позвонит брату. А тот скажет, что я у него или что ждет меня… Она удивится еще больше… Ладно, там видно будет. Он очень рассчитывал на моральную поддержку Сокольского.
Тот открыл ему дверь, и вид у него был встревоженный. Чтобы Мишка Бобров попросил у него помощи… Это по меньшей мере странно.
– Мишка, что стряслось? Мартышка в порядке? Вы поссорились?
– Не успели. Сейчас все тебе расскажу. Вот не чаял, что когда-нибудь приду к тебе с таким разговором.
– У тебя баба завелась? – предположил Петр Петрович.
– Не завелась, а… случилась…
И Бобров ввел шурина в курс дела. Он рассчитывал на мужскую солидарность. И не ошибся в своих расчетах.
– Вот же сука! – возмутился Петрович. – Тварь конченая! Но как ты, с твоей биографией, мог так проколоться? Или так разнежился?
– Да ничего я не нежился! Она мне вообще не нравилась…
– А на что запал, на экстерьер? Или она тебе фимиам курила, дифирамбы пела?
– Все так… и фимиам, и дифирамбы, а на деле… Марта была далеко… не удержался, она так лезла…
– Да, брат Миша, знаю я эту породу, а сейчас они еще вооружены до зубов всякими гаджетами… Спасу нет! А в результате теряешь именно тех женщин, с которыми хотел бы прожить до самой смерти. Плоть слаба, что поделаешь. Но до мозгов это доходит, когда уже практически поздно. Знаешь, как мне хреново без Ирки?
– Петрович, а что делать-то? Я твою сестру больше жизни люблю, ни одна другая баба мне не нужна. Вот не думал, что когда-нибудь скажу такое: Петрович, помоги!
– Да, Мишка, кто бы мог подумать… Ну, я попробую… Хочешь, прямо сейчас ей позвоню, она наверняка не спит… Или лучше подождать до утра, пусть поволнуется?
– Нет, этого не нужно. Достаточно, если она просто удивится.
– Пожалуй!
Марта подошла к телефону. Голос у нее был неживой.
– Мартышка, не спишь?
– Этот… у тебя?
– Да, у меня.
– Спелись? Ты передай ему, что я утром на работе. Вещи его соберу. Пусть увозит. Не желаю больше его знать!
– Послушай, Мартышка…
– Что я должна слушать? Про вашу гребаную полигамию? Знаю, проходила. Больше не хочу!
– Мартышка…
– Перестань, Петька! Как же его разобрало, если он ничего не заметил? Или заметил, но решил, что так даже лучше? И ведь с какой тварью гнусной связался! Все! Знать его не желаю. Так ему и передай!
И она швырнула трубку.
У Петра Петровича была включена громкая связь. Бобров все слышал. Он сидел белый как мел. И только скрипел зубами.
– Слышал?
– Слышал. И ведь она во всем права.
– Ну, в общем и целом… Но, Мишка, она ж тебя без памяти любит. Простит рано или поздно.
– Как бы не было слишком поздно.
– То есть?
– Ох, да не знаю я… Убил бы эту суку! Своими бы руками придушил на фиг!
– Вот этого не надо!
– Да понимаю я все. Просто так тошно… И маленькую жалко, сил нет…
– Мне по голосу показалось, что она выпила.
– Явно! Они там с подружкой квасили… Господи…
– А я вчера в лифте столкнулся с Иркой. Она так хорошо выглядит! Как бы не завела кого… – тяжело вздохнул Петр Петрович. – А, кстати, Мартышка с горя тоже может с кем-то спутаться… И как бы не с подонком каким-нибудь…
– Петрович, не трави душу! Я и так вечно за нее боюсь. Скажи, а ты знал, что с ней случилось, когда ей было четырнадцать?
– Четырнадцать? Нет. А что? Что с ней случилось?
– Ее изнасиловали два подонка…
– Как? Откуда ты знаешь? Она сказала? – мгновенно протрезвел Петр Петрович.
– Если бы…
– Так, может, вранье?
– Да нет. Ко мне в прошлом году явился… киллер, которому ее заказали.
– Бобров, ты что несешь?
– Да, все так и было. Этот мужик не хотел ее убивать, а хотел денег. Потом выяснилось, что Марта на радио столкнулась с одним из тех… Он жутко перепугался и заказал ее.
– Господи помилуй! И что?
– Ну что… Дал я киллеру денег, а он мне сказал, кто заказчик. Я ума приложить не мог, за что мою маленькую убить хотят. Ну, поехал к Вике, припер к стенке, она и раскололась. Причем она сама об этом только что узнала…
– Ну а ты?
– А я готов был его убить, но это было нерационально. Он был депутатом городской думы. Я привлек своего коллегу, большого спеца по финансовым схемам, пошел на прием к депутату и поставил ультиматум: если в течение недели он не смотается за рубеж, все его художества станут достоянием гласности. Ну он и утек.
– Обалдеть! А Мартышка? Ты ей сказал?
– Зачем? Она догадалась, что я причастен к его скандальному исчезновению, но я молчал. Ей ведь было бы неприятно…
– Постой, я сейчас припоминаю… Мы с Иркой вернулись из Найроби и застали Мартышку в ужасном состоянии, вроде бы после тяжелого гриппа… Повезли в Судак. Ирка подозревала, что Мартышка залетела, может быть… Но та все отрицала. И мало-помалу пошла на поправку… Так вот в чем было дело… Бедная девчонка! А теперь ей еще такой подарочек… Скажи, а баба-то хоть красивая?
– Объективно – очень! Но я ее ненавижу!
– Красивая и целеустремленная, это опасно! А ведь она своего добилась. Для начала поссорила тебя с женой…
– Но если она думает, что я с горя приду к ней, то роковым образом ошибается. И вообще, плевать я на нее хотел. Мне главное Марту вернуть.
– Так упади в ножки, клянись, что никогда больше… Ну и все такое… Она добрая, простит. И у тебя, насколько я понимаю, это первый прокол. А мне хуже… Я побольше набедокурил. И в ножки падал, и клялся… Напрасно!
Они долго еще пили и изливали друг другу душу.
Персона нон грата
Утром Бобров поехал домой, надеясь застать Марту. Но ее уже не было. В прихожей стояли три сумки. И к ним был прислонен новенький веник. Бобров понял – она намекнула, что выгоняет его всерьез. Но, с другой стороны, этот веник внушил ему некоторую надежду. Значит, чувство юмора в этой операции по его выдворению все же присутствовало! То есть она оставляет ему надежду. И это, так сказать, показательная порка! Ну что ж, поиграем, подумал он с благодарностью. Взял вещи и поехал в Ясенево. Он был человек аккуратный и решил сразу развесить и разложить вещи. Открыл одну сумку. Там лежали его бумаги, ноутбук и вафельница. Это ему не понравилось. А когда в третьей сумке сверху он обнаружил пресловутое пальто, подбитое норкой, ему стало нехорошо. Это уже не игра. Да и не способна Марта на такие игры. Она слишком чистый и прямодушный человек. И веник вовсе не свидетельство какой-то игры, наоборот, свидетельство отчаяния… Она не знала, как еще объяснить ему, что он в ее квартире персона нон грата. Бобров заскрипел зубами. Но времени на эмоции уже не было. И он поехал в институт. У него были лекции.
