– Спасибо, спасибо огромное! Ленка, бежим!
К нему подскочила девочка лет шестнадцати, он схватил ее за руку, и они помчались в зал.
– Приятно кому-то доставить радость, – с улыбкой заметил Земцов.
– Да, в самом деле!
…На улице значительно потеплело.
– Весна! Люблю весну! Ну, куда двинем?
– О, выбор за вами, – сказала Марта.
– Вы очень голодная?
– Вообще не голодная!
– Тогда предлагаю пойти пешком куда глаза глядят и, если нам что-то понравится, туда и зайдем?
– Отличная идея! – обрадовалась Марта.
Земцов взял ее под руку. И они пошли вниз по Петровке. Оба молчали. Потом вдруг Земцов спросил:
– Простите, Марта, я задам один вопрос… Если вам неприятно, не отвечайте. Я пойму.
– Вы хотите спросить, почему я рассталась с Бобровым, да?
– Да.
– Извольте, я скажу! Только не перебивайте меня. Он… он спутался с одной… Все вы в таких случаях говорите одно и то же, мол, такова мужская природа, бес попутал, больше не буду… Я все это и сама понимаю. Как говорится, не первый раз замужем. Но когда меня окунают в дерьмо, это уж чересчур! Виноват не Миша… Я и это понимаю. Его девка, иначе не могу ее назвать… сняла… на видео факт измены, говоря протокольным языком, и прислала эту прелесть мне. Вероятно, я бы в конце концов простила его… Но я увидела все своими глазами… И как бы я его ни любила… не могу! Это выше моих сил. Вот, Леша, я ответила на ваш вопрос.
Он ничего не сказал, только молча сжал ее локоть.
– И знаете, я совсем перестала плакать. Я же раньше плакала по любому поводу. А сейчас не могу, – как-то по-детски жалобно проговорила она.
Он вдруг почувствовал, что она вся дрожит.
– Вы замерзли, давайте зайдем вот сюда, вам нужно что-то выпить, согреться.
– Давайте!
Они зашли в какой-то ресторанчик в одном из переулков. Там было уютно и вкусно пахло.
В меню оказалось много грузинских блюд.
– Любите грузинскую кухню? – спросил Земцов.
– Обожаю!
Они заказали разные грузинские закуски: лобио, баклажаны с орехами, пхали из шпината.
– Рекомендую чахохбили! – посоветовал официант.
– Я не буду, мне лучше чашашули! – заявила Марта. – Леша, чахохбили я сама вам приготовлю!
– Пожалуй, мне тоже это… чашашули!
И вина, да?
– Нет, мне нельзя… Лучше что-то покрепче.
– Отлично! Тогда коньяк?
– У нас есть настоящая домашняя чача. Три степени крепости, сорок градусов, пятьдесят и семьдесят!
– О! – воскликнул Земцов. – Тогда начнем с сорока! А там посмотрим, да, Марта?
– Да! – весело сверкнув глазами ответила она.
Кажется, она уже пришла в себя. Господи, как она мне нравится… Восхитительная женщина, именно такая мне нужна. Но я не могу, не имею права. Она ведь еще любит его, мучается несказанно, изо всех силенок борется с этой мукой. Я, конечно, могу воспользоваться, обаять, даже соблазнить, но что потом? Я никогда не смогу смотреть в глаза человеку, которому в буквальном смысле слова обязан жизнью, а он, чтобы спасти меня, пожертвовал своей свободой… Нереально! Я никогда не смогу себя уважать. Но она так хороша… И ей, по-видимому, нужно сейчас мужское внимание, поддержка… Что ж, я буду оказывать ей это внимание и поддержку, но в рамках…
– Леша, а хотите, я скажу, что вы сейчас думаете?
– Вы умеете читать мысли? – улыбнулся он.
– Да, особенно мысли бывших шпионов.
– Вот даже как! Ну, попробуйте!
– Только пообещайте мне… если я угадаю, вы не станете отпираться?
– Обещаю!
– Только я сначала немножко выпью! – и Марта опрокинула стопочку чачи. – Ух, крепкая…
– Ну, это только сорок градусов! Итак, Марта, о чем же я думал?
– О том, что я вам очень нравлюсь… И я сейчас одна и меня жалко… И можно было бы воспользоваться ситуацией, но вы просто не имеете права… Вы честный человек и вы обязаны Боброву жизнью. И если даже бес вас попутает, то в этом случае вы не сможете себя уважать. И радости этот попутавший вас бес вам не принесет… Вот как-то так… Разве нет?
У него комок стоял в горле. Она была сейчас такая грустная, такая несчастная…
– Марта, вы самая умная женщина. Вы действительно прочли мои мысли. Вы мне безумно нравитесь… И все остальное вы тоже угадали… И больше того, я вполне могу сказать вам как Пьер Безухов… Если бы я был не я… Только беда в том, что все обстоит именно так, как вы и угадали. И ведь даже нельзя сказать, что Миша мой задушевный друг. Нет, мы, собственно, только коллеги, вполне расположенные друг к другу, но… Я чувствую, что я вам тоже нравлюсь…
– Да, нравитесь, вы, шпионы, чертовски обаятельные.
– Вот что я скажу вам, дорогая моя Марта… Если в один прекрасный день я вдруг узнаю, что вы действительно бесповоротно расстались с Бобровым, если сам он мне это скажет, тогда я буду счастлив предложить вам и руку, и сердце, и всю мою жизнь. Но сейчас я в состоянии предложить вам только свою дружбу и всяческую помощь и поддержку. Вот так!
– Черт, какой вы благородный, Леша… А вы что, любите меня? Руку и сердце… Надо же… Или это пятидесятиградусная чача в крови вскипела?
– Считайте, что чача, если вам так легче, – улыбнулся он.
– Ну да, легче, я ведь ничего такого не думала…
– А что же вы думали?
– Да ничего, просто… хвостом покрутить…
– А вот это неправда. Я ведь тоже умею читать мысли прелестных женщин. Вы думали о… симметричном ответе, так?
– Господи помилуй! – пробормотала испуганная Марта. – Нет, Леша…
– Марта, милая, да я был бы счастлив хоть такую малость… Но невозможно это… Поверьте, пройдет неделя-другая, Бобров придет к вам и вы простите его, потому что любите только его, а вся эта чепуха с симметричными ответами… чепуха и есть. И даже если вы совершите такую глупость, ваш ответ все равно не будет симметричным…
– Потому что я не стану снимать это на видео, да?
– Именно! Вы умница!
– А вы… вы удивительный человек, Леша!
Они были так увлечены разговором, что не заметили, как в зал вошла пара – Петр Петрович Сокольский с красивой молодой дамой. Он сразу приметил Марту с незнакомым мужчиной, но решил не окликать ее. Этот незнакомый мужчина был явно очень привлекательным. И он так нежно смотрел на Мартышку… Петр Петрович с дамой прошли во второй зальчик. «Мне это не нравится, – подумал он, – что еще за тип? Может, проходимец? Мишка Бобров по крайней мере порядочный человек. Надо это пресечь!» Он сфотографировал незнакомца на телефон на всякий случай. И занялся своей дамой.
