– Это всего лишь остаточный образ.
– Образ чего?
– Образ минувших событий. Трагические события оставляют после себя следы, похожие на голограмму, которую можно проигрывать снова и снова. Включить голограмму может любой призрак, некромант или чувствительный к потустороннему миру человек. – Он помолчал. – Тебе это должно быть знакомо.
Я вспомнила плачущую женщину в доме Пейдж и Лукаса.
– В общем, да… Только я не знала, что они так называются.
– И приняла их за призраков? – улыбнулся Трсайель.
– Разумеется, нет. Я…
Он запрокинул голову и расхохотался.
– И что? Пыталась заговорить с ними? Уговорить следовать за светом?
Я мрачно поглядела на него и пошла дальше по лестнице.
* * *
Я не обращала внимания на ангела на протяжении двух залов, и в конце концов Трсайель протянул мне оливковую ветвь мира, рассказав историю встретившейся нам женщины, Белой дамы. Охотники за привидениями придумывают самые фантастические истории о призраках, но заставьте их придумать прозвище для женщины, одетой в белое, и они не смогут выдать ничего лучше «Белой дамы».
Джанет Дуглас, вдова шестого лорда Гламиса, была сожжена за колдовство, обвиненная в попытке отравить короля Джеймса V. На самом деле ее преступление состояло в родстве с Арчибальдом Дугласом, который некогда изгнал мать юного короля из Шотландии. Хорошенькая вдовушка оказалась пешкой в руках мужчин и лишилась жизни из-за политических игр.
Последняя остановка: склеп.
Я думала, что мы спустимся в темный сырой подвал. Вместо этого мы вернулись к главному входу у подножия часовой башни и поднялись по узкой лестнице в длинную галерею со сводчатым потолком.
– А что в другом конце? – спросила я.
– Столовая.
– Ничего себе, столовая рядом со склепом. В наши дни такое не часто встретишь. – Я огляделась по сторонам. – Ну ладно, а где покойники? По доспехам распихали?
– Вначале здесь спала и ела прислуга.
– И они окрестили это склепом? Многообещающее название.
Трсайель покачал головой и подтолкнул меня вперед.
– В чем дело? Я тебя задерживаю?
Я остановилась. Будь я кошкой, вся шерсть встала бы дыбом. Еще раз осмотревшись, я заметила только разномастную антикварную мебель и два оконца в конце галереи.
– Тут особенно сильно чувствуется страх, верно? А исходит все отсюда. – Он указал на стену. – По ту сторону находится комната. Согласно легенде, именно там лорд Гламис живьем замуровал шотландских дворян.
– Это правда?
– Чистая правда, – кивнул ангел.
– То есть мы ощущаем остаточные явления другого рода, скопление отрицательной энергии вместо зримого облика.
Трсайель склонил голову набок и, прищурившись, посмотрел на стену, будто призывая собственную магию, позволяющую видеть насквозь.
– Может случиться и такое, особенно там, где происходили страшные события. У твоей теории один недостаток. Остаточные эмоции чувствуют только живые. Такие места обычно называют гиблыми. Призраки и ангелы их не чувствуют.
– Если никса приходила сюда, то это, скорее всего, связано с тем, от чего нам не по себе – что бы там ни было по ту сторону стены.
– Там нет ничего. Я проверял.
– Почему бы еще раз не проверить?
– Ева, там не очень приятно. Там…
– Скелеты, да? Люди умирают, после них остаются кости. Я с ними уже встречалась.
Он открыл рот, собираясь возразить, но я уже шагнула сквозь стену.
31
Выходя из стены, я наткнулась на череп. Выругавшись, я отпрянула и увидела скелет, прислоненный к стене лицом, с поднятыми руками. Под скрюченными пальцами тянулись бурые потеки… как будто умирающий пытался процарапать стену.
Я обернулась и увидела еще один скелет. И еще. Часть скелетов стояла у стены, а у их ног лежали груды костей. Кирпичи и штукатурка были покрыты пятнами засохшей крови.
Замуровали.
Я перевела взгляд на груду костей в уголке. Костей, тщательно отделенных друг от друга и аккуратно сложенных в кучу. На всех виднелись отметины зубов.
Что-то шевельнулось слева – это Трсайель протянул мне руку. Я отрицательно качнула головой и двинулась в глубь комнаты. Стоило мне сделать шаг, как я забыла про скелеты, разум и тело напряглись, слух и зрение обострились. Я отчетливо почувствовала чье-то присутствие, как вязкое тепло, похожее на жар сауны.
– Разве я непонятно выразился в первый раз?
Слова пролетели мимо меня порывом жаркого ветра. Я едва не произнесла отпугивающее заклятие, но вовремя удержалась. Это была не никса – отчетливый мужской голос, глубокий и звучный. Завораживающий, как у ангела, хотя и совсем другой.
– Наглая девчонка! Неужели ты думала…
Голос смолк, и теплое дуновение воздуха коснулось моего лица. Я не двинулась с места и начала творить заклинание. У меня над ухом раздался тихий смешок.
– Тебе от этого будет хуже, чем мне. Вижу, ты не такая, как та, первая. Два порождения демонов в один день. Чем я заслужил такое?
– Двое? – Я умолкла. Значит, кто-то, тоже порождение демона, был здесь до меня. Никса.
Голос удалился в дальний конец комнаты, словно его обладатель сел на съеденный молью диван в углу.
– Хм-м-м, полудемон-призрак. Давненько здесь не бывало таких, как ты. Кто твой отец?
– Ответь на мои вопросы, а я отвечу на твои.
– Дерзишь, как и первая, – помрачнел неизвестный. – Неужели вас не учат вежливости?
– Скажи, кого я должна уважать, и я подумаю над своим поведением.
– Если ты до сих пор не догадалась, я не собираюсь тебе…
Трсайель, о котором я совершенно забыла, шевельнулся. Я обернулась, и он поманил меня за собой, прибавив телепатически: «Пошли».
По комнате разнесся смех.
– Здесь есть еще и третий? Воистину, на меня снизошло благословение. К тому же мой гость – ангел. Ниц не упаду, вы уж не обижайтесь.
Трсайель бесстрашно ступил на середину комнаты.
– Как твое имя, демон?
– Демон? – прошипела я. – Ты утверждал, будто здесь нет никаких демонов.
Трсайель гордо поднял голову.
– Я сказал: «Как твое…»
– Да слышу я тебя, но отвечать не собираюсь, Трсайель.
Трсайель сжал зубы.
– Ладно, не хочешь знакомиться – не надо. Говоришь, тебя сегодня навестило еще одно отродье демона? Что она от тебя хотела?
