Книга Футбол оптом и в розницу, страница 16. Автор книги Марк Рафалов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Футбол оптом и в розницу»

Cтраница 16

Когда мы чуть ближе познакомились со старшиной, я выяснил, что он любил спорт, был отменным гимнастом и хорошим бегуном. Своим легким и красивым бегом он очень гордился. И каждое утро, выводя нас на зарядку, он, громко крикнув нам «Догоняйте!», устремлялся по расчищенной аллее лагеря вперед. Так как я играл до войны в футбол и почти всегда превосходил своих сверстников в спринтерском беге, то команду старшины «Догоняйте!» я воспринимал по-своему, и вскоре стал не только догонять, но и обгонять нашего истязателя. Замечу при этом, что он бежал в хромовых сапогах, а я в ботинках с обмотками. Поначалу старшина с удивлением посматривал на меня и недовольно помалкивал. Но после нескольких фиаско остановил меня около казармы: «Где это ты так ловко бегать навострился?» — спросил он, сверля меня своими жгучими черными глазами. «Так я же в Москве в футбол играл», гордо ответил я. И поведал тюремщику о своих спортивных достижениях. После этой беседы старшина меня зауважал. По крайней мере больше ни одного наряда вне очереди я не удостоился.

Еще об одной назидательной истории, случившейся со мной в Суслонгере незадолго до отправки на фронт, я считаю нужным поведать. После завершения учебы на курсах минометчиков нам были присвоены звания сержантов. В течение нескольких дней мы стажировались на должностях командиров расчетов и отделений. Впервые в жизни у меня в подчинении оказались люди разных уровней образованности, возраста, культуры. Как-то утром, готовясь проводить зарядку со своими новоявленными подчиненными, я обнаружил, что в строю отсутствует один из самых возрастных солдат. Мне, которому едва исполнилось восемнадцать, он казался глубоким стариком, хотя было ему чуть больше сорока. Дождавшись опоздавшего, я, гордо вышагивая перед строем с новыми треугольничками в петлицах, объявил ему один наряд вне очереди и приказал после отбоя мыть полы в казарме. Желая до конца насладиться своими начальственными полномочиями, я не поленился самолично наблюдать за приведением в исполнение назначенной мною экзекуции. Надо заметить, что «старичок» не роптал, а очень сосредоточенно и, главное, умело гонял швабру по дощатому полу. Когда работа была успешно завершена, солдат присел рядом со мной на нары и, грустно улыбнувшись, печально глядя мне в глаза, сказал: «Эх, сынок, а я ведь еще в Гражданскую с самим Семеном Михайловичем беляков рубал»... Поняв, что речь мой собеседник ведет о маршале Буденном, я ошарашенно молчал. Краска залила мое еще почти не знавшее бритвы лицо.

Вспоминая эту сцену, я и сегодня испытываю глубокое чувство стыда. Жизнь моя сложилась так, что и на основной работе, и во время выполнения обязанностей футбольного арбитра мои должности всегда предполагали наличие подчиненных мне людей. И случай с солдатом Первой конной армии Буденного постоянно напоминал мне, как надо умело, я бы даже сказал трепетно, обращаться с данными тебе полномочиями начальника. Судя по отзывам моих бывших подчиненных, мне это, как правило, удавалось.


Белов

Еще в Суслонгере я познакомился с ребятами из Новокарельского (теперь Лихославльского) района Калининской (ныне Тверской) области Василием Беловым и Иваном Уткиным. И хотя свою военную службу мы начали в разных подразделениях, судьбе было угодно надолго соединить нас в самый тяжелый для всей страны период.

Случилось так, что из Суслонгера нас вместе определили пополнить ряды порядком потрепанной под Сталинградом отдельной Морской стрелковой бригады, которой через несколько месяцев было присвоено звание Гвардейской. Именно в этом соединении суждено было нам провести все свои тяжелые и незабываемые будни. Нас с Беловым и Уткиным определили в один и тот же взвод 2-го стрелкового батальона. Меня почти сразу назначили помощником командира взвода. Белов возглавил отделение. С ним мы особенно подружились. Почти два года ели из одного котелка и, несмотря на сложные и не очень уступчивые характеры, практически никогда с Василием не ссорились. Позже, когда после длительных оборонительных боев наш Северо-Западный, вскоре ставший 2-м Прибалтийским, фронт перешел в наступление, я не переставал восхищаться дерзкой отвагой, смелостью и находчивостью моего боевого друга. Он был первым в нашем взводе бойцом, которого по моему представлению весной 44-го наградили медалью «За боевые заслуги». Позже Белов стал кавалером двух орденов Отечественной войны и ордена Славы. Одну из этих наград он заслужил уже в 45-м, когда, воюя в разведке, умудрился благодаря находчивости и смелости самолично взять в плен одного из фашистских вояк.

В молодости мы порой не очень бережно обращаемся со своими друзьями и товарищами. Об этой простой, но грустной истине я с возрастом задумывался не раз. Моя связь с Беловым оборвалась в 44-м, когда после тяжелого ранения я был отправлен в госпиталь. И хотя у каждого из нас были адреса друг друга, регулярной переписки не получилось. Связь оборвалась. И лишь когда страна готовилась отметить сорокалетие Победы, я вспомнил о своих карельских боевых друзьях-однополчанах. Через Калининский облвоенкомат разыскал их адреса и восстановил переписку. Белов стал регулярно приезжать в Москву. В 80-м его одолел церебральный паралич. Через ветеранские организации нам удалось положить Василия во 2-й Московский госпиталь ветеранов войн. Там его немного подлечили, он, правда с трудом, начал понемногу ходить.

В 1990-м мы с моей женой Таней навестили Белова в деревне Язвиха, где познакомились с его обширным семейством: дочерью Леной, ее супругом Женей, сыновьями Славой и Алексеем и внучками Юленькой и Олей. Мы наслаждались добротой и вниманием, с которыми все они нас привечали. К сожалению, уже нет в живых супруги Василия Ивановича, милейшей Прасковьи Ивановны, которая, несмотря на преклонный возраст и всякие хвори, старалась нас с Таней обихаживать.

Рассказ о Васе Белове не могу не завершить одним комичным фронтовым эпизодом. Случилось это зимой 1943/44 года, в разгар наших наступательных операций. Отступавшие немецкие части отчаянно сопротивлялись и частенько использовали наши опрометчивые и не всегда умелые шаги. Так было и в тот зимний день. Мы наступали вдоль шоссейной дороги, ведущей с юга к железнодорожной магистрали Москва — Рига. Впереди уже виднелась небольшая, расположившаяся на пригорке деревня. Вернувшиеся из разведки бойцы доложили, что немцев в деревне нет. Поддавшись, как это у нас нередко водится, эйфории, наше начальство приказало стремительно продвинуться по шоссе и войти в деревню. Едва мы начали движение по дороге, не очень беспокоясь о маскировке и осторожности, как немцы неожиданно открыли яростный артиллерийский огонь. Мы устремились вперед с целью укрыться в лесу. Командир нашего взвода, опасаясь попасть под артобстрел, спрятался в кювете. Не упуская, однако, возможности покомандовать, он громко кричал нам вслед: «Вперед, вперед, вперед!». Мы, слушая эти команды из кювета, не в самых лучших выражениях с обязательным упоминанием о мамах отзывались о своем командире. И тут не выдержал наш импульсивный карел. Он на бегу остановился, развернулся и, подбежав к нашему лейтенанту, вопреки всем уставным требованиям, заорал: «Замолчи! Еще раз крикнешь «Вперед!», Получишь в рожу!». Эту тираду Белов завершил убедительным жестом, приложив кулак к носу ошалевшего офицера.

Самый мой близкий боевой друг, верный товарищ Василий Иванович Белов скончался 7 октября 2004 года. Надо ли говорить, что я, провожая его в последний путь и стоя у могилы с трудом сдерживал горькие слезы. Сейчас из нашей морской бригады в живых осталось менее пятидесяти человек. А ведь за годы войны под ее стягами прошло более 50 тысяч морских пехотинцев. Вечная им слава!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация