Игра началась почти на три часа позже назначенного времени. Зрители с пользой для дела использовали этот своеобразный тайм-аут и успели полностью опустошить все винные отделы окрестных магазинов. Наверное, поэтому встретили они нас не очень ласково. Вскоре, однако, их внимание полностью сосредоточилось на захватывающей игре команд. Алимов, ни на минуту не сомкнувший целые сутки глаз, сумел собраться и вел игру безупречно. Хотя хорошему арбитражу в немалой степени мешала невероятная жара: в столице Узбекистана было почти сорок градусов тепла. А из Москвы, напоминаю, мы улетали при минус десять градусах! Матч тем временем продолжался. Когда казалось, что до конца игры счет 0:0 не изменится, Юрий Беляков броском головой сумел поразить ворота киевлян.
Зайдя в судейскую комнату, Соловьев поблагодарил нас за хорошую работу, чуть помолчал и грустно проронил: «Непонятно, зачем я вас ждал? Может, с другими судьями все сложилось бы иначе?»
ФУТБОЛ ОПТОМ И В РОЗНИЦУ
Быть честным человеком на Руси очень дорого стоит.
Максим Горький
Очки по осени скупают
Это произошло осенью 1946 года. Завершились игры VIII первенства СССР. Многоопытные статистики поведали о нем, казалось бы, все самое-самое... Рискну, однако, заметить, что об одном немаловажном событии они по ряду причин умолчали. Речь идет о командах второго эшелона, именовавшегося тогда второй группой. Право пополнить в следующем сезоне высшее футбольное общество (первую группу) разыгрывали 26 клубов, разбитых на две зоны — Южную и Восточную. Согласно «Положению о всесоюзных соревнованиях по футболу в 1946 году», команды второй группы, занявшие в своих зонах первые места, должны были провести между собой два так называемых переходных матча. Их результаты и были призваны определить счастливого участника «романтического путешествия» из второй группы в первую.
В Южной зоне первенствовала команда Военно-воздушных сил (ВВС), которую тренировал ставший впоследствии блистательным хоккейным наставником Анатолий Тарасов. В Восточной зоне на первом месте оказался другой столичный клуб — «Пищевик». Два судьбоносных поединка завершились победами летчиков — 3:2 и 1:0. Они-то и пополнили элитарное футбольное общество в сезоне 1947 года.
Но цель этих воспоминаний отнюдь не в спортивных подробностях. События осени 46-го впервые (хотя и с грифом «секретно») зафиксировали попытку подлога, который теперь назвали бы буднично и неинтересно: «договорной матч». Инициаторами той давней криминальной истории стали пищевики, возжелавшие переметнуться в высшую лигу невиданным в те годы способом — с помощью купленных у соперника очков. Не смею утверждать, что о тех дерзких замыслах знал нарком пищевой промышленности Василий Петрович Зотов, очень переживавший за свою команду, но стратегические замыслы заговорщиков вынашивались на достаточно высоком уровне. Дельцов от футбола не остановило даже то, что команду ВВС создал и ревниво пестовал генерал Василий Сталин. В общем, когда в Мосгорсуде проходило судебное разбирательство, в числе обвиняемых оказался ряд высокопоставленных чиновников.
Детективный сюжет той истории разворачивался по простой и банальной схеме. Осуществление грязной сделки пищевики возложили на администратора команды широко известного в те годы футбольному миру Якова Цигеля. Он провел переговоры со своим бывшим однополчанином, защитником ВВС Андреем Чаплинским, которому посулил пять тысяч рублей. Тот было согласился, но в последний момент передумал и обо всем рассказал Тарасову. Анатолий Владимирович сразу же проинформировал о готовящейся махинации руководителя союзного футбола Сергея Александровича Савина. Тут же к делу были подключены оперативные работники МУРа. В результате заговорщиков задержали на месте преступления под Северной трибуной стадиона «Динамо». Мосгорсуд приговорил дельцов к различным срокам заключения. Цигель благодаря умелой защите адвоката отделался условным осуждением.
Шли годы... Сегодня, спустя шесть десятков лет после описываемых событий, я с содроганием и болью вспоминаю чувство, пронзившее меня и немногих, увы, моих товарищей, уцелевших после страшной войны. Мы были молоды, счастливы своей причастностью к Великой Победе, и кощунственное глумление над любимой игрой было выше нашего понимания. Мы глубоко верили, что произошла какая-то невероятная нелепость, случайность, которая больше никогда не повторится. Как же мы были тогда наивны...
В те годы мы еще о многом не ведали. Не знали о постоянном соперничестве российских и украинских команд, которое происходило не только на футбольных полях. Даже в довоенное время уже шла незатихающая подковерная возня между хозяевами вельможных чиновничьих кабинетов партийного и советского аппаратов крупнейших республик. Показательна в этом отношении забавная коллизия, случившаяся осенью 1939 года. 30 сентября «Стахановец» из города Сталино, как тогда именовался Донецк, сыграл вничью (3:3) с киевскими динамовцами. Та игра была примечательна тем, что шахтеры по ходу матча вели в счете — 3:0, а затем расслабились И позволили киевлянам сравнять счет. Но дело было не только в обидной ничьей. До завершения сезона оставалось всего несколько туров, и нарастала угроза для выживания «Стахановца» в «высшем обществе». Такой сюжет совершенно не устраивал украинское руководство. По его инициативе был спроворен протест, в котором, как это у нас ведется по сей день, все шишки свалили на «бедного Макара» — судью Константина Демченко. В протесте сообщалось, что арбитр ошибочно не засчитал гол, забитый Балабой, да к тому же не назначил в ворота киевлян два очевидных пенальти. Спустя много лет Демченко рассказывал мне, что никаких оснований для протеста не было и сразу после матча никто ему претензий не предъявлял. Готовя этот материал к печати, я позвонил ныне еще здравствующему участнику той встречи, игравшему за «Стахановец», Георгию Васильевичу Мазанову, который мне поведал то же самое.
Протест был отправлен в Москву. О нем почему-то долго не вспоминали. Однако, после того как оказавшийся в таблице рядом с горняками ленинградский «Электрик» не дал им себя обыграть (они сыграли 2:2), ситуация вновь обострилась.
Протест был удовлетворен, переигровку назначили на 6 ноября. Киевские динамовцы попытались было возражать, но им сказали «цыц!», и они вышли на заснеженное поле донецкого стадиона. «Стахановец» победил — 3:1 и, отправив в «аут» ленинградский «Электрик» и одесское «Динамо», сохранил свое место в группе «А».
У дотошных читателей может возникнуть вопрос: почему же тогда точкой отсчета истории отечественных жульнических матчей принято считать 1946-й, а не 1939 год? Существенная разница состоит в том, что послевоенная история с мельчайшими подробностями описана в пухлом уголовном деле, а про украинскую «шутку» официально сказано: причиной переигровки явилось плохое судейство, Предусмотрительные партийные и советские начальники, учинившие произвол с переигровкой, свои мудрые указания и автографы нам не завещали.
Тем временем вал договорного футбола, когда результаты десятков матчей определялись не на полях стадионов, а в уютных кабинетах спортивных столоначальников, нарастал из года в год с угрожающей силой.
