Угрожая таким образом, а на самом деле проявляя большую любовь к Рамдасу, пуджари настаивал, чтобы в дневные часы тот ложился спать, и сам не покидал храм для дневной трапезы, пока не убеждался, что Рамдас заснул. О Рам, как Ты добр!
Как-то во время прогулки по жаре Рамдас почувствовал жажду. На пути он увидел колодец, из которого несколько женщин набирали воду. Он подошел к ним и попросил одну из женщин дать ему напиться. В ответ она сказала: «Махарадж, я мусульманка, и тебе, индусскому монаху, не полагается брать воду из моих рук».
«О мать, – ответил он, – Рамдас не признает никаких кастовых различий. В тебе, как и во всех женщинах, он видит вселенскую мать, Ситу. Поэтому не сомневайся ни в чем и дай своему сыну воды».
Женщину очень удивил этот ответ. Она тщательно вымыла кувшин и, налив в него свежей воды, стала лить ее в сложенные ладони Рамдаса. Напившись, он продолжал свой путь.
Рамдас оставался в Рам-мандире около десяти дней. Вечерами к нему приходили друзья из города и задавали ему различные вопросы о Раме. Он старался давать им ответы, внушенные ему самим Рамом. Как-то к нему пришел один друг, пожелавший вступить с ним в дискуссию на религиозные темы.
Первый его вопрос был: «Кто ты?»
«Я Рамдас», – последовал простой ответ.
«Нет, ты говоришь неправду, – возразил друг. – Ведь на самом деле ты Рам. Когда ты заявляешь, что ты Рамдас, ты не понимаешь, что говоришь. Бог пребывает во всем. Он в тебе, а значит, ты – это Он, признай это».
«Правда, дорогой друг, Бог повсюду, – ответил Рамдас, – но в то же время следует заметить, что Бог один и един. Если Он в тебе и повсюду вокруг тебя, могу ли я осмелиться спросить, к кому ты обращаешь свой вопрос?»
Подумав некоторое время, друг вынужден был сказать: «Да, действительно, я задал вопрос самому себе».
Этот ответ был отчаянной попыткой сгладить свое первое утверждение. Если бы он сказал, что вопрос был обращен к Рамдасу, тогда стало бы ясно, что спорщик признает двойственность – «я» и «ты».
«На самом деле, – сказал Рамдас, – Рам не говорит. В тот момент, когда Он говорит, он уже не Рам. Речь всегда рождает чувство двойственности – говорящий и тот, с кем говорят. Рам един и неделим. Только по чистому невежеству человек, чье эго является огромным препятствием для постижения единства Бога, может сказать, что он – Бог».
Друг еще некоторое время настаивал на своей аргументации, но в конце концов прекратил спор.
По пожеланию Рамдаса, любившего на некоторое время оставаться в уединении, друзья отвели его в рощицу в миле от города, где имелся маленький навес. Здесь он прожил несколько дней, а друзья по вечерам навещали его.
Как-то пришел сюда для разговора школьный учитель. Он принадлежал к Арья Самаджу,
[57] созданному великим святым Свами Дайанандой Сарасвати. Этот друг в ходе беседы очень горячился. Темой обсуждения было движение шуддхи, основанное Свами Шраддхананджи. Рамдас не сочувствовал этому движению, как не одобрял он любую попытку с чьей-либо стороны создавать различия и разногласия в религиозных верованиях. Самая прекрасная и убедительная истина заключается в том, что все верования ведут к одной и той же цели. К концу беседы друг явно перешел границы благопристойной дискуссии. Однако Рамдас по милости Рама оставался спокойным и сдержанным. А прощаясь, он заверил друга, что очень любит его, несмотря на оскорбительные слова, которые тот пускал в ход.
На следующий день, примерно в то же время этот друг пришел опять. В общем-то, он не пришел, а быстро прибежал. Он едва мог говорить, он мог только шептать, так как у него перехватывало горло. Вид у него был довольно жалкий.
«О махарадж, – просипел он, падая к ногам Рамдаса. – Бог наказал твоего невольника за то, что он вчера в разговоре с тобой употреблял грубые слова. Видишь, как у меня заложило горло? Я не могу нормально говорить».
«О друг, Рамдаса это очень огорчает, но будь уверен: Бог никогда не наказывает. Бог – это любовь, Он всегда добр. Наши враги – это наши собственные сомнения, они и порождают всяческую путаницу. Так называемое зло мы сами и создаем».
Друг тут же схватил правую руку Рамдаса, притянул ее к себе и потер ее ладонью свое горло. Удивительно, но горло прочистилось, он стал говорить более ясно, а через несколько минут у него все наладилось!
«Посмотри, махарадж, какой силой ты обладаешь», – воскликнул он в большом волнении.
«Ты ошибаешься, дорогой друг, – ответил Рамдас. – Рамдас всего лишь бедный невольник Рама, и у него нет никакой силы. Исцелила сейчас тебя твоя вера и ничего более». С этого времени этот друг сильно привязался к Рамдасу и был очень добр к нему.
О Рам, твои пути так удивительны, что Рамдас порой становится полностью озадаченным Тобой.
Друзья, с которыми он ежедневно встречался в Джанси, по своей природе были очень щедрыми. Особенно добры и гостеприимны были они по отношению к садху. Когда Рамдас жил у Махадева Прасада, он увидел в нем образец щедрости и скромности. Он никогда не отпускал голодного человека от дверей своего дома, не накормив его. Он мог отказаться от своего обеда и предложить его голодающему. Сердце его было таким мягким, таким отзывчивым, а смирение его могло служить примером. Конечно же, Рам дал возможность Рамдасу общаться с этим другом для того, чтобы он понял, как проявляют себя на деле истинное смирение и щедрость.
Рамкинкер, молодой друг, который вызвался сопровождать Рамдаса в его паломничестве в Гималаи, взял за правило отдавать десять процентов своего заработка на благотворительность. Это, право же, прекрасный пример для всех!
Нужно сказать, что идеал благотворительности, которому следуют домохозяева северной Индии, очень благороден и высок. Этот идеал восходит к древности: домохозяин не имел права считаться таковым, если он ежедневно не разделял своей пищи с голодным человеком – нищим или странствующим монахом. В сущности, древние законы гласят, что человек вступает в статус домохозяина, семьянина именно с этой целью – следовать этому благородному высокому идеалу.
[58] Случается, что некоторые домохозяева не ждут, пока проситель придет к их порогу, а сами идут искать его – на улицу, в храмы или приюты. Таково благочестие добрых семьянинов. Рамдас знает, что в Южной Индии благотворительность тоже стоит на самом почетном месте, в чем он неоднократно убеждался на собственном опыте. По существу, вся огромная Индия – щедрая и милосердная земля.
