Он остановился около двери и прислушался. Ничего. Это
показалось ему странным: в коридоре царила мёртвая тишина, а через фанерную
дверь номера, казалось, проникал любой звук. Однако внутри ничего не
происходило. Детектив затаил дыхание и вдруг услышал странное ритмичное
постукивание. Он замер и сосредоточился, но почти сразу понял, что это тикают
большие настенные часы, которые висят в каждом номере прямо над входной дверью.
Как он ни напрягал слух, больше ничего услышать ему не удалось — ни шагов,
ни голосов, словно номер был пуст.
Оставалось ждать и надеяться. При всем желании Кудесников не
мог придумать более эффективного способа узнать, чем занимаются странные
субъекты. Поэтому он продолжал терпеливо стоять
под дверью в надежде, что они не успели устроиться на ночь и
еще подадут признаки жизни.
Ровный свет неоновых ламп заливал коридор. Ни звука, ни
движения на всем этаже. Только та самая повреждённая лампочка продолжала уныло
мигать. Время остановилось. Кудесников с большим трудом сохранял спокойствие.
Все из-за индифферентного Сливки! Если Ксения Лужина его интересует, почему он
не решает ее проблемы? Заполз к себе, как бурундук в нору, и ни гуту.
Арсений представил, как вышибает дверь, врывается в номер и
трясет всех по очереди за грудки. «Кто вы такие? Что за отношения связывают вас
с Романом Сливкой? Зачем вы приехали в Аркадьев?»
Помечтав немного, он заскучал и тотчас почувствовал
навалившуюся усталость. За день столько всего случилось! Да и прошлой ночью у
мотеля разве он спал? Так, подрёмывал. Теперь он с трудом подавлял зевоту и,
подобно Мерседесу, с удовольствием заснул бы на мягком ковре.
Кудесников тряхнул головой, отгоняя навалившуюся сонливость.
Сделал он это очень вовремя, потому что через пару минут услышал голоса. Голоса
звучали глухо — видимо, разговаривали в дальней комнате. Сыщик среагировал
мгновенно — схватился за фонендоскоп, приложив «кружок» к двери платно,
словно к груди застуженного больного. Мужчины переговаривались громким шепотом.
Арсений не знал, кому какой голос принадлежит, мог только догадываться.
— Гляди, гляди! По-моему, есть! — Кажется,
это маленький и тощий. Как его там? Гриша. — Тихо ты! Ага, точно.
Понеслась. — А это, надо полагать, бородатый и рыжий Вова
Веселовский.
— Давно уж пора. Может, че-нить будет наконец?
«Святые угодники, о чем это они? — лихорадочно
размышлял Кудесников. — Что у них там понеслось?»
— Кончай трепаться и закрой дверь! Она не должна на нас
отвлекаться. — Снова Вова. — Заткнись, и чтоб ни звука до
конца, понял?
— Да ладно, ладно, че ты меня учишь? Сам знаю…
«До какого такого конца? — кипел
Арсений. — Чему они не должны мешать? Что делает эта бесцветная,
безэмоциональная и безвольная Ксения?»
Голоса сделались еще глуше и теперь были едва слышны
— мужчины закрылись в дальней комнате. Кудесников вслушивался истово, как
будто от этого зависела если не его жизнь, то репутация.
— Слышь, Вован, и долго мы будем вот так вот
колбаситься? Достало уже…
— Не твоего ума дело. Как скажут, так и закончим.
— А вот…
— Тшш.
Голоса умолкли. На некоторое время снова воцарилась тишина,
а потом Кудесников услышал новый, ни на что не похожий звук. Что-то то ли
терли, то ли скребли — быстро и суетливо.
«Может, они убили Ксению, — размышлял Кудесников,
не веря, впрочем, в собственное предположение до конца. — Убили, а
теперь оттирают пятна крови? Но как я мог не услышать? А вдруг это она отчаянно
скребется в окно, пытаясь вырваться;, пока ее тюремщиков нет в комнате? Но что,
собственно, делают они сами? Что эти типы собираются
заканчивать? Или, может, они прямо сейчас убивают ее? Душат.
Или топят. Или вешают».
Терпеть не было мочи. Страстно хотелось знать, знать, знать!
Придется перейти от подслушивания к подглядыванию. И спасать, естественно,
дурацкую Ксению, если понадобится.
«Тоже мне, герой. Ну, проберешься ты туда, и порешат тебя
заодно с бедняжкой. А потом за дверью снова будет тишина. И никто о тебе не
вспомнит…» — подумал Арсений. Однако остановиться уже не мог. Свернул
фонендоскоп и засунул его в глубокий карман штанов. Переместился на один номер
вправо и постучал, зная, что там, как и двухкомнатном «люксе», есть балкон.
Никто не отозвался. Вероятно, номер еще только ждет
постояльцев. Просто отлично! Детектив выбросил из головы наскоро придуманную
слезливую историю, которая открыла бы ему дверь, и подступился к замку,
уверенный, что практически сразу окажется внутри. Не тут-то было. Операция, на
которую у опытного Кудесникова уходила обычно пара минут, никак ему не
давалась. Возможно, он слишком торопился, стараясь сделать все быстро и
бесшумно. Вот и не мог сосредоточиться. Да еще руки слегка дрожали от
напряжения и страха не успеть.
Наконец дверь тихонько скрипнула и отворилась. Детектив
проскользнул внутрь, закрыл ее за собой, включил свет и на цыпочках пересек
комнату. На его счастье, балконы находились совсем близко друг от друга, а
стенки, огораживающие их, были широки и выглядели достаточно надежно. Сверху
открывался вид на заповедный лес. Сейчас он стоял тёмный, страшный и
неподвижный. Кудесников
кинул взгляд в ту сторону, вскарабкался на ограждение и
приготовился к прыжку.
Стараясь не смотреть вниз и не думать о том, какие в этой
гостинице высокие этажи, он сиганул на соседний балкон. Слишком много шума!
Впрочем, приземлился он удачно, даже кожу на ладонях не содрал. Порой его
эскапады заканчивались вывихами, рваными ранами, а иногда и кое-чем похуже.
Отряхнув руки, он медленно встал и повернулся к окну. Как он и опасался,
занавески оказались задёрнуты.
«Неважно, это не помеха, — решил
Арсений. — Если девку в самом деле убивают, стекло я легко разобью».
Однако жёсткая посадка несколько остудила его пыл. Прежде чем крушить все
вокруг, следует убедиться, что это действительно вопрос жизни и смерти.
Вот бы еще раз услышать тот звук! И попытаться понять, что
он означает. Сыщик подошел вплотную к балконной двери и наклонил голову. Вот!
Снова то же самое поскребывание. И ведь какое странное! Самое главное
— безостановочное. Обычно, если ты что-то отскребаешь, например краску с
подоконника, то время от времени отрываешься от дела, стряхиваешь грязь с
инструмента, начинаешь торопиться. Работаешь то быстрее, то медленнее. А тут
все совершенно по-другому. Это «шур-шур-шур» длится и длится
— безостановочно. Словно работает какой-то механизм с бесшумным мотором.
«Если б не эти дурацкие занавески!» — подумал
Кудесников. Впрочем, между занавесками осталась маленькая щёлочка. Ага! Звук
доносится именно из этой комнаты. И там горит неяркий свет — вероятно,
лампа на столе. Он прильнул к стеклу, и стал медленно передвигаться влево.
Дошёл до щёлки и отпрянул! Ксения Лужина сидела в кресле
напротив балконной двери и огромными круглыми глазами смотрела прямо на него!
Не сразу Арсений сообразил, что она не может его видеть и ее безумный взгляд
имеет иное объяснение.
