Кудесников присел на уголок дивана и ловко набрал номер.
Наткнувшись на секретаршу, мгновенно вскружил ей голову и довольно быстро
добрался до искомого лица.
— Константин Николаевич? Очень рад слышать ваш
энергичный голос, — бодро сказал он. — Это представитель
«Медприма» Антон Павлович Чехомлинский. Мы с коллегой готовы приступить к своим
обязанностям. Хотелось бы встретиться и обсудить программу мероприятий. Нет,
это не грипп! Всего лишь простуда. Она выпила рюмку водки с перцем и теперь
отлично себя чувствует. Ужин? Великолепно. Встречаемся в ресторане гостиницы? И
Кондрат Миронович тоже? Договорились. Буду рад. Кстати, на самом деле меня
зовут Арсений Кудесников. Я боялся, что вы затаили зло, и выпалил про
Чехомлинского просто так, от балды… Мне тоже. Взаимно.
— Вы с ума сошли! — закричала Марьяна и
топнула ногой. — Я приказываю вам прекратить!
— Бифштексы не приказывают, — отрезал
Арсений. — Ваше дело выполнять мои распоряжения, и тогда с карьерой у
вас все будет в порядке.
— При чем здесь карьера?!
— Вы загубите ее, если не возьмете себя в руки.
Отправляйтесь в ванную комнату и примите контрастный душ. Очень горячая вода
— потом ледяная. Воду лейте на голову. Я должен слышать повизгивание.
Иначе я войду и окачу вас собственноручно.
— С чего вы вдруг такой добрый? — пробурчала
Марьяна.
— У меня огромные неприятности, и только вы можете
спасти мою шкуру. Но сначала следует привести вас в форму. Обещаю, я в долгу не
останусь. Лебедев будет валяться у ваших ног — слово скаута. Или, как это
по-русски, честное пионерское!
Марьяна поплелась в душ и завозилась там. Через некоторое
время из-за двери донесся шум воды
и короткий пронзительный вопль. Арсений, меривший шагами
номер, удовлетворенно хмыкнул. Она появилась в белом гостиничном халате с
полотенцем на голове. Лицо слегка побледнело, но все равно выглядело
тестообразным.
— А теперь ложитесь на спину. Подушку под голову не
засовывайте, — не терпящим возражений тоном приказал
Кудесников. — Ложитесь, ложитесь. Будем делать из вас Клеопатру. У
вас продукты в холодильнике есть?
— Кое-что, — пискнула она, послушно
укладываясь на диван.
Кудесников распахнул дверку морозильной камеры и
удовлетворенно сообщил:
— Льда достаточно. Еще мне нужен творог, — он
закрыл морозилку и дернул вторую дверцу, — лимон, огурцы и крепкий
чай.
— Вы что, проголодались?
— Молчите, несчастная!
Марьяна пошевелила пальцами ног и сдвинула коленки:
— Знаете, мне что-то не по себе.
— Успокойтесь, я не стану разыгрывать сцену из «Девяти
с половиной недель». Я целомудрен, как Христова невеста. Просто возрожу вашу
красоту, а заодно объясню, в чем дело.
Он ошпарил кубик льда горячей водой (чтобы не царапался) и
принялся водить им по ее лбу, по щекам и подбородку. Потом смочил салфетку
горячей водой, отжал и набросил на лицо.
— Дело в том, — принялся объяснять
он, — что я занимаюсь частным сыском. Одна дама наняла меня следить
за своим мужем. Она была уверена, что тот изменяет ей в славном городе
Аркадьеве.
Помните очкарика, который поздоровался со мной в ресторане?
— Мгм, — ответила салфетка.
— Так это был он. Я не уследил за ним, и его убили.
— Убили?! — Когда Кудесников убрал салфетку и
снова взялся за лед, Марьяна распахнула глаза.
— Труп сегодня нашли в местной речке. Как вы думаете,
что сделают со мной следователи, когда узнают, что я сидел у него на хвосте,
пока он был еще жив?
— О, мне так жаль…
— Вместо того чтобы жалеть, лучше помогите.
Он налепил ей на глаза тонкие огуречные пластинки, выжал в
творог несколько капель лимона, насухо промокнул охлажденную физиономию и начал
густо обмазывать получившейся смесью.
— Лежите и не двигайтесь. А я пока заварю чай и
поделюсь своим планом. Я попрошу ту женщину не говорить, что она нанимала меня
следить за своим мужем. А когда милиция станет спрашивать, что я, частный сыщик
из столицы, делаю в этом городе, вы меня прикроете. Заявите, что это вы меня
наняли. Якобы боялись ехать одна на такое важное мероприятие, потому что с
некоторых пор вам стало казаться, что за вами следят. Лежите, лежите! Вам не
стоит сейчас разговаривать — морщины наговорите.
— Это, конечно, ложь, но не
криминал, — продолжал Кудесников. — К убийству Сливки (так
звали тога парня) я не имею никакого отношения. Но как объяснить это
следователям? Поможете мне — я помогу вам. Если я останусь на свободе,
обещаю, что Лебедев будет кусать локти и сожалеть о том, что упустил вас. Я
сделаю так, что его старые чувства воскреснут, и он испытает боль утраты.
Только вы должны меня слушаться, идет?
Марьяна некоторое время лежала не шелохнувшись, затем
разлепила творожные губы и твердо ответила:
— Идет!
Заставить Костю сожалеть! Что может быть слаще? Она уже
давно заметила, что простое женское счастье достигается путём сложного
манипулирования.
Арсений осторожно вытер ее лицо, вытащил из чашки пакетик
заваренного чая и умыл им свою пациентку, весело заметив:
— Я лучший постановщик любовных шоу в мире! Марьяна
села и потрогала щеки пальцами:
— Вы хвастаетесь, как Карлсон. Боже, как вам это
удалось? — Она вскочила и подбежала к зеркалу. — Чудо
какое-то! Вы просто кудесник!
— У меня это даже в паспорте записано. Я еще и не то
умею, — самодовольно заметил Арсений. — И всегда держу
слово.
— А вы действительно частный
детектив? — неожиданно засомневалась Марьяна.
— Мне уже говорили, будто я похож на афериста
— красив, обаятелен, находчив… Я покажу вам документы, не беспокойтесь.
Можете позвонить в офис моей секретарше.
— Документы можно подделать, секретаршу
подкупить, — ответила Марьяна. — Однако, несмотря ни на
что, я вам верю. Будем партнерами. Вчера в кустах вы спасли меня, не
раздумывая. Я в долгу не останусь.
Она подала ему руку, и Кудесников пожал ее с удовольствием.
— До ужина куча времени. Советую вам немного поспать,
чтобы улучшить цвет лица. Вы пока подготовьтесь, а я попытаюсь связаться с
клиенткой и предупредить ее. Лебедев и Сачков будут ждать нас внизу, в ресторане.
Не старайтесь выглядеть сногсшибательно — будьте собой, договорились? По
дороге я подскажу вам, как себя вести, идет?
Дрожа от нервного возбуждения, он покинул номер Марьяны,
нырнул к себе и снова взялся за телефон. На этот раз Виктория ответила. Она
немного посопела в трубку, а потом осторожно спросила:
— Да? Кто это?
— Это я, — ответил Кудесников. — Я
ужасно сожалею, Виктория. Я потрясен тем, что случилось. Вы ведь уже все
знаете?
