— Добрый день, господа! У меня для вас есть специальное
задание. Вот эта женщина, — он кивнул в сторону Лизы, — моя
хорошая знакомая. Ее зовут Елизавета Николаевна. — Мужчины как по
команде повернулись в ее сторону. — Она — сотрудник одного
известного частного детектива.
«Как я сильно повысила свой статус! Кудесников меня уволит
за самодеятельность», — подумала Лиза.
Антон тем временем продолжал:
— Она ведет расследование, и вы будете ей помогать.
Делайте все, что она скажет — насколько я
понимаю, ничего особенного от вас не требуется. Я правильно
понимаю, Лиза? — Антон вопросительно посмотрел на нее.
Лиза сообразила, что ей передали инициативу, и начала
говорить как можно более деловым тоном.
— Задача довольно простая. Необходимо наблюдать за
двумя квартирами, причем начать надо уже с завтрашнего утра. Обе квартиры
принадлежат одному человеку, но он бывает там наездами. Ваша задача
— узнать, кто к нему приходит. Уточню. Его… эээ… посещают женщины. Вам
надо выяснить, сколько женщин к нему ходит. Если это будет возможно, проследите
за каждой и добудьте о них все возможные данные — по меньшей мере, адрес.
Если хозяин отлучится из квартиры, следуйте за ним. Любую новую информацию
сообщайте мне сразу — я дам вам номер и хотела бы получить ваши.
Изложив все на одном дыхании, Лиза замерла, наслаждаясь
произведенным эффектом. Похоже, мужчины отнеслись к ней серьезно, достав
записные книжки и записывая все, что она им говорила, Закончив, они посмотрели
на нее вполне уважительно.
Тут Лиза с удивлением обнаружила, что ей нравится быть
начальницей и, кажется, она уже начала входить во вкус.
— Простите, Елизавета Николаевна, можно ваш
телефон? — спросил Белов.
— Да, разумеется, записывайте. А ваши? Состоялся обмен
цифрами.
— Господа, вам ясно задание?
— Да, Елизавета Николаевна! — откликнулись
оба ее подчиненных.
— Замечательно. Рада, что вы мне будете помогать.
Надеюсь, мы сработаемся. — Лиза понятия не имела, что говорят в таких
случаях, и отчаянно импровизировала.
Попрощавшись, Белов и Савченко покинули -кабинет.
Лиза тотчас утратила важность и повернулась к Антону.
— Поверить не могу, что ты сразу же пошел мне
навстречу.
— Не можешь? — лукаво переспросил
он. — На самом деле я счастлив, что ты набрала именно мой номер
телефона. Это избавило меня от утомительных ритуальных танцев. Я понятия не
имел, как признаться, что ты мне понравилась.
Они вышли из офиса и сели в автомобиль Парамонова, который
был припаркован прямо около входа. Даже неискушенная Лиза понимала, что это
очень престижная машина.
— А я думала, у тебя шофер есть! — съязвила
она, не удержавшись.
— Есть. — невозмутимо ответил
Антон. — Но мне и самому нравится водить. Иногда. В особых случаях.
Вот только без охранников не могу — обязаны ехать следом.
Машина ехала очень тихо и плавно, желтые огни неслись
бесконечным потоком мимо Лизы на фоне темно-синего неба, окружали ее, влекли
куда-то далеко… И она начала засыпать. Парамонов заметил это. Он скосил глаза в
ее сторону и чуть улыбнулся. С закрытыми глазами, в мягком вечернем свете она
была волшебна.
Он не стал будить Лизу, и она спала, тихонько посапывая,
пока машина не остановилась напротив ее дома.
* * *
Все дороги Аркадьева вели в парк. Парк был большим,
ухоженным, образцово-показательным. Старые деревья придавали идее создания
места для культурного отдыха масштаб и напоминали о вечном. Жители города
охотно приходили сюда в выходные и после работы. В правой части парка можно
было загорать на газонах возле пруда, читать, прогуливать малышню, а в левой
— есть мороженое, кататься на пони, крутиться на чертовом колесе.
Виктория Сливка уже ждала сыщика возле будочки, в которой,
словно скворец, сидел продавец билетов, высунув из окошка острый нос. В черном
кружевном платье с чужого плеча — оно было размера на два меньше
положенного — вдова выглядела чудовищно нелепо. Однако не обращала на это
никакого внимания, погруженная в собственные думы. Кудесникова в гриме она не
узнала.
Пришлось подойти вплотную и окликнуть ее.
— Это я, Арсений, — сообщил он округлившимся
от удивления глазам. — Не узнаете? Обычная конспирация. Вы ведь
хотите, чтобы я расследовал убийство?
— Хочу! — тотчас ответила
она. — Обсудим задание прямо сейчас, пока я не уехала.
— Давайте прокатимся, — предложил Кудесников,
мотнув головой на аттракцион, и взял вдову под руку. — Высоты не
боитесь?
— Я ничего не боюсь! — отрезала та.
Взгляд у нее был неповторимый. В нем смешались тоска,
ревность и надежда.
Они по очереди влезли в люльку, защелкнулись специальной
палкой, чтобы не выпасть ненароком, и скрипучий механизм медленно потащил их
вверх.
— Вот вам аванс. Я выяснила у вашей секретарши, сколько
вы берете за расследование убийства. — Она достала из сумочки пачку
денег и сунула ему в руки. — И расписку за вас написала — только
автограф свой оставьте, и дело в шляпе.
«Это у тебя дело в шляпе, — подумал
Арсений. — А у меня все только начинается!»
— Зачем вам это нужно? — на всякий случай
спросил он. — Ведь вы подозреваете, что муж не был вам верен…
— Я его простила, — отрезала
Виктория. — Злиться на него теперь, когда его убили, было бы верхом
идиотизма.
Кудесников не сдавался:
— Я уверен, что милиция найдет преступника. Вы и так
остались одна, без материальной поддержки…
— Все как раз наоборот. У Ромы куча родственников,
которым наверняка понравится, что я наняла частного детектива. И тогда поддержка
мне обеспечена на всю оставшуюся жизнь.
— В таком случае ладно, — оживился
Арсений. — Пока у меня есть только одна зацепка. Но я возлагаю на нее
большие надежды. Буду связываться с вами по мере продвижения вперед. Если
захотите поговорить — звоните моей секретарше.
— С ней невозможно связаться, — буркнула
Виктория. — Лучше я буду звонить вам. Господи, как высоко! А вон
река, в которой нашли Рому, — сказала она дрогнувшим
голосом. — У меня спрашивали, что он делал на Рябиновой улице. Как
будто жены могут что-то знать! Жены всегда оказываются дурами, когда начинается
расследование. Представляете, что подумают обо мне милиционеры, когда выяснят,
что муж ходил налево?
«Вот это комплексы! — вздохнул про себя
Арсений. — Теперь уж и мужа убили, а она все переживает о том, что
кто-то о ней что-то там подумает». Самому Кудесникову всегда было наплевать,
кто и что о нем думает. Он умел радоваться жизни и не позволял себе омрачать ее
всякой ерундой.
