Серьезные, они с Парамоновым вышли из квартиры, не
удосужившись даже закрыть дверь, уселись в машину — старую развалюху, на
борту которой чьей-то неумелой рукой был довольно топорно нарисован красный
крест — и поехали прочь, увозя «исцеленного» афериста по новому адресу. В
руках у Лизы была картотека, куда Алексей заносил все свои контакты. Хорошая
находка и очень полезная. Хорошо, что он добровольно открыл сейф.
Несколько часов спустя Лиза сидела у себя в офисе и
просматривала список тех, кому она должна позвонить. Больше всего ее волновало
то, что она будет говорить. Лиза представляла себя на месте этих женщин. Как бы
она отреагировала, если бы месяц назад ей позвонила неизвестная особа и
рассказала, что ее возлюбленный — не тот, за кого себя выдает, что он
мошенник, который вытягивает из нее деньги? Она либо рассмеялась и положила
трубку, либо… Лиза не могла себе этого представить. Конечно, она бы поначалу не
поверила, но, может быть, стала проверять. Но человека, который ей это
рассказал, она бы точно не поблагодарила. «Я своими звонками
сделаю только хуже, — в конце концов решила Лиза. — Но зато
они будут знать правду. К тому же он запросто м??жет начать все сначала. Нет,
лучше сказать как есть, и пусть думают, что хотят».
Тут зазвонил телефон. Это был Кудесников, который
интересовался, как идут дела.
Лиза начала было излагать ему свои сомнения, но он, не
дослушав ее, взорвался:
— Ты как себе это представляешь? Звонишь ты девушке и
заявляешь: вы знаете, мы следили за вами и за вашим хахалем и пришли к выводу,
что он мерзавец. Так? Это вообще вторжение в частную жизнь! Они на нас в суд
подадут!
— А что делать прикажете? — огрызнулась Лиза.
— Ну, не знаю, у меня сейчас нет времени этим
заниматься. Скажи им, что у него не раскрылся парашют, что он совершил
ритуальное самоубийство, стал тибетским монахом — да что угодно, только
чтобы его не искали и не ждали.
— Ладно, я подумаю. До свидания.
— Счастливо, Лиза.
Она понимала, что скрыть правду необходимо в их общих
интересах. Осталось изобрести подходящую ложь. Поначалу ее воображение
отказывалось выдавать что-либо конструктивное. Лиза сидела неподвижно и пыталась
сосредоточиться, но мысли разбегались — она слишком устала за день.
Наконец она решила пойти по самому простому пути. Вздохнув, Лиза взяла
мобильный и набрала первый номер.
— Алло, Евгения? — Лиза говорила строгим
официальным тоном.
— Да.
— Добрый вечер. Простите за беспокойство. Меня зовут
Елизавета, я нотариус Позвольте задать вам вопрос.
— Конечно.
— Вы знали Михаила Орлова? — То, как аферист
представлялся дамам, она узнала из его картотеки.
— Да, — голос девушки потеплел. — А
почему в прошедшем времени?
— Мне очень жаль, Евгения, — Лиза постаралась
добавить в голос грустные нотки, — но я вынуждена вам сообщить, что
его больше нет с нами.
— Не может быть… Нет… Нет… — шептала
Женя. — Мы не успели… Это из-за опухоли, да?
— Увы, неожиданный кризис. Врачи ничем не смогли
помочь. Он оставил завещание, по которому вы получаете довольно большую сумму.
— Да какая разница… А как же теперь?… Что с… его телом?
— Согласно завещанию его кремировали и прах развеяли
над Москвой-рекой, которую он так любил.
— Я даже не смогу с ним попрощаться… — Девушка
тяжело задышала. «Сейчас заплачет, — подумала Лиза. — Все,
надо заканчивать». — Она деликатно покашляла в трубку.
— Простите, Евгения, я не хочу мешать вам. Если
желаете, запишите мой телефон, когда сможете, придете подписать документы.
— Да, д-д-давайт-т-е… — голос Жени дрожал. Лиза
торопливо продиктовала номер и повесила трубку.
«Нет, так нельзя, слишком мрачно, — подумала
Лиза. — Я сама чуть не расплакалась. Надо
придумать что-нибудь повеселей и поэнергичнее». И она набрала следующий номер.
— Алло, Светлана? Вас из крематория беспокоят. Из
кре-ма-то-ри-я! Да, да, из того, где сжигают. — Теперь Лизин голос
был сварлив и слегка дребезжал. — Дмитрия Соколова знаете? Так вот он
у нас. В каком качестве? В мертвом качестве, естественно. Вам что, не сказали?
Помер ваш! Жалко — красивый был. Нет, уже в печь положили. А прах развеем
над Москвой-рекой, как он завещал. Вам, кстати, тоже что-то положено
— давайте я вам номер нотариуса дам. — Лиза снова назвала свой
номер. — Ну, вы не переживайте. Не расстраивайтесь. Все будет хорошо.
До свиданья.
«Уже лучше, — похвалила себя Лиза. — Она
даже опомниться не успела. Ну, хотя бы шока у нее не будет». Лиза начала
входить во вкус. Последний разговор прошел в том же ключе,
— Алле! Зтравствуйте! Менья зофут Элизабэт, я есть
претстафитель клиники нейрохирургии во Франк-фурт-ам-Майн. — Лиза,
которая год жила в Германии, мастерски изображала немецкий
акцент. — Наш пациент Владимир Вороноф ист… есть… простите… он умер,
не прихотя ф сознание. Мне отшен шаль. Мы сошгли его тело, а прах отпрафили на
родину. Его развеют нат Москфа-река. Фам полошены донги по зафешчанию. Запишите
телефон юриста. Фсего хорошего.
Лиза устало пошевелила языком. Она давно не практиковалась,
и немецкое произношение давалось ей с большим трудом. Передохнув, она
продолжила. Кладбищенская тематика ей наскучила, и она начала фантазировать.
— Але! Экскюзе муа, же… я из посольства
Франции. — Лиза вспомнила школьные уроки французского и теперь
отчаянно грассировала. — Ваш… ммм… ами… друг мсье Борис Кречегоф
попросил политического убежища как диссидент. Сейчас он проходить курс
реабилитасьон после тяжелый операсьон на Лазурный берег. Он просил ву передать
небольшую сумму денег. Запишите мой номер. Когда захотите забрать, звоните.
Остался последний штрих. Не долго думая, Лиза набрала пятый
номер.
— Але! День добрый, вас из погранслужбы беспокоят!
Николая Голубева знаете? Ну, так нет его больше. Расстрелян украинскими
пограничниками при попытке пересечь госграницу пешим порядком. Да, на месте.
Прямо там. Ну, что поделать. Позвоните юристу, вы упомянуты в завещании. Пишите
телефон.
Лиза перевела дух. Ей повезло — женщины просто не
воспринимали с ходу ахинею, которую она несла. Пока они соображали, в чем дело,
она уже вешала трубку. А ведь ей еще предстояло с ними встречаться лично.
Возможно, если бы не звонок Кудесникова, она сказала бы им правду. Теперь же ей
оставалось лишь радоваться тому, что аферист наказан по заслугам, а его жертвы
избавлены от обмана и поборов. Лиза вспомнила шоу, которое они устроили, и
улыбнулась. Лучшей кары для такого прохвоста нельзя было и придумать: надули,
испугали, унизили и напоследок обобрали.
«Теперь он долго будет приходить в
себя», — порадовалась про себя Лиза. Несмотря ни на что она
испытывала облегчение. Расследование закончено, справедливость
восторжествовала, и Лиза
