— Какая вам разница? У девушек есть свои маленькие
секреты. — Кудесников насупился. — Чего вы
стоите? — ухмыльнулась она. — Бегите в душ!
— Черт, — пробормотал Арсений. -, У вас дар
выводить меня из равновесия.
Кажется, ей было приятно это слышать. Ворвавшись в
собственный номер, Кудесников увидел, что Траскевич стоит посреди комнаты по
стойке «смирно», а на полу перед ним валяется Мерседес. Все три новые миски и
одна старая, в которые коту полагалось ходить в туалет, перевернуты, и на них
покоятся клочья журнала с телепрограммой, который администрация гостиницы
любезно предоставляла постояльцам.
— Что, туалетной бумаги не хватило? — спросил
у кота Кудесников. Тот посчитал, что реагировать на критику — ниже его
достоинства и даже кончиком хвоста не двинул.
— Может, он сдох? — предположил Траскевич.
— Дохлый кот не может выглядеть таким
наглым, — ответил Арсений. Схватил Траскевича за рукав и потянул в
коридор. — Скорее! Надеюсь, в бассейне сейчас никого нет, и кабинка
окажется свободна.
— Но как Ксения выберется из номера, если за ней следят
два, как вы говорите, амбала?
— Они потащатся за ней. Но в душ не пойдут,
естественно. Когда девушка войдет в кабинку, включите воду и разговаривайте
шепотом, понятно? После этого дождитесь, пока она выкупается, и топайте сюда. Я
ясно излагаю?
Кудесникову страстно хотелось пойти тоже и понаблюдать за
действом со стороны, но делать этого было, конечно, нельзя. «Если уж она
Траскевичу ничего не скажет… В таких романтических обстоятельствах… Ночь,
льющаяся вода… Впрочем, может, она вообще не придет».
Прошло примерно полчаса, как влюбленный ушел. И вот наконец
стук в дверь.
— Входите скорее! Что вы
мешкаете! — воскликнул Арсений. — Если кто-нибудь увидит,
что я ночью принимаю у себя мужчину, моей репутации конец.
Траскевич вошел мрачный, как туча.
— Она плакала, Арсений!
— Неужто? Надеюсь, церберы вас не слышали.
— Когда она меня увидела, то разрыдалась и все мне
рассказала.
— Это совсем другое дело! — обрадовался
Кудесников.
Ну, наконец-то. Наконец-то хоть какая-то информация!
— Я из нее вытянул кое-что важное: когда она ко мне
пришла тогда в офис, я тоже ей сразу понравился. И она думала обо мне
постоянно.
— А зачем, зачем она приходила? Она ведь в тот раз вам
так и не призналась. Но теперь-то вы в курсе! Зачем ей нужен был психолог?
Какого совета она хотела?
— Ее замучила бессонница.
— Что?! — прошипел Арсений так громко, что
кот проснулся и сел. — Бессонница?!
Он тут бьется над делом об убийстве, выстраивает гипотезы,
основанные на существовании глобального информационного поля, а ему пытаются
втюхать какую-то там бессонницу!
— Она вам объяснила, что за типы караулят ее?
— Объяснила. Все так ужасно. По контракту она должна
продавать в месяц косметики на определенную сумму. Она же некоторое время
болела, не справилась с планом, и руководство фирмы, оказавшейся какой-то
шарашкиной конторой, накрутило еще проценты. Теперь она должна компании
гигантскую сумму, которой у нее, разумеется, нет. Типы предлагают ей выселиться
из квартиры и расплатиться квадратными метрами. Она, конечно, ни в какую. Но у
них связи, адвокаты всякие. Она ввязалась в тяжбу, и эта субчики, ее хозяева,
боятся упускать Ксению из виду. Приставили к ней конвоиров. Берут измором. Они
ей жить не дают! Шантажируют. Говорят, что, если Ксения обратится к властям,
они расправятся с ее бабкой. Она запугана, Арсений! Мы должны что-то сделать.
Настроение упало. Черт возьми, все впустую! Девица навешала
психологу лапши на уши. А может, нет? Ведь сам он вцепился в Ксению Лужину
из-за того только, что Сливка был с ней знаком, верно? То, что они оба
контакторы, конечно, наводит на размышления. Но что, если дар Романа Петровича
не имел к убийству никакого отношения? И убили его по какой-то другой причине?
— Я сейчас же еду в Москву и начинаю заниматься этим
делом, — сообщил Траскевич. Добыл из кармана брюк ключи от машины и
потряс ими в воздухе. — И вы меня не остановите!
— И не собираюсь даже, — буркнул
Кудесников. — Поезжайте.
— Я хотел выйти и разобраться с этими типами на месте,
но Ксюша меня отговорила… Ради бабушки! У вас есть номер моего
сотового? — спохватился психолог. — Вы же остаетесь здесь,
в гостинице. Я сказал девушке, что она может на вас положиться.
— Это все равно что доверить коту караулить
канарейку, — пробормотал Арсений.
Просто так пробормотал, из вредности. Ксения ему не
нравилась ни капельки. Вот если бы у нее были темные кудрявые волосы и сияющие
глаза, и земляничные губы…
* * *
Утром Кудесникова разбудила телефонная трель. Не посмотрев,
кто звонит, он приложил сотовый к уху и сонно пробормотал:
— Алло…
— Вы что же, еще спите?! — промяукал прямо
ему в ухо Кондрат Миронович. — А завтрак с активистами консервного
завода?
— Чего?
— Консервного завода. Через полчаса нужно быть на
предприятии.
— Есть будем прямо в цеху? — уточнил Арсений,
свесив ноги с кровати. — Непосредственно из железных банок?
— Чего? — в свою очередь, переспросил Сачков.
— Шофер Константина Николаевича за нами заедет?
— Я заеду, — пообещал Кондрат Миронович. -
А Николаичу придется заниматься делами. Неотложными.
В коридоре заспанный Кудесников наткнулся на Марьяну,
запиравшую номер.
— Я к вам посоветоваться, — сказал
он. — Меня Сачков зовет с собой завтракать на какой-то завод. Может,
вы меня отмажете?
— В городе опять кого-то убили, — вместо
ответа сообщила она. — Вы не в курсе? Костя мне позвонил и сказал,
что ему придется задержаться. Самому проконтролировать… Ужасно был
расстроенный.
— Еще бы! День города на носу, — с иронией
заметил Арсений. — Преступники должны сидеть тихо, дабы не портить
общего праздничного впечатления. А они, гады, убивают и убивают. Наверняка
Константин Николаевич отправился уминать прессу, чтобы не выносила ка первые
страницы криминальную хронику. — Он помолчал и спросил: — А кого
убили?
— Понятия не имею, — Марьяна с тревогой посмотрела
на него. — Настроение у Кости жутко испортилось. Он подхватился и…
— Что значит — подхватился? — удивился
Арсений. — Вы провели ночь, сплотись в тесных объятьях? Откуда он
подхватился?
— Мы разговаривали.
— Но вчера его тут не было, разве не так?
— Костя приехал рано утром, чтобы кое-что обсудить. И
это вовсе не то, о чем вы подумали.
