– Вы полагаете всерьез, – спросил я, преодолев последние преграды, – что адмирал, этот деликатный, дальновидный человек, все еще способен сохранять преданность Гитлеру? Этот вопрос тесно взаимосвязан с тем, что мы слышали от Канариса.
– Допустим, – помолчав, возразил доктор Фейффер, – что я об этом также размышлял. Думаю, какой бы путь на своем высоком ответственном посту адмирал ни занимал, он будет руководствоваться только собственной совестью и за это держит ответ перед Богом и самим собой. Правда, нам он неоднократно недвусмысленно давал понять, что мы должны выполнять свои долг и обязанности непоколебимо и отдавая все силы.
Этой дорогой долга и шли все сотрудники абвера, которые размещались в отеле «Лютеция». Но никто из них, к примеру, не был вовлечен в события 20 июля 1944 года.
Спустя несколько месяцев после разговора с капитаном 2–го ранга доктором Фейффером в марте 1943 года у меня была еще одна странная беседа. Главнокомандующий войсками во Франции, генерал от инфантерии Генрих фон Штюльпнагель, имел обыкновение приглашать меня для доклада о положении дел с контрразведкой и наиболее примечательных разведывательных результатах. На этот раз генерал заявил мне:
– Я всегда с большим интересом читаю отчеты о контрразведывательных мероприятиях. В последнее время я обратил внимание на то, что начальник тайной полиции во Франции в своих отчетах неоднократно сообщает о тех же событиях и фактах, что и вы. Однако при этом он приходит совершенно к иным выводам и оценкам ситуации, нежели абвер. С точки зрения безопасности, он полагает, что сможет удержать движение Сопротивления в неопасных для нас границах. Вы же, напротив, предсказываете такое развитие событий во Франции, которое из месяца в месяц будет ухудшаться для Германии.
– Думаю, у меня на это имеются все основания, господин генерал. Значительные организации Сопротивления, а также некоторые более мелкие отряды в течение последнего года полностью оказались под контролем Лондона. Прежде члены этих отрядов в основном лишь выжидали удобного случая, чтобы как – то причинить ущерб германским интересам. У них не было опытных командиров, и они не были ни подготовлены, ни оснащены для ведения шпионско – диверсионной работы. В последние месяцы все это изменилось решительным образом. Большинство подразделений Сопротивления нацеливаются по радио или курьерами из Лондона и готовятся к крупным акциям. Для этого по воздуху они получают разнообразное оружие, взрывчатые вещества и другое необходимое им снаряжение. У абвера и тайной полиции недостаточно личного состава, чтобы разрушать подобные предприятия. Число вражеских радистов во Франции постоянно растет, несмотря на многочисленные аресты.
Структуре и тайной деятельности Сопротивления благоприятствовала и военная ситуация. Превосходство в воздухе вражеских держав растет, а с обширных территорий Франции войска выведены. Поэтому у движения Сопротивления появилась гораздо большая свобода передвижения, нежели прежде. Вдобавок настроения французского населения в результате оккупации юга Франции и мер принуждения, предпринятых против таких лиц, как Вейган, Рейно и других, по отношению к нам сильно ухудшились. Оттого приток в движение Сопротивления намного возрос по сравнению с тем, что еще было год назад.
Возможно, пока не стоит ожидать значительных военных операций Сопротивления против нас и, вероятно, их вообще не будет. Однако положение, с точки зрения абвера, уже сейчас в высшей степени критическое. От многочисленных шпионских сетей во Франции уже невозможно скрыть какое – либо передвижение войск. Количество диверсий неуклонно растет. Ничто не говорит о том, что ситуация в будущем изменится в нашу пользу. Судя по всему, следует рассчитывать на противоположное. Я знаю развитие событий во Франции с 1940 года. Тогда население было настроено мирно. Напротив, сегодня я вижу такое же различие, как между днем и ночью. Кто этого не признает, тот просто закрывает глаза, господин генерал.
Генерал Штюльпнагель в основном придерживался моей точки зрения. Он просил меня каждый четверг являться к нему на доклад. Но до того я должен обсуждать ситуацию с контрразведкой, с начальником тайной полиции, чтобы мог доложить генералу, как тот обосновывает свою оценку ситуации.
Но из – за большой занятости начальника тайной полиции в Париже, штандартенфюрера доктора Кнохена, для обсуждения ситуации с контрразведкой я смог с ним встретиться всего один раз. Узнав, о чем идет речь, он отправил меня к своим помощникам, которые не могли дать достаточного анализа.
Глава 6
С МАЯ 1943 ГОДА ДО КОНЦА ВОЙНЫ. ОБЩЕЕ ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. МЕТОДЫ РАБОТЫ АБВЕРА НА ЗАПАДЕ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ОГРОМНОГО ЧИСЛЕННОГО ПРЕВОСХОДСТВА ВРАЖЕСКИХ РАЗВЕДОК. ОТСТРАНЕНИЕ ОТ ДОЛЖНОСТИ АДМИРАЛА КАНАРИСА. ВТОРЖЕНИЕ. 20 ИЮЛЯ 1944 ГОДА В ПАРИЖЕ. АБВЕР В ПОСЛЕДНЕЙ ФАЗЕ ВОЙНЫ
Когда в течение 1942 года произошел перелом в ходе войны, в дальнейшем началось поражение рейха. Чаша весов стала явственно склоняться не в пользу Германии. Ряд военных операций и политических событий дал союзникам ощутимые преимущества. Для тех в Германии, у кого был доступ к информации, в конце 1944 года стало ясно, что войну у вражеских держав выиграть в решительном сражении уже невозможно. Союзники после вступления в войну США получили значительный перевес в живой силе и технике.
Если политическое руководство рейха в тот период в прессе и по радио постоянно уверяло, что возникшие потери восполнимы и что враг, в конце концов, потерпит поражение, так заведомо лгала пропаганда. Отсутствовала всякая надежда догнать вражеские страны в военном отношении. Потенциал одних США был несравнимо выше, нежели всего рейха.
Здесь представляется необходимым указать на то, что к началу 1943 года в Германии находилось очень немного таких, чей взгляд остался бы незамутненным после геббельсовской пропаганды. Многим иностранцам да и части молодых немцев это покажется невероятным, но тому имеются убедительные доказательства.
Еще в начале марта 1945 года я был свидетелем эпизода, который доказывает, какого невероятного воздействия можно добиться пропагандой. Как – то я разговаривал с одним из моих командиров абверкоммандо, заявившим: «Мне кажется, сейчас как раз самое время применить чудо – оружие».
Другими словами, старший офицер еще всерьез верил в существование чудо – оружия, о применении которого в решающий час все время твердил Геббельс. Чтобы понять этот и подобные ему случаи, необходимо поставить себя на место тогдашнего гражданина Германии, не забывая, что иностранная пресса в регионы, подконтрольные Германии, не поступала, а прослушивание заграничного радио строго наказывалось. Кроме того, у большинства немцев, сражавшихся на фронтах или трудившихся на заводах, фабриках или где – то еще, не было никакой возможности слушать или получать другие новости, кроме как пропущенной или одобренной министерством пропаганды.
И положение абвера на тайном фронте также в течение 1943 года существенно изменилось в пользу вражеских государств. Объяснение этому прежде всего кроется в событиях на военных фронтах и в политике. Мероприятия и достижения абвера едва ли возможно оценить, если их не связывать с общим военным и политическим положением.
