Тогда среди русских военнопленных, насчитывавшихся сотнями тысяч, стали подбирать доверенных лиц, подходивших для вербовки, и обучать их. Этим в первую очередь занимались коммандо фронтовой разведки «Восток I», приданные группам армий «Север», «Центр» и «Юг». Но выполнением этой задачи занимались также и референты I различных отделов абвера на родине и на оккупированных территориях.
Теперь для проведения необходимых мероприятий потребовались силы, которые могли быть полезными офицерам абвера при подготовке информаторов. Помощники должны владеть русским языком и хорошо знать Красную армию.
Также из многих русских доверенных лиц следовало подготовить радистов и обучить прыжкам с парашютом. После завершения подготовки ночью их доставляли в район боевого применения и сбрасывали. Русские информаторы, не годившиеся для прыжков с парашютом, готовились для заброски через линию фронта наземным путем.
Одним из первых доверенных людей, кого в качестве помощника использовали для подготовки русских пленных, стал известный читателям бывший польский майор Гарацимович, имевший псевдоним Гапке. Он блестяще зарекомендовал себя на этом поприще в борьбе против Советского Союза. Сотни из завербованных среди русских агентов прошли через его руки. Его умение и способность располагать к себе людей были поразительными. Уже через несколько месяцев агенты, заброшенные Гапке на советскую территорию, стали передавать по рации ценные донесения или сами возвращались с разведывательного задания с важной информацией. Бывшего польского офицера приняли на службу в вермахт и присвоили звание зондерфюрера в чине лейтенанта.
Но в 1943 году ему не удалось уйти от своей судьбы. В обязанности Гапке также входила задача доставлять на фронт подготовленных агентов и переправлять их. В сотнях случаев все проходило без сучка без задоринки. В результате он стал слишком доверчив и беспечен со своими подопечными. Но если из среды русских военнопленных для разведывательной деятельности отбирались только те, кто внушал доверие в вопросе бесповоротного отказа от большевизма, все равно проникали и такие русские, которые переходили линию фронта с заданием вести шпионаж. Поэтому следовало учитывать и то, что некоторые военнопленные лишь делают вид, будто искренне идут на вербовку.
Во время одной из таких поездок на фронт Гапке сидел в кабине рядом с водителем, а агент, предназначенный к переброске, на заднем сиденье. Внезапно он трижды выстрелил в Гапке, оборвав его жизнь, полную приключений. Так погиб человек, хотя и с некоторыми недостатками, но которого все, знавшие его, высоко ценили. Преступнику удалось бежать. Ему, как и многим другим до него агентам, выдавали пистолет, чтобы в случае необходимости он смог обороняться. Но Гапке должен был передать агенту оружие только на линии фронта и с соблюдением всех мер предосторожности.
В связи с этим следует сказать несколько слов о том, как сотрудниками абвера проводилась вербовка военнопленных для разведывательной работы. Нашими бывшими противниками после 1945 года неоднократно выдвигались обвинения, будто абвер силой принуждал русских военнопленных к шпионажу против собственной страны. Но это не так. Подтвердить могут все оставшиеся в живых бывшие сотрудники абвера. Согласно принципиальным указаниям и директивам шефа абвера, адмирала Канариса, при вербовке запрещалось оказывать любое силовое воздействие и давление. Подобные методы работы в абвере считались предосудительными. Вербовались только те из русских военнопленных, кто шел на добровольное сотрудничество. Впрочем, завербованные имели право в любой момент – даже после многонедельной подготовки – заявить, что задача пересечь линию фронта и вести там шпионаж им не под силу. Это доводилось до сведения всех военнопленных при вербовке сразу и затем неоднократно повторялось в ходе обучения. Те из них, кто отказывался от разведывательной работы, использовались на предприятиях, охраняемых абвером, или переводились в лагеря военнопленных с обязательством сохранять в тайне вербовку и обучение.
Подготовка военнопленных и лиц, пригодных для разведывательной работы в тылу русского фронта, из числа гражданского населения на оккупированных территориях протекала быстро. Отделение «Иностранные армии Востока» генерального штаба хотело как можно быстрее получать информацию о военных мероприятиях в Советском Союзе, после того как фронт замер в ноябре 1941 года из – за суровой русской зимы. Коммандо фронтовой разведки «Восток I» и некоторым сотрудникам I отдела абвера уже в первые месяцы 1942 года удалось переправить через фронт подготовленных агентов поодиночке или небольшими группами.
О подавляющем большинстве этих агентов абвер так ничего никогда и не услышал. И остальные давали лишь скудную информацию. Правда, разведчики, снабженные рациями, передавали полезные, даже ценные донесения. Другой части агентов удавалось пробраться обратно через линию фронта и лично доложить о своих донесениях.
С самого начала следовало рассчитывать на то, что многие из проникавших на вражескую территорию описанными каналами агентов попытаются незаметно раствориться среди населения или сдаться советским органам. Но других, более надежных каналов у абвера не было. Несмотря на ненадежность и сложность этих каналов, все же были достигнуты значительные успехи.
Из советских секретных документов, добытых во второй половине 1942 года, выяснилось, что практически множество агентов, заброшенных группами фронтовой разведки в первые шесть месяцев этого года на вражескую территорию, явились в русские органы или попали под арест. С другой стороны, секретные документы позволяли выяснить, что часть агентов успешно работала на абвер и доставила советской разведке массу хлопот.
Особенно четко это следует из одного приказа, который Берия – тогдашний шеф советской секретной службы – отдал штабам и службам, а также всем гражданским властям страны. Этот документ гласил, что применение германских радистов – агентов, поодиночке или небольшими группами, в последние недели усилилось. Агенты частично подбираются из рядов пленных красноармейцев, частично из жителей оккупированных Германией территорий и используются для шпионажа и диверсий в тылу советского фронта. Часть таких агентов добровольно сдается, другая часть арестовывается с помощью населения. Но опасность этим не устранена. Поэтому необходимо подключить все население к контрразведывательной борьбе в еще большей степени, нежели ранее. Затем шли указания, как в дальнейшем вести борьбу со шпионажем и диверсиями противника и как следует действовать при арестах агентов. Вот некоторые особенно примечательные места из этого приказа дословно:
«Вражеский агент, после разрешения компетентных органов НКВД, расстреливается в том месте, где произошел его арест, в присутствии населения. Гражданским лицам казнь преподает наглядный урок. Пособники агентов также подлежат аресту и осуждению на многолетние сроки заключения».
Эти приказы, адресованные всем военнослужащим и гражданскому населению, говорят сами за себя.
Но разумеется, советская секретная служба не ограничилась мерами по ликвидации немецких шпионов и диверсантов. Для главных штабов Красной армии именно в период с декабря 1941–го по лето 1942 года было особенно важно разведать численность германских армий и их дальнейшие наступательные планы. Ибо в боях 1941 года советские вооруженные силы несли чрезвычайно большие потери. Поэтому командованию противника требовалось получить точные данные о германском вермахте, чтобы как можно эффективнее использовать для обороны ослабленную Красную армию.
