После захвата в Брюсселе радиста красных Германа с несколькими его помощниками, само собой разумеется, велось расследование не только на территории рейха, но и на всех оккупированных Германией территориях по установлению других агентурных групп советской разведки. При этом успешнее всего действовал радиоперехват, в течение нескольких месяцев установивший примерное местоположение около дюжины или более того коротковолновых передатчиков, которые с территории, контролируемой Германией, передавали информацию в Москву.
Потому уполномоченные органы РСХА и абвера прикладывали все усилия и использовали все возможные средства, чтобы обнаружить радистов красных и парализовать деятельность находящихся с ними на связи агентурных групп. Началась лихорадочная борьба с разветвленной организацией «Красная капелла». Службы радиоразведки абвера беспрерывно перехватывали зашифрованные радиограммы, направляемые установленными «передатчиками красных» в Москву, но расшифровать их было крайне сложно, поскольку враг использовал неизвестные шифровальные коды. Значительно усиленный персонал так называемых взломщиков шифров систематически занимался, не зная кода, работой по дешифровке, требовавшей почти сверхчеловеческого напряжения.
Затем службы радиоперехвата с помощью всех имеющихся подразделений ближней пеленгации попытались точно определить местонахождение «передатчиков красных», приблизительно засеченных службой дальней пеленгации, в то время как подразделения абвера и гестапо (тайная государственная полиция) в эти места направляли осведомителей, чтобы выявить там работавшие или предполагаемые агентурные группы.
Правда, сил для контршпионажа на оккупированных территориях было еще меньше, нежели на территории рейха. К тому же подпирало время. Во что бы то ни стало «передатчики красных» должны быть нейтрализованы. А из перехваченных шифрованных радиограмм выяснилось, что они ежедневно отправляют донесения в Москву. Поэтому почти во всех случаях аресты проводились сразу, как только на основании радиоперехвата появлялись перспективы неожиданно захватить радиста красных во время радиосеанса, невзирая на то, будут или нет установлены агенты, от которых радист получал донесения для передачи в Москву.
В таких обстоятельствах за сравнительно короткое время (приблизительно семь месяцев) помимо уже описанных арестов круга Коро в 1942 году удалось захватить следующих радистов: в мае в Мейсон – Лаффитте, на северо – западе от Парижа; в июне на Монмартре в Париже; в сентябре в Амстердаме и Гааге; в октябре в Брюсселе; в ноябре в Марселе. Одновременно был взят заместитель шефа агентурных красных групп по Франции, Бельгии и Нидерландах, имевший различные конспиративные псевдонимы, но больше всего известный под кличкой Кент.
Прямо перед Рождеством 1942–го также удалось арестовать руководителя агентурных групп красных во Франции, Жильбера – Большого Шефа, как его называли ближайшие подчиненные. Затем в Париже и его окрестностях выявили четверых радистов, принадлежавших к агентурным группам, которые вел Жильбер.
В период между Рождеством 1942–го и Новым 1943 годом в Париже арестовали агента Гарри, игравшего ведущую роль в шпионской сети «Красной капеллы» во Франции. В январе 1943 года арестован вражеский радист в Лионе со множеством агентов. С марта по июнь происходили дальнейшие аресты радистов и агентов, работавших на советскую разведку в этих же странах.
Тем самым оперативные мероприятия против западноевропейской ветви «Красной капеллы» были в основном завершены.
В целом во время этих акций под арестом оказались около 200 человек во Франции и примерно столько же человек в Бельгии и Нидерландах. Таким образом вместе с арестованными на территории рейха 400 мужчинами и женщинами, принадлежавшими к кругу Коро, под арестом находились 800 человек. Конечно, доказать причастность к шпионским группам «Красной капеллы» всех было невозможно. Некоторые находились только под подозрением, что являются агентами советской разведки или пошли на государственную измену. Большую часть из них все же бесповоротно изобличили в шпионской деятельности изъятыми уликами: коротковолновыми передатчиками, тайными кодами, планами сеансов связи и шпионскими материалами. Успех был необычайный. Поэтому понятно, что некоторые участвовавшие в операции офицеры службы радиоперехвата абвера в декабре 1942 года считали: «Красная капелла» отыграла, ее прежняя организация мертва.
Но так ли это было на самом деле? Единственно, в чем можно быть уверенным, что с декабря 1942 года едва ли откуда – нибудь на территории, подвластной Германии, регулярно по радио передавалась информация в Москву. Служба радиоперехвата провела эффективную работу. С радистами агентурных групп красных в рейхе и на территории, оккупированной Германией, в основном покончили. Если кто – то еще и оставался на свободе, то уже не решался на регулярные и длящиеся более одной минуты радиопередачи.
Но участвовавшие в деле специалисты из абвера и РСХА понимали, что в общем и целом под замком сидели лишь радисты «Красной капеллы» с некоторой частью руководителей. Сами же агентурные группы только в отдельных случаях были разрушены настолько, что могли считаться уничтоженными. В соответствии с этим приходилось учитывать, что минимум часть агентурных групп «Красной капеллы» будет продолжать работать и станет искать новые каналы связи с Москвой. Также имелось предположение, что в разведцентре в Москве после первых арестов радистов красных, произведенных зимой 1941/42 года, очень быстро получили информацию о методах и способах работы абвера и полиции.
Кроме того, зондеркоммандо РСХА, забравший себе дело по «Красной капелле», решил начать контригру по радио: изъятые коротковолновые радиопередатчики красных продолжали функционировать в том же режиме, как если радисты красной агентуры, работавшие на этих передатчиках, находились бы на свободе. Разумеется, подобная мистификация была возможна лишь в том случае, когда при изъятии коротковолнового передатчика красных в наши руки попадало разработанное разведцентром в Москве расписание сеансов связи и шифры.
В этой связи во множестве случаев захваченные радисты красных «перевербовывались». Им обещали жизнь и свободу, если они, когда нам понадобится, окажут услуги и отныне станут передавать составленные и зашифрованные германской стороной донесения.
С целью глубокого проникновения в структуру и деятельность агентурных групп «Красной капеллы» зондеркоммандо РСХА даже перевербовал обоих резидентов этой организации по Франции и Бельгии, Жильбера и Кента.
Первые из этих контригр ведущие сотрудники РСХА начали сразу после первых арестов в Брюсселе и Генте и вели их примерно до осени 1942 года. С германской стороны они получили обозначение «Бук», «Ель» и «Липа». Последние такого рода контригры с Москвой проводились в феврале, марте и апреле 1943 года из Парижа и частично продолжались вплоть до весны 1945 года.
РСХА и выделенные им сотрудники зондеркоммандо контригрой по радио преследовали многие цели. Во – первых, Москва должна была как можно позже обнаружить изъятие соответствующих коротковолновых радиопередатчиков. Тем самым следовало воспрепятствовать предупреждению московского радиоцентра по неизвестному немецкой контрразведке каналу оставшимися на свободе агентами групп, в которых были произведены аресты. Во – вторых, с помощью контригры следовало достичь того, чтобы Центр в Москве давал новые разведывательные инструкции. По ним надеялись определить, к каким объектам в сфере германского влияния советская разведка проявляет наибольший интерес и какие цели она преследует. В – третьих, предпринималась попытка дезинформации московского разведцентра по объектам, особенно интересовавшим советскую разведку.
