Высылка из страны певца четко укладывалась в стратегию кремлевских либералов, которые, влияя на Брежнева, убедили его в том, что опасность для идеологии представляют лишь «радикальные подрывные элементы», в то время как остальные безопасны, а иные из них, как тот же Высоцкий, даже полезны.
На момент высылки Галича Высоцкий вместе с «Таганкой» был на гастролях в Набережных Челнах. И там в один из дней — 1 июля — он подбил своих коллег заехать в Елабугу, причем лично выбил катер у городского начальства, чтобы посетить дом, где в августе 1941 года свела счеты с жизнью поэтесса Марина Цветаева. Как мы помним, Цветаева была женой Сергея Эфрона — сотрудника НКВД, который выполнял секретные задания чекистов в Париже и Берлине. Учитывая, что Цветаева знала о деятельности своего супруга и даже выгораживала его перед французской полицией, можно сказать, что они были агентурной парой — почти такой же, как Владимир Высоцкий и Марина Влади. Не этим ли обстоятельством можно было объяснить и желание нашего героя съездить в Елабугу?
Тем летом Высоцкий как актер был задействован сразу в двух фильмах — «Бегство мистера Мак-Кинли» и «Единственная дорога». Роли у него там небольшие: в «Мак-Кинли» это певец Билл Сигер, в «Дороге» — советский военнопленный Солодов. Обе ленты снимались на «Мосфильме» летом 74-го. Причем в первом фильме был один характерный эпизод, о котором вспоминал режиссер Михаил Швейцер: «Во время съемок «Бегства мистера Мак-Кинли» прибежала Соня (второй режиссер и жена Швейцера Софья Милькина) и сказала: «Сейчас звонили из КГБ и просили отпустить ровно на один час Высоцкого»».
Кстати, наш герой имел шанс в том году сняться еще в одной мосфильмовской картине — комедии Георгия Данелии «Афоня», в роли главного героя сантехника Афони Борщева. Но Данелия предпочел ему Леонида Куравлева. Почему? По словам режиссера, «Остановились на Куравлеве. И не ошиблись! Есть в Куравлеве какой-то секрет. Афоне в его исполнении прощают то, чего никогда бы не простили ни Афоне Ольбрыхского, ни Афоне Высоцкого. А этого мы и добивались. Нам хотелось, чтобы зрители в конце фильма не возненавидели нашего Афоню, а пожалели…».
Натурные съемки «Мак-Кинли» и «Дороги» проходили на Балканах: в Венгрии («Мак-Кинли») и Югославии («Единственная дорога»). Вообще в те годы Высоцкого часто будет тянуть на Балканы. И вообще складывается такое впечатление, что его и пригласили в оба фильма только ради того, чтобы он посетил эти края. Ведь роли у него не только маленькие, но и бессловесные — он только песни поет. Вот и сам Высоцкий говорит об этом же: «Роль у меня (в «Единственной дороге». — Ф. Р.) без слов, без единого слова, но зато с песнями… Роль со смертью, чтобы так дней за пять отсняться, умереть, спеть и закончить. Я под это дело съездил в Югославию…».
Кстати, тем летом Высоцкий пытался пробить через ОВИР возможность для себя ездить за границу с помощью многократной визы, и посол СССР во Франции Червоненко вызвался быть ходатаем певца в этом деле. Однако московские власти не стали делать для Высоцкого исключения, поскольку практика многократных виз в СССР еще не была внедрена: это случится во второй половине 70-х, чем Высоцкий в итоге и воспользуется. А пока он многократно отправляется за границу под благовидным предлогом — под видом артиста, который снимается в фильмах, где есть загранпоездки.
В Венгрии, где Высоцкий помимо съемок дал серию концертов в советских воинских частях (17–25 июля 1974 года) с ним произошла любопытная история. Она случилась в городе Матиаш Фельде. Вот как его описывает высоцковед М. Цыбульский, ссылаясь на слова заведующего постановочной частью Народного театра Южной группы войск Л. Орлянского:
«Зал Дома офицеров был довольно большим, но все равно не смог вместить всех желающих, многие зрители стояли. Что Высоцкий пел, я не помню, но запомнил зато такой эпизод: начальник политотдела генерал Ищенко, его жена и несколько человек из «свиты» демонстративно встали со своих мест в первом ряду и покинули зал. Произошло это в самом начале концерта. Высоцкий вроде как и не заметил их ухода, а может не показал вида».
Далее М. Цыбульский размышляет об этом эпизоде следующим образом: «Довольна странная история, причем странно не то, что генерал ушел с концерта, а то, что он, явно будучи недоброжелателем Высоцкого, разрешил провести его выступление. Ведь начальник Дома офицеров был непосредственно подчинен начальнику политотдела и просто не мог организовать его выступление без его ведома. В Советской армии у начальства испрашивали разрешения и по куда менее значительным поводам…».
Попытаемся продолжить мысль высоцковеда. Судя по всему, о том, что Высоцкого «крышует» ведомство Андропова, фронтовик генерал Ищенко прекрасно знал. И решил выразить Высоцкому демонстративное презрение как креатуре чекистов. Ведь генерал мог вовсе не приходить на тот концерт в Доме офицеров. Однако он специально туда пришел, дождался, когда в зал набилось побольше народу, после чего покинул его на глазах у изумленной публики. Конечно же, большинство собравшихся не поняли истинного смысла этого жеста или поняли его слишком прямолинейно — дескать, политруку не нравится творчество Высоцкого, зато те, кто был посвящен, в том числе и сам Высоцкий, прекрасно во всем разобрались.
Завершив съемки и гастроли в Венгрии, Высоцкий 26 июля уже был в соседней балканской стране — Югославии, чтобы уже отсняться в фильме «Единственная дорога» режиссера Владо Павловича. Фильм рассказывал о том, как в годы войны группа советских военнопленных, которых фашисты заставили вести колонну машин с горючим, подняла восстание. Высоцкому в ленте досталась самая короткая роль (10 съемочных дней) — роль военнопленного Солодова, который погибает в самом начале похода. Но перед этим его герой успевает спеть песню «Мы не умрем мучительною жизнью…», которая была не столько о войне, сколько подразумевала современную действительность. Высоцкий был филигранным мастером подтекста и ловко клеймил советскую реальность, надев на себя форму времен войны:
Нас обрекли на медленную жизнь —
Мы к ней для верности прикованы цепями…
Или:
Но разве это жизнь — когда в цепях,
Но разве это выбор — если скован!..
Причем в кадре Высоцкий пел эту песню, обливаясь кровью после многочисленных ударов прикладом автомата от фашистского конвоира. В подтексте этой сцены читалось следующее: вот таким же образом и советские коммунисты вроде Михаила Суслова избивают Высоцкого за его свободолюбивые песни. Судя по всему, именно ради этого нашего героя и пригласили на эту роль: чтобы он пропел с экрана о своей — и таких же как он либералов — нелегкой доле в СССР.
В Югославии Высоцкий и Влади пробыли больше месяца. Причем всего 9 дней наш герой снимался в «Единственной дороге», а съемки проходили в крупнейшем порту Черногории Баре на Адриатическом побережье — кстати, самый деловой город в этой небольшой республике. И если вся съемочная группа жила на берегу, то Высоцкий и Влади поселились отдельно — на небольшом острове, который соединяла с сушей длинная дамба, в бывшем рыбачьем становище, теперь превращенном в фешенебельную гостиницу для туристов. Высоцкий приезжал на съемки на своем автомобиле, быстро снимался (вне очереди), после чего уезжал в неизвестном направлении. То есть времени на то, чтобы заниматься агентурно-шпионскими делами, у него было более чем достаточно.
