Как вспоминает актер Г. Юхтин, «Я играл немецкого капеллана. Нас собирали отдельно от военнопленных, и поэтому с Высоцким я почти не общался. Только однажды, когда он приехал с Мариной на остров Цветов, где была последняя остановка перед отлетом на родину, у нас оказалось время для разговоров. Собралась почти вся группа. Нас фотографировали. Потом я видел некоторые снимки. Наши актеры выглядели импозантно, как иностранцы, а Высоцкий и Влади, наоборот, были одеты и очень просто и вели себя естественно…».
Во время пребывания в Югославии Влади застает врасплох неприятное известие: позвонила ее родная сестра — неизвестные воры обокрали ее парижскую квартиру. Причем украли почти все подчистую: драгоценности, серебро, меха, кинокамеры, радиоаппаратуру. Это известие вызвало у Влади… приступ смеха, в то время как Высоцкий встретил его без особой радости. По словам Влади, «Я сообщаю тебе эту новость весело, будто забавную историю. Ты же страшно расстроен. В твоих глазах все эти вещи — бесценные сокровища. Мне приходится тебя утешать…».
Расстройство Высоцкого понять можно. Он ведь наполовину был евреем, а это люди более чем прагматичные. Поэтому он и был озадачен: теперь надо снова трудиться в поте лица, чтобы побыстрее восполнить похищенное.
Отдыхая на острове, супруги находят время и для выездов на материк. Так, они приезжали в Белград, где дали два концерта: один — у приятеля Высоцкого В. Терехова (22 августа), другой — в советском посольстве в Белграде (23 августа). Оба концерта, судя по всему, были ширмой: они должны были обеспечить прикрытие суперпаре для того, чтобы встретиться с агентурой КГБ в Югославии.
Послом СССР в этой стране в ту пору был В. Степаков, который когда-то заведовал отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС и приложил руку к гонениям на Высоцкого в конце 60-х: речь идет о статьях в газетах «Советская Россия» и «Комсомольская правда» летом 1968 года; кстати, и свое письмо в ЦК КПСС наш герой направлял на имя Степакова. В иных обстоятельствах Высоцкий вряд ли бы принял предложение своего недоброжелателя выступить перед ним с концертом, но теперь ситуация была иной — Высоцкий уже был вхож в «большие кабинеты» и, видимо, хотел показать это послу.
Вообще, та поездка отняла у Высоцкого много нервов. Несмотря на то, что внешне все выглядело чинно и благородно — несложные съемки в фильме, отдых на острове, — на самом деле эта поездка почему-то негативно сказалась на самочувствии нашего героя. Как будто он не отдыхать ездил на остров, а ходил там чуть ли не по лезвию ножа. В итоге, когда в начале сентября 1974 года он отправился с «Таганкой» на гастроли в Вильнюс, там у него случился психологический срыв. А предшествовал ему следующий эпизод, датированный 10 сентября.
В тот день актриса Театра на Таганке Алла Демидова должна была выехать из Вильнюса в Москву, чтобы там отсняться в ряде эпизодов фильмов «Бегство мистера Мак-Кинли» (в небольшой роли певца Билла Сигера в нем снимался и Высоцкий, да еще и написал к фильму целых 9 баллад) и «Выбор цели». Но, приехав на вокзал, внезапно обнаружила, что забыла в гостинице парик. Пришлось сломя голову лететь обратно. Запихнув парик в чемодан, Демидова выскочила на площадь перед гостиницей, но ни одного свободного «такси» там уже не было. А время поджимает, да и дождь хлещет вовсю. В этот миг на своем собственном новеньком «БМВ» к гостинице подруливает Высоцкий. Он только что выступал с концертами сразу в двух учреждениях — ВНИИРИПе и клубе «Заря», в руках у него охапка цветов. Демидова, естественно, к нему: «Подвези, Володя!». А он, такой безотказный до этого, на этот раз отказывает, сославшись на усталость и заверив коллегу, что такси сейчас непременно подъедет. Такси действительно подъехало, но на душе у Демидовой долго оставался муторный осадок.
Высоцкий действительно мог тогда устать после двух концертов. Но может быть и другое: у него в тот вечер могло быть назначено важное свидание, которое он никак не мог пропустить. А сказать Демидовой правду он не мог, потому и сослался на усталость. Встреча же эта ввергла Высоцкого в такую депрессию, что спустя три дня он и сорвался в «пике». Ему даже пришлось лечь в больницу, правда, пробыл он там всего лишь день, после чего попросту сбежал. Бывший при нем почти постоянно его коллега по театру Иван Дыховичный рассказывал следующее:
«Володя сидел в одной комнате гостиничного номера, я — в другой. Он что-то писал, вдруг вскочил, промчался мимо меня на балкон, я физиологически почувствовал, что будет нечто страшное. Еле успел выскочить за ним — он уже стоял по ту сторону балкона. На нем была кожаная куртка — я ухватился за нее, она выскальзывала, и тут он посмотрел мне в глаза. Конечно, я не удержал бы его силой. Я удержал его мольбой — он посмотрел на меня и из чистого человеколюбия ухватился за перила…».
Вполне вероятно, в срывах Высоцкого была виновата Марина Влади. Не случайно Валерий Золотухин в те дни записал в своем дневнике следующие строчки: «А мне сдается, он (Высоцкий. — Ф. Р.) рвать с ней хочет. Что-то про свободу он толковал. Раньше, дескать, она именно давала ее. А теперь вот именно она и забирает ее…».
Впрочем, по версии самой Влади порвать с мужем хотела именно она, а не наоборот. Марина в те дни жаловалась Давиду Карапетяну: «Еще одна такая реклама в журнале — и ни один уважающий себя режиссер не захочет иметь со мной дела (Влади снималась в рекламе, чтобы обеспечить им с Высоцким достойную жизнь. — Ф. Р.). Все. Он меня постоянно предает, причем в самые неподходящие моменты. Я сделала все, что смогла. Пора спасать свою шкуру».
Напомним, все эти события происходят спустя две недели после того, как Высоцкий и Влади вернулись из поездки по Югославии. Внешне — феерической поездки. И вдруг — такие срывы и такие заявления! Здесь явно крылась какая-то тайна, объяснить которую звездная чета никому была не в состоянии. Однако обратим внимание на следующий факт. Вскоре после этих заявлений обоих супругов к ним начинают поступать весьма заманчивые творческие предложения — например, им пообещают выпустить диски сразу на двух звукозаписывающих фирмах — одной советской («Мелодия») и одной французской («Шан дю Монд»), которую тоже можно назвать просоветской, поскольку она была на балансе Французской компартии. Как будто кто-то свыше помогал не развалиться их браку посредством новых заманчивых предложений. Впрочем, не будем забегать вперед и вернемся к событиям октября 74-го.
Видя, в каком самочувствии находится Высоцкий, Любимов принимает решение временно отстранить его от работы в театре; вполне возможно, что кто-то свыше посоветовал режиссеру дать актеру необходимый для него отдых.
Устранившись от работы на сцене, Высоцкий не бросил концертировать — дал несколько выступлений не только в Риге, но даже одно в Москве, где он пробыл несколько дней. После этой поездки певец вернулся другим человеком — заметно повеселевшим. И даже рассказал своим коллегам по театру о том, как этим летом ездил в Югославию на съемки фильма «Единственная дорога». С гордостью сообщил, что приобрел там дорогую обновку для… своей супруги Марины Влади — дубленку.
Однако уже очень скоро настроение Высоцкого вновь подверглось перемене. Но на этот раз причина была трагическая: 2 октября, на съемках фильма «Они сражались за Родину», внезапно скончался Василий Шукшин. Было ему всего 45 лет. Большинство его коллег восприняли эту кончину как личную трагедию. Говорят, Андрей Тарковский, едва ему об этом сообщили, упал в обморок. А Владимир Высоцкий впервые в жизни… заплакал. Позднее он сам признается в этом: «Я никогда не плакал. Вообще. Даже маленький когда был, у меня слез не было — наверное, не работали железы. Меня даже в театре просили — я играл Достоевского, и режиссер сказал: «Ну, тут, Володь, нужно, чтобы слезы были». И у меня комок в горле, я говорить не могу — а слез нету. Но когда мне сказали, что Вася Шукшин умер, у меня первый раз брызнули слезы из глаз…».
