В течение нескольких месяцев своей работы в роли адъютанта Макаров никак не мог установить связь с красными. И только когда Добровольческая армия вошла в Харьков, он наконец получил письмо от своего старшего брата Владимира, который вызывал его для встречи в Севастополь. Взяв у Май-Маевского двухнедельный отпуск, Макаров отправился на первое конспиративное рандеву.
Во время пребывания в Харькове в Макарова внезапно влюбилась дочь известного местного богача Катя Жмудская (при этом приемная дочь Жмудских Анна стала пассией Май-Маевского). Вскоре их отношения зашли настолько далеко, что девушка стала умолять Макарова бросить военную службу и уехать с нею за границу. Макаров отказался. Жмудская отправилась к Май-Маевскому и со слезами на глазах просила его повлиять на своего адъютанта. Однако даже просьба генерала уважить девушку не изменила позиции Макарова — работа для него была превыше плотских увлечений.
В январе 1920 года белогвардейская морская контрразведка арестовала в Севастополе брата Макарова Владимира. Во время обыска у него нашли открытку, присланную Павлом в бытность его организатором Красной армии. Макаров узнал об этом от жены Владимира, имел возможность скрыться из города, но не сделал этого — боялся навредить брату. Поэтому вместо обороны он избрал нападение — отправился к Май-Маевскому и стал горячо убеждать его в том, что его брат невиновен, что он никогда не был большевиком. Генерал обещал разобраться. Через несколько дней после этого разговора Макарова арестовали. Однако его пребывание в заточении длилось недолго — буквально через несколько дней вместе с группой товарищей Макарову удалось разоружить конвой и бежать. А вот его брата белогвардейцы вскоре расстреляли.
В дальнейшем Макаров стал одним из организаторов партизанского движения во врангелевском тылу в Крыму, возглавил 3-й Симферопольский партизанский полк. После Гражданской войны он женился на дочери белогвардейского офицера Марине Удянской и прожил с ней около двадцати лет. Во время Великой Отечественной войны Макаров вновь возглавил партизанское движение в Крыму, сформировал все тот же 3-й Симферопольский полк. Его второй женой стала партизанка-разведчица из этого соединения. Макаров автор двух книг: «Адъютант Май-Маевского» и «Партизаны Таврии». Первая из них и легла в основу многосерийного телефильма.
Несмотря на то что подлинная биография Макарова предоставляла сценаристам прекрасную возможность для создания увлекательного произведения, они решились на многочисленные отступления от нее. Взяв за основу некоторые факты из его деятельности на посту адъютанта, сценаристы в то же время насытили сюжет и массой других подлинных исторических событий. Например, они включили в сценарий эпизод разоблачения белогвардейского агента Басова, который действовал в штабе красных (подлинная фамилия этого человека Басков), рассказали о разгроме националистического центра в Киеве и т. д. Так как к этим событиям Макаров не имел никакого отношения, поэтому в фильме было решено вывести его под чужим именем — Павла Андреевича Кольцова.
Когда сценарий был готов и утвержден к постановке телевизионным руководством (июнь 1968 года), встал вопрос о режиссере, способном создать из этого материала добротный фильм. Рассматривалось несколько кандидатур, однако в итоге победил 40-летний Евгений Ташков, который имел уже опыт подобного рода работы — в том же 1968 году на телевизионные экраны вышел фильм о чекистах времен Отечественной войны «Майор Вихрь».
Однако уже через несколько месяцев совместной работы между сценаристами и режиссером возник серьезный конфликт. О его сути можно судить по письму Болгарина на имя главного редактора объединения «Телефильм» Э. Барабаш, датированному 4 октября 1968 года. Цитирую:
«Дальнейшую совместную работу с Е. Ташковым считаю нежелательной, о чем ставлю в известность объединение. В связи с тем, что по стилю и по творческой манере Е. Ташков далек от сценария, к тому же это человек, начисто лишенный такта, дружелюбия, человек, который уже в самом начале работы попытался оттеснить авторов на задний план и, еще не успев почти ничего сделать, уже пытается стать соавтором сценария (работы, которую мы уже ведем два года), мы не хотим, чтобы Ташков участвовал в дальнейшей работе над сценарием в качестве литературного разработчика».
Однако на общую ситуацию это письмо не повлияло: Ташков так и остался режиссером будущего сериала. А 21 октября редакционная коллегия приняла 3-й вариант сценария, после чего он был запущен в режиссерскую разработку.
Подбор актеров начался в начале 1969 года. На роль Кольцова пробовались несколько известных актеров, каждый из которых был по-своему хорош и имел равные возможности сыграть этого героя. Однако в конце концов выбор был сделан в пользу Михаила Ножкина. После роли советского разведчика Павла Синицына по прозвищу Бекас в картине «Ошибка резидента» (1968) Ножкин стал очень популярен в народе, и режиссеры буквально соревновались между собой в праве заполучить его в свои картины. По словам очевидцев, этот актер прекрасно смотрелся и в роли адъютанта Кольцова, и белогвардейский мундир был ему очень к лицу. Однако…
«Перебежал дорогу» Ножкину герой нашего рассказа — Юрий Соломин, который также был приглашен в этот фильм, но на роль третьего плана — ему предстояло перевоплотиться в капитана контрразведки Осипова. Причем возможностью сыграть эту роль Соломин был обязан другой своей работе — ролью гестаповца Геттеля в фильме «Сильные духом».
Рассказывает Е. Ташков: «У меня есть привычка перед началом съемок фильма составлять актерский ансамбль из фотографий. Каждое утро я рассматривал снимки с изображением будущих исполнителей, домысливая, как фотокадры в скором времени превратятся в кинокадры. Все было, что называется, на своих местах. Устраивал меня и Юрий Соломин. Но не было героя! А время подпирало: пора снимать. И вдруг, в который раз перебирая фотографии, я остановил свой взгляд на Соломине. Мне показалось, что именно он сможет стать капитаном Кольцовым. Несколько дней ходил я, обдумывая случайное впечатление, и наконец решился — вызвал Юрия на студию.
Тогда все это казалось авантюрой. Мы как-то привыкли, чтобы герой, играющий подобные кинороли, и выглядел «героически» — был высоким, широкоплечим. А здесь невысокого роста человек, неброский внешне. Была сделана первая проба — не утвердили. Вторая — снова отказ… Я принимаю решение снимать третью… Утвердили только шестую, и то мне пришлось уговаривать всю съемочную группу и художественный совет студии дать «добро» под мою ответственность. Так был найден Кольцов…»
А вот что по этому поводу вспоминает сам Ю. Соломин:
«Когда меня несколько раз не утверждали, Ташков уговаривал меня не падать духом. По-моему, я пробовался раз пять или шесть. Практически сыграл все ключевые эпизоды, но все равно не производил должного впечатления на членов худсовета. Евгений Иванович все-таки настоял. Согласились под его ответственность. Так я стал сниматься.
Предложение сыграть роль Кольцова было для меня в известной степени неожиданностью. В театре меня считали актером характерным, а тут вдруг предложили роль совершенно противоположную, героическую — волевого, сосредоточенного человека, умеющего все взвесить, точно и быстро оценить создавшуюся ситуацию…
