Переглянувшись с женой, он обернулся ко мне и спросил: „Ну что? Хочешь у меня учиться?“ От волнения у меня перехватило горло, и я молча закивала в знак согласия. (Нужно было быть идиоткой, чтобы отказаться от такого предложения!) Сергей Аполлинариевич тут же позвонил министру культуры Фурцевой: „Здравствуйте, это Герасимов. Я уже набрал курс, но мне нужна еще одна единица“. Потом обратился ко мне: „Я тебя поздравляю. Ты учишься в моей мастерской“.
Затем все сели обедать. Тамара Федоровна в этот день сварила какой-то невиданный фруктовый суп, я тогда и понятия не имела, что на свете существуют такие блюда. Но от волнения не могла проглотить ни ложки, все никак не верилось в свалившееся на мою голову счастье. Помню, меня поразил темперамент Герасимова, особенно глаза — словно два прожигающих насквозь буравчика. Впоследствии мы, ученики, часто копировали его жесты, даже гладили себя по воображаемой лысине…“»
Так летом 1967 года наша героиня стала студенткой лучшего кинематографического института в стране (а то и в мире!). Но первое время Наталье было в нем неуютно. Почему?
Поскольку Герасимов зачислил ее на свой курс в обход существующих правил — без сдачи профильных экзаменов (она сдавала только общеобразовательные предметы), однокурсники посчитали это верхом несправедливости и объявили «блатной» бойкот. И когда осенью того же 67-го весь курс отправился на «картошку», с Гвоздиковой никто не разговаривал. Среди людей, объявивших ей бойкот, были те, кто очень скоро станет звездами советского кинематографа: Вадим Спиридонов, Николай Еременко-младший, Талгат Нигматулин, Наталья Аринбасарова, Наталья Андрейченко. Еще одна Наталья — Белохвостикова — к бойкоту отношения не имела, поскольку пришла в институт после «картошки», а во-вторых — тоже считалась «блатной». После ее прихода их курс стали называть «курсом четырех Наташ».
Бойкот, негласно объявленный Гвоздиковой, длился недолго, и вскоре холод недоверия со стороны однокурсников сошел на нет. Правда, возник холод с другой, неожиданной стороны — от Тамары Макаровой. По словам Гвоздиковой:
«Тамара Федоровна относилась ко мне настороженно, иногда даже „пожевывала“ меня. Мне кажется, ее раздражали молодые хорошенькие девушки, в которых она видела потенциальных соперниц. Но тогда я не понимала, почему так сложно общаться с Тамарой Федоровной. Интуитивно почувствовав, что с Сергеем Аполлинариевичем проще, я вовсю старалась „держать марку“ и не потерять его расположения. Только поэтому я получала одни пятерки по актерскому мастерству…»
В 1968 году в жизни Гвоздиковой произошел знаменательный случай — она впервые увидела своего будущего супруга. Правда, пока еще только на экране. Речь идет о популярном 27-летнем киноактере Евгении Жарикове, который в том году снялся в своем очередном фильме — героико-приключенческой ленте о гражданской войне «Таинственный монах». Однако, прежде чем рассказать о заочной встрече двух будущих супругов, подробно остановимся на биографии Евгения Жарикова.
Он родился в Москве, на Серпуховке, 26 февраля 1941 года. Его отец — Илья Малахиевич Жариков — был в ту пору 20-летним молодым человеком, приехавшим в столицу из Донецка. А вообще, род Жарикова по отцу берет свое начало на Орловщине: там есть даже целая деревня Жариковых. Любопытно ее появление на свет. В 1812 году пленный французский офицер Жерико женился на русской девушке и поселился в тех краях. Постепенно его фамилию переделали на русский лад, и стал он Жариковым. Так что в крови артиста течет и французская кровь.
Но вернемся к отцу Евгения. В дальнейшем он станет известным детским писателем и свою первую книгу опубликует в 1960 году. В 1983 году его примут в Союз писателей СССР. Мама Жарикова всю жизнь проработала преподавателем литературы и истории в школе.
Как рассказывает Евгений, жили они очень трудно. В семье было шестеро детей, однако только троим удалось выжить в то тяжелое, послевоенное время (двум братьям и сестре). Отец уже тогда зарабатывал деньги литературным трудом, но на жизнь их не хватало. Он жил в маленькой комнатке в коммуналке в одном районе города, а его жена с тремя детьми — в такой же комнате в другом конце Москвы. Мать буквально разрывалась между детьми, школой и мужем: ей приходилось регулярно навещать супруга, забирать у него написанные страницы и перепечатывать их на машинке. Когда положение стало совсем безвыходным, было решено отправить старшего сына Валентина в Воронежское суворовское училище (сам Жариков-старший окончил Военную академию в 1949 году), а Евгения отправить к деду с бабкой в Загорск (Сергиев Посад). Именно там он и пошел в школу.
Жариков рос мальчишкой шалопутным и часто, не желая себя утруждать долгим пребыванием на уроках, сбегал с них. Причем делал он это виртуозно. Так как на выходе всегда сидела гардеробщица или кто-то из учителей, а на всех окнах до четвертого этажа стояли решетки, он забирался на последний, пятый этаж, вылезал в окно и по водосточной трубе спускался вниз.
По словам самого актера, он с детства был любвеобильным. Влюбляться начал очень рано. В те годы обучение в начальной школе было раздельное, и мальчиков только в 6-м классе объединили с девочками. Но еще до этого — Жене тогда было 11 лет — он отправился в пионерский лагерь, где у него было… 4 «жены» одновременно (вспомним гороскоп имени Евгений — в нем говорится именно об этом). Кто-то был влюблен в него, в кого-то он, но всех Жариков считал своими. Своим пассиям он снисходительно говорил: «Ладно, будете моим окружением». По его же словам:
«Я всегда был рыцарем. Мало того что был хорош собой, еще и ухаживать умел красиво. Поэтому девчонки ко мне и тянулись. Любовных историй было огромное количество — вспоминать и вспоминать! Свидания, страдания, девичьи слезы, измены, записки. Чем дальше, взрослее, тем насыщенней — пошли поцелуйчики… Потом многие девочки, став взрослыми и выйдя замуж, сыновей своих называли Женьками…»
В старших классах Евгений всерьез взялся за учебу, и его дела на этом поприще пошли на лад. Именно в школе он впервые приобщился к сценическому искусству — записался в драмкружок. В этом же кружке занималась и девочка, в которую он был тайно влюблен (она училась на класс старше его). Окончив школу раньше его, она подала документы на актерский факультет ВГИКа и, успешно сдав экзамены, была зачислена на первый курс. Видимо, именно тогда Жариков и принял для себя окончательное решение, куда именно он направит свои стопы после окончания десятилетки. Правда, существовало одно «но»: его отец хотел, чтобы сын получил серьезную профессию — стал инженером. Евгений еще с детских лет, благодаря своему деду, прекрасно мастерил (игрушки ему заменяли рубанок, пила и молоток), и отец хотел, чтобы он не бросал это занятие и после школы. Но юноша поступил по-своему.
Окончив школу в 1959 году, Жариков тайком от отца (тот как раз тогда уехал в командировку в Донецк) подал документы во ВГИК. И был принят. Он попал на курс, который вели Сергей Герасимов и Тамара Макарова. Кстати, именно это спасло Евгения от гнева отца: к Герасимову Андрей Дмитриевич относился очень хорошо, поэтому и разрешил сыну учиться на актера.
Дебют Жарикова в кино состоялся в 1962 году. Именно тогда на экраны страны вышли сразу два фильма, где он снимался. Причем роли были неравнозначные. Так, в фильме Юлия Райзмана «А если это любовь?» он сыграл небольшую роль школьника Сергея (этот же фильм стал дебютом для Андрея Миронова — тоже Змеи по году рождения). А в картине Андрея Тарковского «Иваново детство» он уже сыграл главную роль — лейтенанта Гальцева. Последний фильм стал настоящим событием в кинематографическом мире тех лет и приобрел не только всесоюзную, но и мировую славу. В период 1962–1963 годов он завоевал несколько призов на фестивалях в Венеции, Сан-Франциско, Акапулько и т. д. (всего он получил 17 призов).
