Помнится, во время той поездки меня больше всего поразил один странный человек. Как раз там, где Панамерикана, сделав несколько изгибов, взбиралась на длинное пустынное плато, на это совершенно мертвое место без единой колючки вступил необычный пешеход. По виду не индеец, а скорее латиноамериканский цыган – я таких встречал и в других странах Нового Света. Из одежды – одна набедренная повязка, а голову украшала огромная копна черных, от рождения не мытых волос, так что их вполне можно было причислить к разновидности барашковой шапки. Через плечо – палка с маленьким мешочком, в правой руке – двухлитровая бутылка из-под кока-колы с водой.
Когда мы возвращались из Ило, закончив там все свои дела, а это было дня через три, то на том же плато, только уже за пару километров до его конца, встретили все того же человека. Он шел равномерной походкой, не выказывая ни малейшей усталости, и только явно уменьшившееся количество воды и совсем уже куцый мешочек на палке говорили, что он все-таки питался не только воздухом.
38
На первый взгляд Ило производит впечатление самого обычного рабочего портового городка: суда на рейде, пирсы, на которых обосновались стаи пеликанов, запах рыбы и нефти, рабочие кварталы и даже ни малейших намеков на колониальную экзотику.
Следов древней цивилизации здесь уже не осталось, но из книг можно узнать, что и во времена прибытия сюда испанцев на этом месте уже был небольшой порт – он упоминается в хрониках 1553 года. А еще раньше на этой земле существовала культура чирибайя, которую инки присоединили к своей империи около 1350 года. То есть до прихода испанцев империя была полна сил и все еще расширялась за счет новых земель.
Это, правда, оказалось не самое богатое приобретение инков, а дальше и вовсе начиналась одна из наиболее засушливых пустынь мира Атакама, но как сельскохозяйственная провинция, выращивавшая в основном кукурузу, фасоль, юкку, батат и дыни, этот район представлял, видимо, для империи некоторую ценность. К тому же Ило всегда славился добычей моллюсков, почему бы и их не добавить к рациону?
Что касается всего остального, то культура чирибайя инков, полагаю, не поразила: керамика, расписанная довольно примитивными треугольными фигурами, и текстиль, разукрашенный так же однообразно. В общем, видели инки на территории своей блистательной империи вещи и интереснее.
Куда больший след Ило оставил уже в современной истории. В январе 1992 года Боливия заключила с Перу соглашение, по которому боливийцы получили выход к морю как раз через здешний порт. Так что, отправляясь в Ило, мы, пусть лишь одной пяткой, но влезали и на боливийскую территорию. Сколько продержится это соглашение, неизвестно. Формально оно заключено на 99 лет и затем может продлеваться.
Сохранится ли в течение стольких лет дружба между перуанцами и боливийцами, не знает никто. Правда, у этой дружбы есть хороший стимул. Боливийцы, точно так же, как и перуанцы, очень не любят своих соседей – Чили. А общий враг, как учит нас история, крепко сближает.
Как обычно, когда за руль садился Роберто, я перекочевал назад, где мы в обнимку с Джерри незаметно уснули. Тем более что ничего сверхъестественного от дороги на Ило мы с английским джентльменом не ждали. Мы даже не могли рассчитывать на скромный перекус. Нас же везли к праздничному столу.
Оставалось отдаться на милость Боба и Морфея, что мы с терьером и сделали, с трудом продрав глаза лишь у самого шлагбаума воинской части. Сначала проснулись наши спины, которые почувствовали, что машина задребезжала, потому что начался подъем по разбитому танками подъезду к КПП. А затем уже под пристальным взглядом караульного проснулся и мозг, во всяком случае мой. Джерри просыпался очень неохотно, хотя был голоден и уже давно мечтал выбраться из машины, чтобы добежать до ближайшего куста или столбика. Караульный долго с изумлением наблюдал за тем, как мы, потягиваясь, просыпались. Не говоря уже о том, что наша исключительно гражданская парочка была, конечно, редким явлением на пороге военного гарнизона.
Впрочем, с помощью Боба все прояснилось быстро, тем более что новость о рождении наследника и будущего танкиста в семье капитана Рамиреса давно уже облетела весь гарнизон. Гостей здесь ждали.
Судя по телеграмме, полученной Бобом еще в Лиме, счастливый отец должен был забрать жену с младенцем из родильного дома как раз сегодня. Вот и выходило, что Роберто, как обычно, все рассчитал точно: к праздничному столу мы попадали строго по расписанию.
39
Как скоро выяснилось, к первым трем рюмкам мы все же опоздали. Что было даже кстати, поскольку появление новых гостей – незнакомых штафирок, явно выпадавших из стройного ряда воинских мундиров (жены почему-то скромно хлопотали где-то по соседству над следующей сменой блюд), – не вызвало ни грамма смущения, а лишь очередной прилив энтузиазма.
Как исключение из этого военно-мачистского собрания, во главе стола, установленного в какой-то казенной пристройке к главным казармам – скромное жилище виновников торжества всех приглашенных не вместило – рядом с капитаном Рамиресом сидела его жена Роза, державшая, как мадонна, на руках маленького Хосе. За эту почти святую троицу и пили. Напитки были разнообразными: от импортной финской водки до подаренного кем-то из гостей французского коньяка. Единственная бутылка белого аргентинского вина из уважения к хозяйке, да и просто ради красоты, стояла рядом с семейством Рамиресов, но ею никто ни разу не воспользовался. Роза пила молоко, а Хавиер тут же открыл и демонстративно поставил рядом с собой подаренную мной бутылку «Столичной».
Главным блюдом на праздничном столе, разумеется, было себиче, а крепкие напитки сопровождало неизменное пиво, что быстро повышало градус веселья всего общества. За исключением, конечно, Розы и младенца. Отец был уже сильно навеселе, поэтому обрадовался подарку Боба – радиоуправляемому танку – как ребенок. Скоро по свободной площадке игрушечный танк гоняли по очереди уже все, включая начальника гарнизона полковника Гонсалеса.
Наконец, когда танк всем уже надоел, гости заинтересовались иностранцем, особенно когда Боб сообщил публике, что я лично знал Давида Абрамовича Драгунского. Это правда. Когда-то в молодости я действительно бывал в Подмосковье, где знаменитый танковый генерал, дважды Герой Советского Союза, командовал Высшими офицерскими курсами «Выстрел», и брал у него по заданию редакции интервью.
Оказалось, многие местные старшие чины еще в лейтенантском звании прошли через эти курсы. Не говоря уже о том, что и сам Драгунский, как выяснилось, однажды побывал в Ило и оставил о себе неизгладимое воспоминание. Практически легенду. Так что на меня вылился восторг всей компании.
Здесь же я наконец разъяснил для себя с самого начала пиршества мучавшую меня загадку. На праздничном столе, помимо себиче, среди обычных незатейливых перуанских закусок, купленных в соседнем «супермаркете», красовалось несколько тарелок с русской квашеной капустой и солеными помидорами и огурцами.
Теперь все встало на свое место. Вся эта рецептура была привезена офицерскими женами из нашего Подмосковья.
