И те единомышленники Мазепины, за учиненную Нам, Великому Государю, противность и измену, воспримут достойную казнь. И тако, видя он, король шведский, то свое намерение, храбрыми оружия нашего поступками пресекаемо, и знатное войско свое с генералом Левенгоуптом Нашим Царского Величества собственным приводом, с помощию Вышнего, наголову побито, что от шестьнадесяти тысяч оного и трех тысяч человек не ушло, где все пушки и знамена и прочие воинские клейноты [атрибуты] и обоз свой, во осми тысячах возах состоящий, со многих имений в Польше и Литве и в Курляндии награбленным, в добычу нашим оный и с полторы тысячи знатных полоняников оставил.
Також сверх того в Ингрии войско его шведское побито под командою генерал-майора Либекера, в дванадесяти тысячах состоящее, прошедшего месяца октября в 12 день. А именно, когда тот Либекер, переправясь реку Неву, стал меж Санкт-Петерсбургом и Нарвою, хотя [желая] там вред учинить нашим войскам и уездам, то наши войска, под командою адмирала нашего Апраксина, ему тот путь к возвращению паки через Неву заступили и пресекли, для чего тот генерал Либекер, видя себе опасность, приближился к брегу морскому и, сделав транжемент
[121], в оном стал и послал к адмиралу шведскому, в близости с флотом корабельным обретающемуся, прося, чтоб его с людьми на флот перевез и тако от конечной погибели спас.
И потом, видя оный Либекер войски наши мужественно на себе наступающи, не видя иного спасения, велел всей коннице своей, которой было при нем шесть тысяч, лошадей свои пострелять и все войско в мелких судах, с флоту шведского присланных, на корабли вывозить. Что уведав, наши войска, мужественно на транжемент неприятельский наступя, оный взяли и войска шведского с две тысячи человек, во оном найденного, трупом положили; многие же, которые в те суды сесть и уехать не могли, в море потонули, а иные по лесам разбежались и тамо побиты, и многое число их в полон наши взяли, и весь обоз их получили, и тако все то войско разрушено.
Також, усмотря он, король шведский, непрестанный здесь свой ущерб в войсках своих, и, когда Стародуб, Почеп, и Погарь и Новгородок Северской, по введении во оные гарнизонов, не дерзал добывать, принужден в целости и не зацепляя оставить, потеряв при Стародубе и в прочих местах в Украине несколько тысяч человек, которых как великороссийские наши войска, так и верные наши подданные, малороссийского народу жители, побили и в полон побрали, отчего был он в такое состояние приведен, что намерен был бежать для спасения своего паки назад в Польшу, на Волынь, как все полоняники и перебежчики из войска его сказывали, ежели б от проклятого изменника Мазепы от того бегу не удержан и в Украине обнадеживанием его не оставлен.
И, в таковом бессилии себе усмотряя, король шведский, и потеряв надежду гордо в мыслях своих напред сего крепко положенной уже победы, восприемлет прибежище к слабым способам, а именно: издавая к верным нашим подданным малороссийского народу прелестный свои письма во образ пашквилев, в которых не устыждается нашу высокую особу и славу бесчестными клеветы и фальшивствы ругати и в первых нарекати, будто Мы, Великий Государь, сию войну на него, без причин праведных, начали и немилосердо подданных его мучить указали, которое все на нас явственная ложь есть, ибо как мы сию войну ради обороны государств наших и привращения от предков его за мирными договоры отлученных от Российского государства неправедно многих вековечных наследных земель, а именно Ижорской и Корельской, и под игом его стенящих православных церквей и подданных наших благочестивых, из которых многие насильно в Лютерскую веру превращенны, також и особливо за учинение собственной особе нашей и послам нашим бесчестия в Риге от губернатора Дальберта
[122], на которого он, король шведский, нам, по прошению нашему, никакой обороны и управы не дал, но во всем тот его к нам бесчестный учинок оправдал.
И мы тако ту войну, по обычаю всех иных христианских потентатов, по предшествующих многих добродетельных способах и учиненных протестациях на него, короля шведского, начали и никогда подданным его мучения никакого чинить не повелевали, но наипаче пленные их у нас в всякой ослабе и без утеснения пребывают и по христианскому обычаю содержатся, хотя он, король шведский, наших пленников великороссийского и малороссийского народа, из которых большая часть за паролем неправедно задержаны, у себе мучительски держит и гладом таит, и помирати допускает, и ни на какую размену, ни на окуп не позволяет, хотя ему оное от нас, по христианскому обычаю, сожалея о верных своих подданных, многократно предложено есть.
Но что злее того, по Фраустацком бою
[123], взятых наших в полон великороссийского народа ратных людей генералы его, на третий день после взятия, ниже у бусурман слыханным тиранским образом, ругательно посечь и поколоть повелели, а иным нашим людям, взяв оных, он, король шведский, им пальцы у рук обрубить и тако их отпустить повелел.
Також, когда на часть одну малороссийских войск, в Великой Польше бывших, напал и оную разбил, которые, видя изнеможение свое, оружие положи, пощады от него просили, но он, в ругательство сему малороссийскому народу, оных обшед и оружие у них обрав, немилосердо палками, а не оружием до смерти побить их повелел, как и ныне в нескольких деревнях многих поселян, несопротивляющихся ему, с женами и с детьми порубить повелел.
А в церквах благочестивых войска шведские, в поругание православию, лошадей своих ставят, из чего довольно его, короля шведского, зельную злобу и желательство к кровопролитию православных христиан великороссийского и малороссийского народа и ненависть ко благочестию всем усмотреть возможно.
Второе: объявляет он, король шведский, прельстительно всем малороссийского народа жителям, дабы они спокойно со всеми своими пожитки в домах своих жили и отправовали торговлю и прочее. Но под сею ласкою прикрыт есть яд смертоносный его злоковарного намерения, ибо тем образом, приманя оных, хощет он их потом, ограбя и от всего имения лишив, употребить то на пропитание гладом тающему своему войску, дабы тако удобнее мог собственными имении наших подданных вышеобъявленным образом поработить их Лещинскому и изменнику Мазепе и от веры православной и церквей христианских отлучить, обращая оныя в кирхи свои лютерские и унияцкие, как он то в Королевстве Польском и Великом княжестве Литовском чинил и церкви православные грабить и оскверняти допущал
[124], а именно: в Минске, в Борисове, а особливо в Могилеве, как оттуду в войско наше могилевские благочестивые монахи и священники заподлинно со слезами писали последующие мерзости, запустения, которые шведы тамо чинили, то изо всех церквей потиры и оклады святых икон сребряные ободрали, и пограбили, и которые и сохранены были, о тех мучением духовных доведався, побрали, по церквам, в время службы Божией, с собаками ходили и, что найвящее всего и ужаснее, в церкве соборной Могилевской, святейший сакрамент тела Христова на землю выброся и оный потир похитя, вино из оного пили.
