Сопровождавших его сперва было очень немного: они состояли только из его комнатных служителей да некоторых любимцев. Но вскоре потом он чрезвычайно умножил это общество и приводил с собою все таких, у которых было что-нибудь смешное или странное в их росте, лице, языке, нравах или в наклонностях.
А для сохранения духовного оттенка в этом обряде он назначил при этом своего старого учителя в пьяные патриархи под титулом князя-папы
[194], а 12 других русских, отличавшихся обжорством и пьянством до свинства, в кардиналы, остальному же обществу он надавал других духовных титулов, а сам разыгрывал тут дьякона и отправлял эту должность на их собраниях с таким усердием, как будто это было совсем не в шутку.
Князя-папу носили в открытых санях 12 плешивых голов (таких людей целая особенная орда в сибирских степях, хоть и немногочисленная, и на теле у них нет ни одного волоса)
[195]; в руке у него была палка с шариком, которым он и барабанил по головам своих носильщиков. За ним верхом на волах ехали его кардиналы, а позади их его остальное духовенство в санях, запряженных свиньями, собаками, медведями и другими животными.
В этом странном шествии разъезжал Петр I везде, не только по придворным вельможам, но и по купцам и по всем таким, которые известны были при дворе как люди зажиточные. Куда привалит это шествие, там сначала поется славленье, за которое хозяин должен отплачивать подарком по крайней мере в 100 рублей.
Вслед за тем гости, которых обыкновенно бывало до 300, садятся за стол, и если хозяин не слишком чего подает пить, или припасет очень скупой подарок, или сердиты на него, то не только напоят его до полусмерти, но и надают еще ему полновесных тузов в придачу. Бесчиние и свинство, происходившие на этих попойках, были неописанны; но ничего не было омерзительнее того, когда следовало выбирать нового папу.
Петр приказывал нанять для того особенный дом, которому дал название Ватикана. Точно таким же образом, как устроен был в Риме конклав, в этом доме сделаны были разные кельи, разделенные рогожами: в них и запирались пьяные кардиналы и каждый день должны были сходиться для подачи голосов, причем вместо билетов употреблялись яйца белых и черных козлов.
Во все это время кардиналам не давали есть ничего другого, кроме детородных частей быков, коров, козлов, коз и овец, даже собак и кошек обоего пола, в изобильно приправленном перцем французском кушанье, а пиво и водка служили им для питья; трезвыми не оставляли их ни на одну минуту, и все это до тех пор, пока было угодно Петру.
Сам он приходил и уходил от них и не только забавлялся скотскими поступками этих людей, но и сам еще пил молодецки с ними: такое разгулье его, незадолго пред кончиною, при выборе последнего пьяного папы немало, по суждению врачей, способствовало его смерти.
29. А что за намерения были у Петра I при таких отвратительных затеях, об этом различно судили и русские, и иностранцы. Те, которые воображали себе, что во всех поступках этого монарха кроется почти нечеловеческое благоразумие, думали находить тут иероглифическое изображение прежнего и нынешнего состояния русского народа и употребленных для него Петром стараний.
Другие полагали, что он хотел этим поднять на смех римско-католическую иерархию да косвенным образом тоже и свое духовенство. Однако ж всего проще считать это вроде потехи, да и такой еще, которая достаточно согласовалась с его умом и душевным расположением: у него не было ни малейшего вкуса в удовольствиях, так же как и в других вещах, служащих людям для украшения и развлечения: он вовсе не понимал разборчивости в том.
Все его развлечения имели в себе что-то грубое и неприятное. Самые непристойные виды забав нравились ему больше всего, и ничто не приводило его в такое восхищение, как возможность насильно принудить людей сделать или вытерпеть что-нибудь противное их природе. У кого было природное отвращение к вину, маслу, сыру, устрицам и подобным кушаньям, тому при всяком случае набивали рот этими вещами, а кто был раздражителен и всего более корчил рожи при этом, тот наиболее и потешал Петра I; оттого многие совсем не раздражительные от природы притворялись такими, чтобы тем заискать в нем.
30. При всем том, нет ничего возможного, что тут имел он и косвенные виды на иерархию Римской Церкви. Потому, что учение папистов о независимости их духовенства от светского правительства внушало ему немало ненависти и недоверия к папству и довело его до того, что он всеми силами старался покровительствовать стороне протестантов, а, напротив, то же учение было причиной чрезвычайного расположения русского духовенства, кроме немногих между ним, к Римской Церкви и сильной ненависти его к протестантам; оно охотно приложило бы свои руки к притеснению и истреблению протестантов, если бы только они не были у них связаны.
III. Какую перемену сделал Петр I в образе правления Русского царства?
1. Весь русский народ по справедливости можно разделить на два разряда: рабов и свободных людей. К первому принадлежат не только рабы и крестьяне, но и граждане в городах, которые должны платить поголовную подать наравне с крестьянами, и некоторые прикреплены к земле (glebae adscripti), так как ни один сын не может покинуть дом своего отца, пока другой брат не войдет в оный и не получит гражданского права.
В качестве свободных людей разумеются все дворяне, приказнослужители, священники и солдатские дети, которые считаются прирожденными рекрутами и обыкновенно поступают в число их.
2. При всем том, свобода ни на одного русского не простирается так далеко, чтоб он не подчинялся неограниченной самодержавной власти, которая с незапамятных времен была в руках русских государей над всеми сословиями их царства. Несмотря на то что разнообразными раздачами своих земель дворянству они давали ему достаточный случай брать верх над ними и предписывать им какие-нибудь законы для правления, однако ж нет ни малейшего следа такой попытки в древней русской истории.
Потому что все льготы, какими прежде владело русское дворянство, хоть та, например, чтобы никого не принуждать служить под начальством офицера из низшего боярского рода и проч., надобно считать не другим чем, как только пожалованиями, которых сила зависела единственно от воли государя и должна была прекратиться в ту же минуту, как скоро признавал он это за благо.
3. Благоговение всего русского народа к потомкам первого его великого князя, Рюрика, было так велико, что, пока они владели русским престолом, ни один русский не дозволял себе когда-нибудь мысли, что его отечество может управляться иначе, а не совершенно не ограниченным государем.
Это дошло до того, что, когда, по убиении Лжедимитрия, выбран был в цари князь Шуйский, хоть и из старинного рода, но уже с давнего времени отстраненного от царствующего и считавшегося подданным, хотел было по собственной воле присягнуть при своем венчании в том, что не казнить ему ни одного боярина без согласия его собратий, все боярское сословие умоляло его с земными поклонами не выпускать столь легко из рук такого драгоценного алмаза и украшения русского скипетра, каким было самодержавие.
