О том, что Родимцев приобрел в Испании и многие командирские навыки, в реальной боевой обстановке осваивая науку управления войсками, вспоминал К.А. Мерецков: «Превосходно показал себя в Испании капитан (сначала он был лейтенантом) А.И. Родимцев. Я часто видел его в бою и смог оценить его качества. Являясь военным советником у Листера, Родимцев приносил, как мне кажется, большую пользу тактичными и умелыми советами по руководству подразделениями, а если возникала необходимость, то и примером личного мужества в острых ситуациях.
Вот франкисты атакуют со стороны Толедо, нацелившись на стык республиканских соединений и вклиниваясь между ними. Чтобы задержать противника, штаб посылает вперед дивизию. Командира на месте нет. Родимцев получает от меня приказ: развернуть дивизию и ввести в бой. До этого Родимцеву не приходилось командовать у нас даже полком. Поэтому вслед посылаю другого офицера – проверить, как пойдет дело. Предупреждаю, что через два часа буду на месте сам. Родимцев слегка нервничал, но действовал четко. И когда я приехал, офицер очень высоко оценил его действия. Садимся в броневик, объезжаем поле боя. Действительно, все идет как надо».
Несмотря на то что наступление республиканцев сорвалось, противник лишился накопленных резервов. И хотя националистам удалось потеснить республиканские войска более чем на десять километров к востоку, они не смогли добиться своей главной цели – овладеть стратегически важной дорогой, соединяющей Мадрид с портами Средиземного моря, и окружить столицу.
На Гвадалахарском направлении
Франкисты и их иностранные союзники, не добившись поставленных целей на фронтах под Мадридом, отбросили всякие договоренности, достигнутые в рамках Комитета о невмешательстве, и сделали ставку на расширение иностранного военного присутствия на территории Испании. В феврале 1937 года завершилась переброска в страну итальянского экспедиционного корпуса. В него входили четыре итальянские дивизии и две смешанные итало-испанские бригады. Главной силой корпуса являлась дивизия «Литторио». Тремя другими дивизиями были «Божья воля», «Черное пламя» и «Черные перья». Корпус имел танки, артиллерию, около 120 самолетов и большое количество транспорта.
После сражения на Хараме, где Иностранный легион понес огромные потери, гитлеровский союзник Муссолини настоял на самостоятельной операции итальянского корпуса. Для очередного решающего удара на Мадрид было выбрано Гвадалахарское направление. Наступление планировалось вести вдоль автомобильной дороги Альгора – Ториха – Гвадалахара, которая является частью международной автострады Мадрид – Париж, так называемого Французского шоссе.
В начале марта командование республиканских сил получило данные о том, что в районе Сигуэнса – Альгора – Ариса, примерно в 100 километрах к северо-востоку от Мадрида, наблюдается скопление итальянских войск и интенсивное передвижение военных грузов. Однако, несмотря на информацию разведки и агентуры, планы противника не были проанализированы. Оборону на этом направлении, на фронте шириной около 80 километров, держала всего одна 12-я дивизия, в которой было около 10 тысяч человек и ни одного танка.
Петрович (К.А. Мерецков) вызвал к себе Родимцева. Новое задание оказалось, пожалуй, самым ответственным из всех, которые поручались отцу за время его испанской командировки, поскольку речь шла о судьбе целого фронта, а действовать ему предстояло в основном самостоятельно, опираясь лишь на нескольких офицеров. Петрович сказал: «Не исключена возможность, что итальянские интервенты готовятся наступать в направлении Гвадалахара – Мадрид. Командование фронта пока еще не придает Гвадалахарскому направлению большого значения… Нам надо быть готовым ко всяким неожиданностям, поэтому поручаю тебе вместе с небольшой оперативной группой из штабных офицеров выехать в 12-ю пехотную дивизию и выяснить обстановку на этом участке фронта».
Дождливым утром 7 марта отец с несколькими офицерами выехал в штаб 12-й дивизии. Первым неприятным сюрпризом оказалось то, что, несмотря на все усилия, в этот день им так и не удалось отыскать этот штаб. Вместо этого они оказались в расположении 50-й бригады, входившей в эту дивизию. Беседа с офицерами показала, что они не владеют необходимой информацией. Более полезным для выяснения обстановки оказалось посещение частей, стоявших в обороне.
Впечатления от этой инспекционной поездки оказались самими неутешительными. Оборона была построена примитивно, наспех, тактически безграмотно, резервы отсутствовали. Скорого наступления противника здесь не ждали, да и не были к нему готовы. Было ясно, что в случае наступления противник легко прорвет фронт. Еще хуже было положение в другой бригаде этой дивизии. Выяснилось, что в ее составе имеются лишь два батальона и нет ни одного пулемета.
Наконец, утром 8 марта группа добралась до Бриуэги, в 15 километрах от передовой, где располагался штаб 12-й дивизии. Здесь они встретили единственного офицера. Командир и комиссар дивизии в это время находились в Мадриде. Почему штаб дивизии находится так далеко от своих частей, а все командование отсутствует, так и осталось непонятным.
Когда отец еще находился в поездке, поступило сообщение, что итальянцы при поддержке танков и авиации перешли в наступление вдоль Французского шоссе. Легко преодолевая слабое сопротивление передовых частей, итальянские войска быстро продвигались вперед. Республиканцы отступали, оказывая упорное сопротивление.
Вспоминая события тех дней, отец подчеркивал, что обстановка требовала принятия экстренных мер. Он срочно вернулся в штаб фронта, где детально проинформировал свое руководство о положении в 12-й дивизии и вероятных действиях противника с учетом его значительного превосходства в технике и людях и отсутствии подготовленных рубежей обороны. К этому времени связь с дивизией была прервана. Достоверными данными о составе наступавшей группировки в штабе не располагали, и лишь через сутки стало ясно, что в наступлении принимают участие четыре вражеские дивизии, а не одна, как считали вначале. Проблема была еще и в том, что после Харамской операции, в которой республиканская армия понесла ощутимые потери, готовых резервов для переброски на Гвадалахарское направление не было. Необходимо было срочно найти боеспособные части, которые можно было бы направить для отражения удара интервентов.
Как вскоре выяснилось, результат поездки группы под руководством отца, его подробный анализ возможностей республиканских частей и реальной угрозы прорыва противника явился важнейшим источником информации для штаба фронта и группы советских советников, что способствовало своевременному принятию мер по срыву намерений врага.
В июне 2015 года, в день 70-летия Парада Победы, я встретился с сыном маршала К.А Мерецкова (Петрович) – Владимиром Кирилловичем Мерецковым, генерал-полковником, участником Великой Отечественной войны, занимавшим высокие командные должности в Советской армии. Владимир Кириллович рассказал мне о том, что рассказывал ему его отец о роли Родимцева в Гвадалахарской операции: «Мы чувствовали, что на этом направлении могут случиться серьезные неприятности, если вовремя не будут приняты меры. Я решил послать Родимцева в части, занимавшие оборону на этом участке, чтобы лично ознакомиться с положением дел и по возможности как можно больше выяснить о противнике. Несмотря на то что Родимцев по прибытии в Испанию не имел достаточного оперативного опыта, за короткое время он показал себя с лучшей стороны не только как специалист пулеметного дела и боевой подготовки, но и быстро овладел навыками оперативно-штабной работы, умело и тщательно выполняя задания, которые он получал от меня и от других руководителей. Родимцев хорошо ориентировался в обстановке и, что важно, сумел завоевать авторитет среди испанского командования. Он за короткий срок объехал все участки нашей обороны, сумел выявить ее слабые места и оценить масштаб угрозы, грозившей крупными неприятностями, а возможно, и потерей Мадрида. Он был первым, кто доставил в штаб фронта необходимые сведения о том, что действительно происходит на этом направлении, и подробно доложил их мне. Мы успели принять необходимые меры. Родимцев сыграл важную роль в организации нашей обороны и успешном завершении Гвадалахарской операции».
