Танки и пехота врага с разных сторон ворвались в Казацкое. Когда они подошли к штабу, отец с несколькими офицерами, отстреливаясь, залегли. Танки проезжали в нескольких шагах от них. Отец дал сигнал всем отходить к лесу. Кругом все горело и смешалось, невозможно было понять, где свои, где чужие. Фашисты отрезали путь к лесу, не давая вырваться из села. Уйти от танков, утюживших все вокруг, удалось лишь по глубоким кюветам, наполненным водой, скрываясь в зарослях высокой конопли, отсекая пехоту огнем. Перепачканные илом, грязью и копотью, ставшими в тот момент для них спасительной маскировкой, десантники, лежа в наполовину заполненных водой кюветах и канавах, были неразличимы для немецких танкистов, потому что были похожи на что угодно, только не на живых людей. Они все-таки сбили вражеские заслоны и вышли к лесу, передвигаясь шагом, бегом, по-пластунски, под самым носом у немцев, так и не позволив противнику окружить и уничтожить себя.
Отцу доложили, что в бригаде осталось около 700 человек. И это было еще хорошо, это была сила! Они подобрали раненых и оружие, под вечер к ним присоединилось еще несколько групп. Вспоминая тот прорыв, отец особо отмечал взаимовыручку бойцов и командиров, показавших то, что называется боевой спайкой, которая рождается только в боях. А еще он помнил бодрый голос неунывающего вездесущего доктора Охлобыстина, который шутил по поводу их грязевых ванн, а вскоре разыскал тыловиков, и они смогли переодеться в сухую одежду.
О том, как удалось выскользнуть из танкового кольца, отец вспомнит через год с небольшим, когда в Сталинграде будет рассказывать о своем боевом пути специальной группе историков, ездивших по фронтам и собиравших свидетельства очевидцев военных событий. Но на этом потрясающем по своей правдивости документе я подробнее остановлюсь в главе, посвященной битве на Волге.
Все части корпуса соединились в Лизогубовском лесу. 15 сентября они узнали, что гитлеровские войска замкнули кольцо окружения вокруг Юго-Западного фронта. Теперь, когда сбылись самые худшие опасения, им не нужно было разрешение вышестоящего командования на выход из окружения. Комкор Затевахин собрал командиров бригад и комиссаров и объявил, что принял решение пробиваться единой колонной на соединение с нашими частями в районе станции Бурынь. Надо было пройти через села, занятые противником, и сделать это в дневное время. Пришлось, как это ни печально, расстаться с ценным имуществом: были зарыты в землю парашюты и многое другое. С собой брали только артиллерию, боеприпасы, продовольствие и раненых. Головной шла 6-я бригада, менее всех пострадавшая в боях. Замыкали колонну подчиненные Родимцева.
Это был невероятный поход по тылам противника, вряд ли имевший в ходе войны сравнимые с ним примеры, с учетом количества войск, передвигавшихся днем по открытой местности на глазах у противника! Корпус выглядел словно бы продолжением «Железного потока», описанного Серафимовичем. Дерзкий маневр оказался совершенно неожиданным для врага. Об этом марше в своих воспоминаниях отец написал так:
«Еще затемно, в четыре часа утра, было пройдено село Хижки. Немецкие регулировщики молча глазели на нас, столпившись в сторонке от дороги. Почему они не подняли тревогу?.. Я думаю, их парализовал страх. Они не могли не понимать, что будут уничтожены при первой же попытке приблизиться к нашей колонне.
В деревне Духановке навстречу нам высыпал весь немецкий гарнизон. Фашистские солдаты еще приветствовали нас, уверенные, что это идет подкрепление их войскам… Вдруг немцы опомнились.
Где-то застрочил автомат Прозвучал сигнал тревоги. Через несколько минут сутолока стихла. Десантники уничтожили гарнизон холодным оружием. Были захвачены трофеи. Особенно порадовали нас взятые у врага восемь новых больших автомобилей с полными баками горючего. Теперь мы могли не только пополнить баки наших машин, но и усадить на немецкие грузовики наиболее усталых воинов…
Мы шли по совершенно открытым местам. Где это было возможно, обходили населенные пункты. Однако ведь речь идет не о мелкой группе, двигался корпус! И казалось странным, что до девяти часов утра наша колонна не была обнаружена…
В девять часов утра передовой отряд вошел в село Грузское. Неожиданно грянули вражеские пулеметы. Но десантники быстро уничтожили их заставу. В Грузском мы захватили пленных. Немецкий унтер на допросе показал, что им было известно о большой колонне. Но наличие немецких автомобилей сбивало их патрули с толку…
За нами погнались танки и бронетранспортеры. Капитан Кужель то и дело был вынужден разворачивать свою батарею и вести огонь по наседавшему врагу. Расчистив путь на переезде в Грузском, корпус продолжал стремительное безостановочное движение к цели. Немцы так и не успели бросить против нас авиацию.
За мостиком резко повернули на восток. Станция Бурынь была уже близко, а возле нее проходил фронт. Подразделения гитлеровцев, наступавшие в этом направлении, конечно, не ожидали удара с тыла. Корпус развернулся, и наша пехота опрокинула и уничтожила врага на значительном участке… Шагая среди опустевших окопов противника, через воронки снарядных разрывов и трупы немцев, мы увидели над высоткой красное знамя. Наши!
Навстречу нам бежали люди. Это были бойцы и офицеры нашей головной колонны, отрезанной от бригады в бою под Казацким! Значит, мы снова вместе. Меня обступило не менее сотни солдат: знакомые лица, улыбки, руки, протянутые для пожатия. Даже многие наши раненые встали. Перебинтованные вдоль и поперек, они тянулись через борта машин к товарищам по оружию, плакали и смеялись».
О действиях десантников в боях за Киев и Конотоп было известно и командованию, и населению. Бывший член военного совета 40-й армии, в состав которой вошла 5-я воздушно-десантная бригада, бригадный генерал И.С. Грушецкий вспоминал позднее: «О подвигах десантников ходили легенды, эти мужественные люди с их командирами казались былинными богатырями. 5-й воздушно-десантной бригаде в первый год войны пришлось многое испытать: наступать под Киевом, отступать и, самое страшное, быть в окружении. А.И. Родимцев всегда принимал единственно правильное решение, и оно было смелым, новаторским, мужественным…»
Выход из окружения целого корпуса с людьми, готовыми сражаться, техникой, трофеями, со всеми штабами являл собой большой успех, особенно на фоне драматических событий последних дней, связанных прежде всего с окружением Юго-Западного фронта.
Чтобы представить, каких усилий, мужества и воинского умения потребовало от командиров и бойцов 3-го воздушно-десантного корпуса вырваться из гитлеровских клещей, достаточно привести данные о том, что в сентябре 1941 г. во вражеском кольце оказалось 452,7 тысячи человек из состава Юго-Западного фронта. Это было крупнейшее с начала войны окружение советских войск. В общей сложности из окружения пробились около 15 тыс. человек.
Приказ Ставки на отход войскам фронта запоздал. Лишь 17 сентября командующий фронтом генерал-полковник М.П. Кирпонос, получив, по его настоянию, письменное подтверждение приказа Сталина оставить Киев, отдал распоряжение окруженным армиям пробиваться на восток. Но к тому времени оборона наших войск уже рухнула. При выходе из окружения в бою неподалеку от местечка Лохвицы генерал Кирпонос погиб вместе почти со всем управлением фронта.
