Действительно, многие факты, приводимые в мемуарах советских и зарубежных военачальников и историков, свидетельствуют о том, что благодаря внезапному удару, позволившему уничтожить в первые дни после нападения много нашей военной техники, вермахт превосходил Красную армию на начальном этапе войны в количестве некоторых видов вооружения, особенно современной авиации, средствах связи и транспорта. Но помимо этого сказывалось также определенное превосходство противника в общем уровне подготовленности к боевым действиям среднего командного и в массе своей также рядового состава, значительная часть которого уже имела опыт ведения современной войны с применением новейших видов техники и вооружения.
Но даже тяжелейшие для нашей страны месяцы 1941 года абсолютно неверно рассматривать как цепь непрерывного отступления и поражений Красной армии, что присутствует в описании событий этого года во многих зарубежных и отечественных источниках, в том числе в некоторых школьных учебниках и пособиях. Неоспоримым фактом является то, что уже в этот период многие соединения Красной армии, руководимые талантливыми и мужественными военачальниками и командирами всех уровней, продемонстрировали стойкость и умение в бою, уничтожив значительное количество живой силы и техники противника, на несколько месяцев задержав его продвижение к Москве и другим жизненно важным центрам нашей страны. Так было под Луцком и Ровно, в Смоленском сражении и на подступах к Ленинграду, при обороне Киева, под Ельней, в Заполярье.
Результатом этих сражений явился срыв германского плана «блицкрига». Многие немецкие военачальники, как в ходе войны, так и после ее окончания, отмечали успехи наших войск в ряде сражений 1941 года, грамотные действия советского командования и мужество красноармейцев, равного которому они ранее не встречали.
Важно также понимать, что завершился 1941 год победой наших войск в битве под Москвой, оказавшей большое влияние на весь дальнейший ход военных действий.
Однако в 1942 году противника необходимо было не только остановить, но и перейти к уничтожению его крупных сил, прорвавшихся в глубь нашей страны. В Ставке Верховного главнокомандования и Генеральном штабе уже готовились такие операции, осуществление которых открывало путь к окончательной победе над фашистскими войсками.
В такой обстановке готовились к новым сражениям в дивизии Родимцева. Он быстро нашел общий язык с новым начальником штаба подполковником Т.В. Бельским и комиссаром М.М. Вавиловым. С этими смелыми, исполнительными и неунывающими людьми отец не только прошел Сталинградскую эпопею, но и сохранил с ними дружбу до конца дней.
В эти дни в Николаевске находился писатель М.А. Шолохов. По воспоминаниям отца, они встречались, и по просьбе Шолохова он рассказывал ему о тех сражениях, в которых участвовали десантники и воины 13-й гвардейской. Известный писатель интересовался и фактами боевой биографии отца. Сослуживцы генерала Родимцева, по-видимому, тоже рассказали Шолохову некоторые эпизоды его учебы в школе ВЦИКа и армейской службы. От них, наверное, и узнал Михаил Александрович о том, каким отличным пулеметчиком был мой отец, включив этот факт в свой роман «Они сражались за Родину».
Каждый вечер отец рассматривал оперативную карту фронта, висевшую в штабе за шторкой на стене, на которую начальник разведотдела майор Бакай наносил последние данные. Взгляда на карту было достаточно, чтобы понять: основной удар противник наносит в направлении Сталинграда и быстро приближается к городу. 23 августа немцы прорвались к Волге севернее города, отрезав защищавшую его 62-ю армию от войск Сталинградского фронта. Предугадать дальнейший путь дивизии было несложно.
В последние дни августа на дорогах за Волгой и в Николаевске появилось много беженцев. Они были свидетелями и жертвами разрушительной бомбардировки Сталинграда. 23 августа немецкая авиация совершила около 2000 самолето-вылетов, в результате чего погибли десятки тысяч жителей, а город был превращен в развалины и охвачен гигантским пожаром.
В квартире, где, находясь в Николаевске, проживал отец, у хозяйки Анны Петровны Можалиной было несколько икон. Когда отец впервые появился в этом доме, она спросила у него, не нужно ли перенести их на другое место. Отец ответил: «Зачем же их убирать, если они на месте? Я ведь тоже крещеный».
Когда колонны солдат уходили из Николаевска в Сталинград, они проходили мимо дома, на крыльце которого стояла хозяйка с иконой «Господь Вседержитель», благословляя бойцов и их комдива. Отец был человеком своего времени, он понимал чувства верующих и знал, что среди бойцов и командиров их немало. Они шли мимо иконы, крестились, шептали молитвы, и никто не препятствовал этому и не одергивал людей. Эта икона, ставшая местной реликвией, и поныне хранится в семье Можалиных с почетным наименованием «гвардейская».
Но была у отца накануне Сталинградской битвы еще одна незабываемая встреча, которая всколыхнула его память и оставила глубокий след в сердце. В середине августа отец выехал на рекогносцировку в район возможного размещения дивизии неподалеку от Сталинграда. Когда их машина в темноте соскользнула в кювет, он обратился к сержанту из проходившей по дороге части с просьбой подсобить. Солдаты быстро вытолкнули машину на шоссе, как вдруг отец услышал знакомый голос, спросивший: «Что тут случилось?» Увидев подошедшего молодого офицера, отец воскликнул: «Рубен!» И в ответ услышал: «Салуд, камарадос Павлито! Товарищ генерал, это же невозможно! Такая встреча!» Они крепко обнялись. В тот миг оба словно вернулись на пять лет назад – доброволец капитан Павлито и капрал Рубен Руис Ибаррури, сын председателя ЦК коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури. Только теперь капитаном Красной армии был Рубен, а Павлито – генералом.
Это была их третья встреча, каждый раз случайная, но оттого еще более радостная и памятная. Стоя у края степной дороги, рядом с шагающими мимо них солдатами, они вспоминали свою первую встречу – под Мадридом у Листера. Тогда их встреча была недолгой, отец очень спешил, в тот день он уезжал домой.
Вторая встреча с Рубеном случилась у отца в Москве за год до войны в стенах военного училища им. ВЦИКа, в котором учился отец. Отец присутствовал на одном из занятий, где среди курсантов увидел Рубена.
И вот они вновь рядом, теперь на одном фронте. На гимнастерке Рубена отец увидел орден Красного Знамени. Молодой испанец рассказал, что в бою на реке Березине он прикрывал со своим пулеметным взводом переправу, был тяжело ранен, его подобрали и на последнем танке вывезли с поля боя наши бойцы. Об этой встрече отец так написал в книге, посвященной Сталинградской битве: «Я был поражен таким совпадением. И Рубен, и я получили свои первые ордена Красного Знамени за бои с фашистами на водных рубежах, только он, испанский юноша, – на исконно русской реке Березине, а я – на испанской реке Мансанарес».
Радуясь их встрече, Рубен воскликнул: «Вот здорово! А говорят, что на свете нет чудес. Есть чудеса!» Отец, взволнованный этой встречей, не хотел отпускать дорогого друга и звал его к себе в дивизию. Но Рубен, поблагодарив отца, сказал, что он должен остаться со своими пулеметчиками, с которыми они воюют вместе с первых дней войны. Они расстались, пожелав друг другу удачи и с надеждой на новую встречу.
