Уже пал Берлин, а войска 1-го Украинского фронта продолжали сражаться. Боевой путь 32-го гв. корпуса еще не был окончен. Был получен приказ – на Дрезден и Прагу!
Освобождение Дрездена представляло собой сложную задачу. Город обороняли значительные силы немцев, превратив его в мощный опорный пункт. Но все понимали, что необходимо действовать крайне осмотрительно и осторожно, поскольку в городе находятся большие художественные ценности, прежде всего в Дрезденской галерее и Альбертинуме. Наступление на дрезденском направлении началось 6 мая, а через два дня наши войска полностью овладели столицей Саксонии. 32-й корпус сыграл заметную роль в боях за Дрезден и в спасении всемирно известных сокровищ.
Вспоминает командующий 5-й гв. армией А.С. Жадов:
«Я приказал Родимцеву и Бакланову с приближением к Дрездену и в ходе боя за город сделать все возможное, чтобы уберечь его от новых бессмысленных разрушений… После массированных налетов двух тысяч англо-американских бомбардировщиков в ночь на 14 февраля 1945 года город искусства, как его называли, горел пять суток… Перед соединениями 32-го гвардейского стрелкового корпуса, овладевшими 7 мая кварталами города на северо-восточном берегу Эльбы, раскинулась старая часть Дрездена, где находились все исторические и культурные ценности, знаменитая картинная галерея. Чтобы продолжить наступление, необходимо было навести переправы, так как все мосты через Эльбу были разрушены англо-американской авиацией. В конце этого дня я прибыл на КП Родимцева.
– Надо штурмовать старую часть города. Если художественные ценности уцелели, то фашисты, пользуясь нашей заминкой, могут вывезти их на Запад, – предложил Александр Ильич.
– Прежде чем начать штурм, давайте направим коменданту Дрездена официальный ультиматум, – ответил я.
Родимцев доложил, что он два часа назад разговаривал с обер-бургомистром города и тот сказал, что никакого коменданта в Дрездене нет.
– Телефонный разговор для гитлеровцев ничего не означает. Так что давайте пошлем парламентеров, – приказал я комкору.
Вскоре на НП прибыли три офицера, вызванные Родимцевым. Старшим был назначен работник политотдела корпуса Д.Ф. Артеменко. Ему я вручил пакет с двумя текстами ультиматума– на немецком и русском языках. Вот что в нем говорилось:
«Ультиматум.
Коменданту города Дрездена или его заместителю.
В интересах сохранения целостности города Дрездена, его исторических ценностей и памятников старины, сохранения многих жизней мирного населения и солдат армии я предлагаю: немедленно прекратить всякое вооруженное сопротивление и безоговорочно, полностью капитулировать. Открыть свободный вход в город нашим войскам и сложить оружие. Ваше дальнейшее сопротивление совершенно бессмысленно. Ваш ответ ожидаю 8 мая в 9.00 по московскому времени у моста Марии, который находится рядом с железнодорожным мостом. В случае Вашего отказа полностью и безоговорочно капитулировать за последствия отвечаете Вы.
Командующий 5-й гвардейской армией генерал-полковник Жадов, 8 мая 1945 г.»
Вернувшись к себе на НП, я стал с нетерпением ждать дальнейшего развития событий. Примерно около 8 часов утра позвонил Родимцев и доложил, что парламентеры вернулись невредимыми. Были несколько раз обстреляны, лишились своего защитного белого флага: его порвала автоматная очередь. Ультиматум вручить не удалось. Парламентеры, рискуя жизнью, два раза связывались по телефону с обер-бургомистром Дрездена, но он повторил то, что сказал Родимцеву накануне вечером: комендант города убыл в неизвестном направлении, а он не уполномочен вести переговоры.
Перед глазами гвардейцев, вступивших в город, предстала жуткая картина разрушений. Вместо красавца города, города-парка с его архитектурными памятниками была груда бесформенных руин. Больше всего пострадал от налета англо-американской авиации культурно-исторический центр города – Альтштадт, с дворцами и музеями, где хранилось столько сокровищ мирового искусства…
Мы видели много разрушенных советских городов– Сталинград, Полтаву, Кременчуг, сотни стертых с лица земли и сожженных деревень и сел. Проклинали гитлеровцев и не раз говорили: придет расплата! Она пришла. Казалось бы, можно было и позлорадствовать. Но нет. Глядя на разрушения, советские воины глубоко сожалели, особенно когда они не диктовались военной необходимостью, были бессмысленны, как в случае с Дрезденом, забывали о тех непоправимых ранах, которые нанесла нам, советским людям, война. В этом сила и благородство советского воина. Он шел к своей победе как освободитель!..»
Дальнейшие военные действия в Дрездене корпус Родимцева и другие советские части вели с особой осторожностью, открывая огонь только по видимым целям. Специально созданные по приказу командующего 1-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза И.С. Конева группы вели активный поиск сокровищ Дрезденской галереи. Забегая немного вперед, скажем, что 9 мая, в День Победы, большая часть спрятанных картин была найдена советскими солдатами в штольне на берегу Эльбы, а также в других местах, причем многие ценности были подготовлены гитлеровцами к уничтожению.
Выполняя приказ командования, в ночь на 9 мая корпус Родимцева выступил в сторону Праги. Вот что рассказывал отец о том, каким был для него долгожданный День Победы. Этот день выдался у отца не таким торжественным, как у большинства советских людей, и эта радостная новость оказалась для него неожиданной.
В то незабываемое утро 9 мая 1945 года отец находился на командном пункте одной из частей неподалеку от Праги. Только что был освобожден лагерь с военнопленными, но установившуюся было тишину вновь прервали звуки боя. Войска 32-го гв. корпуса преградили путь немецким частям группы армий «Центр», пытавшимся прорваться на запад. Неожиданно на КП вошел знакомый отцу офицер из штаба армии, он был очень взволнован и что-то говорил. Родимцев подал ему знак, чтобы тот подошел ближе, так как из-за грохота боя было невозможно понять, что он говорит. Офицер подошел ближе и, пытаясь перекрыть шум канонады, прокричал: «Товарищ генерал, победа!»
Отец рассказывал, что в тот миг в это трудно было поверить, когда рядом продолжался бой, который вели его подчиненные, потому что для них и для их командира война еще не закончилась. Части 32-го гв. корпуса продолжали преследовать противника. Лишь 13 мая поступил приказ прекратить боевые действия.
В своих воспоминаниях отец так писал об этих незабываемых днях:
«Когда в древней и всегда юной Праге нас обнимали, осыпали цветами и поцелуями наши чехословацкие друзья, оглядываясь на пройденный путь, как пахарь оглядывается на трудную, политую потом ниву, мы, воины, помнили, какой ценой далась нам эта радость.
Наше соединение было лишь небольшой частицей Советских Вооруженных сил, и оно внесло свой скромный вклад в дело великой победы. Этот вклад – девять тысяч километров военных дорог, пройденных нами с тяжелыми, кровопролитными сражениями; десятки освобожденных от фашистской нечисти городов Родины, а также Польши, Германии и Чехословакии. Это горы смертоносного металла – разбитых и сожженных фашистских танков, бронетранспортеров, пулеметов, минометов, пушек… Это горькие утраты молодых жизней; прощание с верными друзьями, до конца исполнившими свой воинский долг. И священная, неискоренимая, вечная ненависть к фашизму – во имя радости на земле».
