К моему большому сожалению, приходится признать, что особа, занимавшая самое высокое положение
[122], оказалась ощутимо замешана в заговоре со многими другими лицами, разжигавшими её честолюбие. Но я также не могу не упомянуть и о том, что Вы снискали себе почёт перед Богом и людьми, уничтожив пагубные последствия, к коим могло привести неосторожное поведение названной особы, если бы Вы мудро не скрыли поступки
[123], за которые могли наказать и беспрепятственно, и заслуженно.
Англичане слепо устремились к участию в этих заговорах
[124], многие вельможи королевства изрядно в них увязли, и предполагалось, что герцог де Роган и гугенотская партия начнут войну внутри страны
[125], в то время как наши острова и берега подвергнутся нападению мощного английского флота.
Английский король Карл I и королева Генриетта Французская.
Казалось, дела у них идут столь удачно, что мало кто верил в возможность противостоять натиску заговорщиков. Однако арест полковника д'Орнано, герцога Вандомского и великого приора
[126], казнь Шале
[127] и удаление от двора некоторых аристократок
[128] расстроили заговор, так что все существовавшие при дворе зловещие замыслы, направленные против Вашего Величества, были разрушены и ни к чему не привели.
Вы также проявили огромное великодушие и благоразумие, дав Вашему брату в Нанте
[129] согласие на его брак
[130]. Между тем искренность, с какою Ваши верные слуги отважились предсказать Вам заранее те пагубные последствия
[131], к коим этот брак может привести, послужила весьма наглядным доказательством их преданности и убедительным свидетельством того, что они не имели намерения ввести Вас в заблуждение.
Во время всех этих неприятных событий, которые, казалось, ослабили Вашу власть, положить конец беспрерывной череде дуэлей могло только примерное наказание
[132] гг. Бутвиля и Шапелля. Признаюсь, никогда я не находился в большем душевном смятении, чем в том случае, и едва не уступил всеобщему сочувствию, которое вызывала во всех сердцах трагическая участь двух молодых дворян, едва не пошёл навстречу ходатайствам самых высокопоставленных особ двора и настойчивым просьбам моих самых близких родственников
[133].
Сезар де Бурбон, герцог Вандомский.
Слёзы их жён
[134] тронули меня до глубины души, но мысль о потоках крови Вашего дворянства, унять которые можно было, только пролив кровь этих двух молодых людей, придала мне силы, помогла овладеть собой и убедить Ваше Величество отдать приказ о казни ради пользы государства, пусть даже и вопреки почти единодушному мнению света и моим собственным чувствам.
Франсуа де Монморанси, граф де Бутвиль.
Не имея возможности остановить приготовления англичан к войне и предотвратить последствия этих приготовлений, Ваше Величество были вынуждены выставить против англичан вооружённую силу.
