Живущие сегодняшним днём живут счастливо сами по себе, но жить под их руководством – это несчастье.
Кто смотрит далеко вперёд, ничего не делает с поспешностью, ибо старается заблаговременно всё предусмотреть, да и трудно совершить ошибку, если обдумать всё заранее.
Бывают некоторые случаи, когда нет возможности долго размышлять, потому что этого не позволяет характер самих дел. Однако в ситуациях другого рода самое лучшее – отложить дела в сторонку и мудростью, проявленной при их осуществлении, восполнить паузу, взятую для того, чтобы обдумать, как лучше с ними справиться.
Было время, когда по соображениям осторожности в королевстве вообще не издавали указов. Когда же приходили неприятности, то с ними боролись полумерами, потому что было невозможно по-настоящему ими заняться, не нанеся урона чьим-либо частным интересам, которым тогда отдавался приоритет перед интересами государственными
[539]. Это приводило к тому, что довольствовались облегчением боли от ран, а не их исцелением, и сие принесло немалые беды королевству.
Вот уже несколько лет, как, благодарение Богу, стали придерживаться другого образа действий, и с таким поразительным успехом, что не только разум призывает нас и дальше следовать этой практике, но и великие успехи, достигнутые благодаря ей, к этому просто настойчиво вынуждают.
Отложив дела, спать нужно как спят львы, то есть не закрывая глаз; они всегда должны быть открыты, чтобы предвидеть малейшую неприятность, которая может произойти, – памятуя о том, что чахотка хоть и смертельная болезнь, но даже учащения пульса не вызывает; так и в государствах часто случается, что неприятности, незаметные при своём зарождении и менее всего ощутимые, оказываются наиболее опасными и приводят в конце концов к самым серьёзным последствиям. Следует проявлять чрезвычайное старание, дабы не оказаться в таких случаях застигнутым врасплох.
И если государства, управляемые мудрецами, всегда считались вполне благополучными, то среди правителей самыми счастливыми называли как раз наименее мудрых.
Чем талантливее человек, тем больше он ощущает возложенное на него бремя государственного управления.
Руководство государством так занимает лучшие умы, что постоянные размышления, которым они вынуждены предаваться, чтобы предвидеть и предупреждать возможные неприятности, лишают их покоя и удовлетворённости, – на их долю остаётся лишь удовольствие видеть, как множество людей безмятежно почивают под сенью их забот и счастливо живут благодаря их терзаниям.
Поскольку необходимо заранее предугадать, елико возможно, насколько успешными могут быть предпринимаемые действия, дабы не ошибиться на этот счёт, а мудрость и прозорливость человеческая всегда имеют свои пределы, за которыми ничего усмотреть не могут, ибо лишь Богу дано видеть конечную цель вещей, то часто достаточно знать, что задуманные планы справедливы и осуществимы, чтобы взяться за них с полным основанием.
Бог содействует всем делам людей, оказывая общую поддержку их намерениям, а от них зависит поступать во всех случаях по своей воле, руководствуясь благоразумием, коим снабдила их Божественная Премудрость.
Но когда речь идёт о великих свершениях, касающихся правления народами, то по исполнении своего долга, состоящего в том, чтобы, широко открыв глаза, выбрать наилучший способ действий, и по самом зрелом размышлении, на какое только способен ум человеческий, люди должны положиться на благость Духа Божия, который, внушая им иногда вечные истины, содержащиеся в Его установлениях, ведёт их как будто за руку к их собственным целям.
ГЛАВА V,
в которой показано, что наказание и вознаграждение – суть две вещи, совершенно необходимые для руководства государством
Существует банальное утверждение, – истинность коего подкрепляется тем фактом, что во все времена оно было на устах и в мыслях всех людей, – что наказание и награда – суть две самые важные вещи для руководства государством.
Бесспорно, что даже если бы при управлении государствами не придерживались никакого принципа, кроме того, чтобы быть непреклонным в наказании навредивших им и добросовестным в награждении принёсших им сколько-нибудь значительную пользу, то государства управлялись бы надлежащим образом и в них не осталось бы человека, который не исполнял бы свой долг из страха или надежды.
Я отдаю приоритет наказанию перед наградой, ибо если бы пришлось отказаться от одного или другого, то лучше было бы обойтись без награды, чем без наказания.
Поскольку к добру надлежит стремиться из любви к самому себе, то, рассуждая со всей строгостью, не следует награждать того, кто к нему склоняется. Но поскольку нет такого преступления, которое бы не нарушало того, чему мы обязаны следовать, то нет и такого, которое бы не принуждало к достойному наказанию за неповиновение, и обязанность сия настолько непреложна, что во многих случаях нельзя оставить безнаказанным один проступок, не совершив тем самым нового.
Говорю о проступках, умышленно наносящих вред государству, а не о многих других, совершённых случайно или в результате неудачного стечения обстоятельств, и к поступкам второго рода государи могут и часто должны проявлять снисхождение.
Прощать в подобных случаях – дело похвальное, тогда как не наказывать за серьёзные проступки, в каковом случае безнаказанность даст волю разнузданности, означает допускать преступное бездействие.
С этим согласны как богословы, так и политические философы, и все они придерживаются мнения, что в некоторых ситуациях, когда обычный человек поступил бы дурно, не даровав прощения, те, кому поручено осуществлять государственное управление, также совершили бы непростительную ошибку, если бы вместо сурового наказания выказали снисхождение.
Опыт учит тех, кто долго вращался в свете, что люди легко утрачивают память о благодеяниях, а когда они ими осыпаны, то желание иметь ещё больше часто делает их и честолюбивыми, и неблагодарными; а ещё он учит, что наказания – вернейшее средство удержать каждого в рамках своего долга: о них не забывают, поскольку они воздействуют на наши чувства, а оные у большинства людей сильнее, чем разум, который над многими совсем не властен.
Проявлять суровость к людям, выставляющим напоказ своё презрение к государственным законам и установлениям, означает действовать на благо общества, и нет худшего преступления против общественных интересов, чем проявление поблажки к тем, кто оные нарушает.
Наблюдая многочисленные заговоры, мятежи и бунты, происходившие в королевстве в моё время, я ни разу не видел, чтобы безнаказанность когда– либо побудила хоть кого-нибудь исправиться естественным путём, освободившись от дурных наклонностей. Напротив, все они принимались за старое и зачастую во второй раз с более ощутимыми последствиями, чем в первый, ибо набирались опыта.
