Комендант важной крепости, лишённый качеств, необходимых для этой должности, может в одночасье настолько близко подвести целое государство к краю гибели, что и столетия потом не хватит для исправления его просчётов.
И напротив, осмелюсь заявить, если бы все те, кто занимает государственные должности, были их достойны, то государства не только были бы избавлены от многих превратностей, которые нередко тревожат их покой, но и наслаждались бы несказанным благоденствием.
Мне прекрасно известно, что весьма нелегко встретить людей, обладающих всеми качествами, необходимыми для исполнения должностей, на которые их назначают, но нужно, чтобы они имели, по крайней мере, главные из этих качеств, и раз уж нельзя найти идеально подходящих людей, то немалое счастье, если будут выбраны лучшие из тех, что предлагает наш бесплодный век.
Ежели маска, которой большинство людей прикрывают своё лицо, и ухищрения, которыми они, как правило, пользуются, чтобы предстать в ином свете и скрыть свои пороки, позволяют им оставаться непознанными до такой степени, что, утвердившись на высоких постах, они окажутся столь же испорченны, сколь считались добродетельны, когда их назначали, то следует тотчас же исправить сей промах, ибо если можно со снисхождением отнестись к лёгким проявлениям бездарности, то терпеть дурные наклонности нельзя ни в коем случае, поскольку они причиняют слишком большой вред государствам, чтобы сносить их ради чьих-то частных интересов.
Именно в этот момент надлежит откровенно напомнить королям о том, какую ответственность они несут перед Господом, когда из одного благоволения раздают важные должности и чины, занимать которые люди посредственные могут лишь в ущерб государству.
Теперь надобно разъяснить, что, не осуждая вообще личные привязанности, вызванные сугубо естественным влечением, которое заставляет отдавать предпочтение одному человеку перед другим, нельзя тем не менее найти извинения государям, заходящим так далеко, чтобы возвести тех, к кому они питают подобные чувства, на должности, при исполнении коих эти люди приносят, по-видимому, столько же вреда государству, сколько получают выгоды для самих себя.
Те, кто имеет счастье быть в милости у государя в силу его благосклонности, имеют и право извлекать выгоды из своего положения, пусть даже у них нет качеств, благодаря коим они могли бы оные заслужить, и общество может высказывать справедливые жалобы по этому поводу лишь в том случае, если эти люди проявят неумеренность.
Однако государя не ждёт ничего хорошего, когда лицо, отмеченное наибольшими достоинствами, не пользуется его наибольшим расположением, и никогда государства не будут в худшем состоянии, чем когда склонность государя к некоторым лицам не даёт ему разглядеть заслуги тех, кто более всех полезен обществу.
Аллегорическое изображение Альфонса Луи дю Плесси де Ришельё (1582 – 1653), кардинала Лионского, старшего брата кардинала Ришельё
К. Гуаран, ок. 1638
Колесница движется по реке Соне мимо стоящего на берегу лионского собора Св. Иоанна. Тритоны, дующие в рог, держат в руках щиты с изображением герба кардинала Лионского.
В таком случае ни уважение к монарху, ни питаемая к нему любовь, ни надежда на вознаграждение более не воодушевляют добродетель. Напротив, человек остаётся безразличным и к хорошему, и к плохому, и зависть, ревность и досада заставляют всех с пренебрежением относиться к своему долгу, ибо никто не рассчитывает, что как-то выиграет в случае его исполнения.
Государь, желающий добиться любви своих подданных, должен отдать основные чины и первейшие ранги в государстве лицам, пользующимся всеобщим уважением, чтобы его выбор объяснялся достоинством назначенных.
Этих людей надо искать по всему государству, а не брать назойливых ходатаев и не вытаскивать из толпы, теснящейся у двери королевского кабинета или в приёмной фаворитов.
Если личное отношение не будет влиять на отбор соискателей, а единственным основанием для отбора станут их достоинства, то государство получит хороших слуг, а государь к тому же избежит неблагодарности со стороны некоторых людей, которые часто проявляют тем меньшую признательность за оказанные им благодеяния, чем менее оных заслуживают, ибо известно, что качества, делающие человека достойным милости, пробуждают в нём и способность, и желание быть благодарным.
Многие испытывают добрые чувства в тот момент, когда им делают какое-то одолжение, но по природе своей столь непостоянны, что немного спустя уже с лёгкостью забывают о том, чем обязаны другим, поскольку интересуются только собственной особой. Подобно пламени, превращающему в огонь всё вокруг себя, они переносят внимание на государственные интересы лишь для того, чтобы повернуть их себе на пользу, и одинаково презирают как своих благодетелей, так и государства, где получают блага.
Личная склонность в некоторых случаях может иметь невинный характер, но государство, где трон этого ложного идола возвышен сверх всяких разумных пределов, оказывается в неважном положении.
Достоинства должны всегда перевешивать, и когда справедливость на одной чаше весов, то личное расположение не может её перетянуть, чтобы при этом не совершилась несправедливость.
Фавориты опасны ещё и тем, что редко люди, вознесённые по счастливой случайности, прибегают к доводам разума, а поскольку разум не благоприятствует их намерениям, то обычно он оказывается полностью бессилен остановить исполнение планов, идущих во вред государству.
Сказать по правде, я не вижу ничего, что могло бы погубить самое процветающее королевство на свете вернее, чем аппетит подобных людей или сумасбродство женщины, когда государь ею одержим.
Смело делаю это заявление, ибо излечить подобные недуги способны лишь такие лекарства, как время и случай, которые столь часто допускают гибель больных, оставляя их безо всякой помощи, что должны считаться наихудшими докторами на свете.
Как даже самый яркий свет не помогает слепому хотя бы смутно различить свой путь, так нет никакого луча, способного открыть глаза государю, когда их застит ему личная склонность и страсть.
Тот, у кого завязаны глаза, сумеет сделать правильный выбор разве что случайно, а посему раз благо государства требует производить оный всегда разумно, то оно велит также не допускать, чтобы государи подпадали под влияние лиц, лишающих их света, необходимого для рассмотрения предметов, представленных их глазам.
Когда сердце государя находится в подобном плену, почти бесполезно работать на совесть, потому что ухищрения тех, кто владеет его чувствами, бросают тень на самые чистые поступки, а наиболее выдающиеся услуги изображают как прегрешения.
Многие государи погубили себя тем, что личные пристрастия ставили выше государственных интересов.
