После почти шестилетнего перерыва я восстановила в памяти материал ленты, и меня захватила новая работа, атмосфера кинопроизводства. Джузеппе Бечче, долгое время дирижировавший оркестром берлинского Дворца УФА и сочинивший запоминающуюся музыку для «Голубого света», также прибыл в Тирзее, чтобы заняться звуковым рядом фильма. Мы арендовали рояль, так что Бечче, едва лишь блок киноленты был готов, сразу же принимался придумывать музыкальное сопровождение — по кадрам. Просто идеальное сотрудничество!
Тем временем из Парижа пришло письмо от месье Ланглуа. Текст этого послания произвел эффект разорвавшейся бомбы. Анри писал: «Имею честь сообщить, что все Ваши фильмы, включая „Долину“, находятся в „Сентр Насьональ де ла Синематек Франсез“ в сохранности, и Вы можете ими распоряжаться».
Годами я ждала этого известия. И вот наконец свершилось! Однако уже через два дня мое доверенное лицо в Инсбруке сообщило, что там тоже получено уведомление из Парижа, где говорится, что французы сняли арест с моего киноматериала, но теперь его перешлют австрийскому правительству с обязательным условием, что передача пленок мне в этом случае запрещается. Это совершенно противоречило тому, что сообщил месье Ланглуа. Необходимо было воспрепятствовать такому положению вещей: если мой материал после переправки в Австрию вновь будет арестован, то весь процесс опять затянется на неопределенное время. В данном случае помочь мог только профессор Грамацио. Я спешно вылетела в Рим. Когда я появилась перед своим компаньоном, умоляя о поездке в Париж, он с улыбкой согласился, но поставил условием, чтобы мы отправились во Францию вместе.
— Без визы это невозможно, — сказала я.
— Нет проблем, ведь я австрийский Генеральный консул, кроме того, у меня сложились добрые отношения с французским посольством, и мы сделаем вам визу в Риме.
Уже во второй половине дня все было готово. К счастью, мой паспорт, выписанный на фамилию Якоб, помог мне неузнанной вылететь в Париж.
Там первым делом мы направились в «Сетр Насьональ де ла Синематек Франсез». Господин Ланглуа в тот момент, к сожалению, находился в Швейцарии. Его сотрудница, мадам Меерсон, подтвердила, что материал всех моих фильмов, упакованный в ящики, находится у них и его осталось только забрать. Доверенность на получение может выдать только французское Министерство иностранных дел, которое до недавних пор всячески препятствовало тому, чтобы киноленты оказались у меня.
Грамацио на следующий день пригласил на ужин нескольких сотрудников МИДа и мадам Меерсон как представительницу Ланглуа. Он не скупился на траты, заказал в ресторане «Максим» праздничный стол, и там я наконец познакомилась с важными господами из Министерства иностранных дел и австрийского посольства. Особого успеха, однако, мы с компаньоном не достигли. Таким образом нам пока удалось лишь воспрепятствовать передаче моего материала в Австрию.
Немецко-итальянское совместное производство
В Тирзее я закончила компоновку кадров, а в Мюнхене зарегистрировала «Ирис-фильм», дочернее предприятие римской фирмы. После выхода новой версии «Голубого света» совместного немецко-итальянского производства планировалось начать съемки «Красных дьяволов». В этом проекте участвовали в Италии «Минерва» и «Люкс-фильм», в Германии — «Надиональ». Немецкая кинокомпания была готова выплатить 750 000 марок, и я обладала полномочиями заключить с ней опционный договор.
[408] Это вселяло надежду.
Большую помощь в ведении переговоров мне оказал господин Шверин, бывший юрисконсульт моей фирмы. Я советовалась с ним по всем вопросам, касавшимся киноотрасли. Как только прошел слух о возобновлении моей профессиональной деятельности, стали появляться всевозможные люди, добивавшиеся от меня денег, в частности некоторые из тех, кто двадцать лет назад участвовал в создании «Голубого света», среди них мой тогдашний друг и оператор Ганс Шнеебергер. Предположив, что отчетные документы тех лет пропали, и угрожая судом, он потребовал от меня сейчас же выложить 1500 марок — якобы не выплаченный ранее гонорар.
Но Шнеебергеру не повезло. Среди прочих бумаг сохранился оригинал ведомости с его подписью, подтверждающей получение гонорара. После этого инцидента я впредь никогда не слышала о своем бывшем друге.
Следующий сюрприз: объявился Гарри Зокаль с очередными требованиями. При этом бывший компаньон все еще не разделил со мной доходы от фильма, после того как тайно выкрал и продал оригинал «Голубого света». Теперь Зокаль требовал 50 процентов прибыли от моей новой версии, поручив самому известному адвокату Мюнхена Отто Йозефу предъявить мне несправедливые претензии. Выиграть процесс против Йозефа и Зокаля я посчитала невозможным. Поэтому заявила о готовности передать наглецу 30 процентов прибыли. Такая постановка вопроса не устраивала бесцеремонного Гарри, он угрожал получить временное разрешение на запрет премьеры нового варианта «Голубого света». Это перешло все границы — таково было не только мое мнение, но и господина Шверина. Обычно очень спокойный и рассудительный, на этот раз он так разволновался от подобной наглости, что стукнул кулаком по столу и, не прощаясь, покинул вместе со мной офис адвоката Йозефа. Вполне понятно, почему мой поверенный настолько вышел из себя: предварительно мы предложили Зокалю 50 процентов от будущей прибыли, но с условием, что он назовет страны, куда ранее продал первый вариант «Голубого света» и обозначит, какие доходы получил. Но, когда оппонент отказался предоставить сведения о прибыли с этих продаж, терпение добропорядочного Шверина иссякло. С тех пор он принялся жестко настаивать лишь на соблюдении моего законного права и возмещении убытков. Только после применения подобной тактики Зокаль прекратил свои угрозы, а его адвокат Иозеф спасовал и перестал предъявлять необоснованные претензии.
Одновременно с данным правовым спором в Мюнхене я проводила синхронные съемки фильма, заказала новые титры и после этого, уже в Риме, принялась готовить все необходимое для итальянской версии «Голубого света». Совместное производство в то время оказалось делом непростым. Три недели я ждала прибытия киноматериалов. С римским симфоническим оркестром и со студией «Фоно-Рим», в стенах которой планировалось записывать музыку и итальянскую речь, уже была достигнута твердая договоренность. Тем не менее я нервничала все больше.
Одновременно я старалась заручиться поддержкой итальянских бизнесменов в финансировании фильма «Красные дьяволы». Перспективы вырисовывались отличные, особенно когда к работе подключился Чезаре Дзаваттини, известный автор почти всех сценариев для кинокартин Витторио де Сики. Чезаре понравились мои этюды, и он объявил о готовности стать соавтором сценария. Де Сика согласился сыграть в нем одну из главных ролей.
Мы целиком погрузились в работу, и мне параллельно приходилось разбираться в особенностях итальянского менталитета. Очень часто мои партнеры не соблюдали поставленные сроки — и это порядком изматывало. Но когда в конце концов все складывалось благополучно, то сотрудничество получалось сказочным. Чрезвычайно талантливые итальянские коллеги оказались людьми впечатлительными, с широкой душой, великолепным творческим потенциалом. Профессионалы своего дела трудились и в копировальной киномастерской Каталуччи.
