В те же сентябрьские дни в Москве был сформирован еще один отряд из четырех таких же тяжелых кораблей АНТ-6, оборудованных на этот раз всем необходимым для работы в условиях полярной ночи с заснеженных аэродромов. Отряд возглавлял знаменитый полярный летчик Борис Григорьевич Чухновский. Не менее известными были имена и у двух других командиров кораблей, бывалых полярников – Михаила Сергеевича Бабушкина и Фабиана Бруновича Фариха. Четвертый среди них – Яков Давидович Мошковский – считался не очень сильным пилотом и еще слабообкатанным Арктикой. Он, правда, тоже участвовал в полюсной экспедиции Шмидта, но в роли второго пилота, зато славился на всю страну как выдающийся парашютист. Это был его первый выход в Арктику в качестве командира корабля.
Покинув Центральный аэродром 5 октября, отряд добрался до Рудольфа аж через полтора месяца – 19 ноября, чтоб капитально засесть под пургой и туманами еще без малого на полгода.
Отряд же Водопьянова, исключая дежурившего Мазурука, в конце октября за ненадобностью был отозван в Москву.
Только 13 марта 1938 года, когда по Арктике уже гулял белый день, первым из отряда Чухновского на поиск вышел… Мошковский.
А кому же еще лететь, если Чухновский и Бабушкин умудрились на посадке разбить свои самолеты, да так, что Бабушкин даже ноги свои поломал? А Фарих не мог подняться в воздух из-за крупного отказа техники.
К тому времени ледовое поле, на котором мог находиться экипаж Леваневского, сместилось, по расчетам гидрологов, на значительное расстояние к юго-западу (хотя американские специалисты считали, что морские течения потащили льдину в сторону Канады), и экипажу Мошковского пришлось держать курс чуть левее полюса, в направлении северной оконечности Гренландии. Там по нулевому меридиану он и обследовал пространство между 84-й и 82-й широтами. Впустую, конечно.
А 4 апреля он снова взлетел. Прошел через полюс, осмотрел при безбрежной видимости его окрестности и благополучно вернулся на свою базу.
Вот, собственно, и вся полезная работа – четыре целевых безутешных вылета.
Было, правда, еще три или четыре бессмысленных броска в сторону полюса, но стоит ли о них говорить, если речь идет о двух приплывших сюда на каком-то пароходе бипланах Р-5, которым и в хорошую погоду дальше двухсот километров от аэродрома лучше не отлучаться.
Но спасательные операции велись и в западном, американском секторе Арктики. Там события разворачивались несколько иначе.
С советской стороны к берегам Аляски, к мысу Барроу, устремились экипажи трех двухмоторных самолетов: Головина – на отечественном дальнем разведчике Р-6, Задкова – на немецкой летающей лодке «Дорнье-Валь» и Грацианского – на той самой, им облюбованной, американской амфибии Си-43.
В море Бофорта шел на полном ходу, пробиваясь сквозь льды по 148-му меридиану как можно дальше на север, знаменитый ледокол «Красин», неся на своем борту по два Р-5 и У-2.
Но Головин затерялся где-то в пути, Задков после двух или трех вылетов в сторону полюса остался без летающей лодки, раздавленной в ночной шторм сдвижками льдов, и только Грацианский сумел совершить с мыса Барроу шесть глубоких рейдов и обследовать обширные приполюсные территории. Но и он, как и все другие, завершил эпопею без каких-либо предметных результатов. С наступлением полярной ночи его экипаж был отозван к родным берегам.
«Красин» тоже не преуспел: с рубежа 73-й широты, куда ему удалось протолкаться, его легкая бипланная «кавалерия» перед грозной далью огромных пространств оказалась совсем бесполезной.
Иначе сработала американская авиация.
Уже на следующее утро после потери связи с Леваневским с авиабазы Фербенкса поднялись в мутное небо и взяли курс на полюс три самолета – двухмоторный «Локхид-Электра» и два одномоторных «Ферчайдла». У них хороший радиус полета, но не далее 85-й широты.
Вероятно, эти самолеты изначально были приведены в готовность для встречи Н-209 на подходе к Аляске, чтоб воздушным эскортом сопроводить его к Фербенксу. Но обстоятельства изменились и пришлось принимать другую задачу.
Отозвался и Джимми Маттерн. Он считал просто своей святой обязанностью, делом чести порядочного человека броситься на помощь давнему другу, однажды выручившему его из беды. Как уверял знаменитый пилот читающую публику, он уже давно полетел бы, да вот несчастье – не нашлось для такого доброго дела подходящего самолета.
Советское правительство избавило благородного рыцаря от душевных переживаний – приобрело для него новейшую «Локхид-Электра». Теперь Маттерн намерен был дойти аж до полюса – даже дозаправку в воздухе предусмотрел. Но первый пристрелочный полет решил провести только до 75-й широты. А уж потом…
Вернулся, однако, он мрачным и значительно раньше ожидаемого времени, намного не дотянув даже до этого скромного рубежа. Ни с кем не обмолвясь ни словом, заперся в гостинице и никого не намерен был принимать. Только через сутки, перед отлетом в Техас, где был его дом, он сообщил ошеломленной прессе:
– О, Арктика, ужасная страна! Там горы льдов, там смерть! Это безумие летать над Арктикой!.. Я не хочу умирать!
Самолет мы попросили вернуть.
Участвовала в спасательной операции и канадская авиация. В январе на приобретенной советским правительством летающей лодке «Консолидейтед» канадский пилот Кеньон вместе с выдающимся американским полярным исследователем и тоже классным пилотом Губертом Уилкинсом пробился к полюсу и обследовал огромные зоны, прилегающие к предполагаемому месту бедствия, а в марте повторил полет и достиг широты 88 градусов.
Арктика молчала.
К весне 1938 года ни у кого не осталось сомнений – ни найти, ни тем более спасти хоть кого-нибудь из экипажа Н-209 не удастся. Тайну его гибели полярные ветры замели основательно.
В мае после многосторонних консультаций состоялось решение советского правительства – поиск прекратить.
К своим берегам направился «Красин». С Рудольфа, прихватив с собой экипажи разбитых самолетов, ушли Мазурук и Фарих. Взлетел и Мошковский, а на взлете с промежуточного аэродрома Ягодник, под Архангельском, расслабившийся пилот не выдержал направления разбега, влетел в канаву, отбил шасси и на горящем самолете рухнул в реку. В той катастрофе погибло несколько человек. Среди них – Герой Советского Союза Михаил Сергеевич Бабушкин.
Так печально завершилась грандиозная по размаху и безрезультатная по итогам воздушная операция по спасению экипажа Леваневского.
Дальше всех, выше всех, лучше всех…
Однако от последних летных потрясений огонь дерзаний не угас.
Правда, на ту великую трассу, через Северный полюс в Америку, больше никто не рвался: какое еще новое слово можно было сказать после Громова? Но в 1938 году все же состоялись другие выдающиеся дальние и скоростные перелеты.
Женский экипаж Валентины Степановны Гризодубовой на туполевской двухмоторной машине АНГ-37 из Москвы пробился к Хабаровску. Не очень удачно, с потерей в тайге самолета, но все же…
