Хейзел рассматривала обручальное кольцо у себя на руке — платиновое, простое и гладкое, оно сильно отличалось от кольца, подаренного ей на помолвку, которое молодая женщина носила на том же пальце. Это было старинное, очень дорогое кольцо, увенчанное великолепной крупной жемчужиной. Столетиями оно украшало руки женщин, которые решились связать себя узами брака с представителями дома Маркес де Драхо. Кольцо символизировало чистоту и непорочность, что считалось обязательным условием для невесты мужчины из этого старинного рода.
— Con su permiso? — прервал ее мысли мужской голос. Хейзел еще не очень хорошо говорила по-испански, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять смысл вопроса. Человек, за которого она несколько минут назад вышла замуж, очень вежливо интересовался, не помешает ли ей, если он закурит.
— Нет, конечно, — смущенно пробормотала Хейзел.
Большой зал был заполнен празднично одетыми людьми, которые вполголоса переговаривались между собой и, тайком поглядывая на молодых, объясняли что-то непосвященным и любопытным.
— Самое время пообщаться с гостями. — Франсиско взял Хейзел за руку и направился к одной из оживленно беседующих групп.
В течение часа новобрачная принимала поздравления, не переставая изумляться, с каким разочарованием все присутствующие встретили сегодняшнее бракосочетание. На лицах собравшихся, казалось, застыл немой вопрос: с какой стати Франсиско Кальвенте Маркес де Драхо решил жениться на англичанке? Разве среди соотечественниц не нашлось достойной претендентки?
Пока Франсиско пожимал руки мужчинам, Хейзел обменивалась дежурными любезностями с женщинами, чью неприкрытую недоброжелательность ощущала буквально всей кожей. Ее сердце бешено колотилось под нежными кружевами свадебного платья, словно птица в клетке. Франсиско бросил на жену быстрый взгляд и, заметив ее напряжение, ободряюще улыбнулся. В конце концов новобрачной удалось справиться с растерянностью и возмущением. Она принялась оживленно болтать с гостями в ожидании приглашения к свадебной трапезе.
На длинных, уставленных деликатесами столах сверкало серебро, сиял хрусталь. Старое вино ждало своего часа в оплетенных бутылях. Изысканные букеты цветов дополняли роскошное убранство. Все вокруг должно было продемонстрировать вековые традиции и богатство дома Маркес де Драхо.
Хейзел знала, что далеко не все гости были настроены против нее. Пожилой дядя Франсиско, дон Гарсия, сидевший справа, несколько раз пытался отвлечь новобрачную от мрачных мыслей, правда, не вполне удачно. Когда Хейзел принялась за креветки в пикантном соусе, он вдруг задал ей вопрос:
— Тебе нравится, как у нас готовят лангустов?
До своего скоропалительного брака Хейзел жила на то, что сама зарабатывала, и лангусты были слишком дороги для ее кошелька. Конечно, она понимала, что женщина, которая носит титул маркизы, просто обязана разбираться в морских деликатесах, но, к сожалению, многие блюда, украшавшие свадебный стол, невеста видела сегодня впервые. Хейзел в смущении уронила вилку, чем вызвала удивление некоторых гостей. Дон Гарсия заметил, что Франсиско побагровел. Молодой человек не выносил неловких положений. Его раздражало, что молодая жена не умеет вести себя в обществе. Дон Гарсия перехватил его негодующий взгляд, сделал племяннику рукой знак, что все в порядке, и решил перевести разговор на другую тему.
— А куда подевалась Кармен? — поинтересовался старик.
Гости снова принялись перешептываться. Пятилетняя Кармен была племянницей Франсиско, дочерью его брата, погибшего несколько месяцев назад в автокатастрофе.
— Кармен плохо себя вела, и я решил ее наказать, — холодно отозвался Франсиско. — Утром я ей объяснил, что не намерен по сто раз повторять набившие оскомину замечания, и запер на весь день в комнате.
Только невероятным усилием воли Хейзел удалось сдержаться и не вступить в разговор. Она была возмущена подобной строгостью по отношению к маленькому ребенку, который недавно потерял обоих родителей. Куда смотрят органы опеки и другие родственники Кармен? Как они могли доверить девочку такому жестокому человеку, как Франсиско? Девочка так радовалась приближающейся свадьбе, целыми днями только об этом и говорила, мечтала, строила планы. Наверняка малышка ужасно расстроилась, что ей не дали нести шлейф свадебного платья!
После обеда гости начали прощаться.
— Свадебное путешествие перенесено на более поздний срок, — сообщил присутствующим Франсиско. — Сейчас я очень занят. Мы выберем маршрут и назначим дату где-нибудь в конце года. Хейзел, я буду у себя в кабинете и прошу, чтобы мне никто не мешал.
Хейзел осталась в прихожей. Дон Гарсия тоже задержался немного и стоял поодаль, поглядывая на молодую невестку. Во взгляде новобрачной было что-то трогательное. Солнечный свет, проникавший сквозь высокие окна холла, золотил ее темно-каштановые волосы. В узком строгом белом платье Хейзел походила на кроткую монахиню.
— Дитя мое! — с неподдельным сочувствием в голосе обратился к ней дон Гарсия. — Не огорчайся. Он действительно очень занят. Давай прогуляемся по саду. Я составлю тебе компанию.
— С удовольствием, — охотно согласилась Хейзел.
Они шли по великолепному саду, который был разбит вокруг дома. Розовые кусты, искусственные горки, редкие растения… Хейзел обратила внимание на здание из грубого серого камня, горделиво возвышающееся среди темной зелени.
— Каса де Драхо, замок Драконов, — пояснил дон Гарсия, проследив за ее взглядом. — Тебе не страшно жить с человеком, на фамильном гербе которого красуется дракон?
Шутка не удалась. Хейзел невольно вздрогнула. Она уже успела убедиться, что ее муж временами способен своим высокомерием, словно напалмом, сжигать неугодных ему людей. Истинный огнедышащий монстр.
— Моя покойная сестра, мать Франсиско, тоже наслушалась сплетен на эту тему, — продолжал дон Гарсия. — Как ни странно, женщины, которые решились выйти замуж за де Драхо, крепко держатся за них. Никто в их роду никогда не изменял своим мужьям и не разводился. Наверное, эти гордецы проявляют в браке свои лучшие качества. Когда я однажды пожаловался на резкость моего зятя, сестра рассмеялась. «Ты сам виноват, Гарсия. Если знать, как с ним себя вести, это чудовище превращается в мурлыкающего котенка», — так она сказала.
Хейзел невесело усмехнулась. Их отношения с Франсиско были далеки от подобной идиллии.
— Ваша сестра, наверное, очень любила своего мужа.
Улыбка исчезла с ее лица. На ресницах юной новобрачной блеснули слезинки. Дон Гарсия понял, что имела в виду Хейзел. Женщина, о которой шла речь, не только любила, но и сама была любима.
— В моем возрасте становишься нелюбопытным, — мягко произнес старик, — но если ты хочешь облегчить душу, я готов тебя выслушать. Можешь довериться мне, девочка. Чем могу, я тебе помогу.
