Зеро стали занимать позицию для разбега, когда из командного пункта выскочили офицеры и, размахивая руками, с криками побежали к взлетной полосе. Они скрещивали руки над головой, подавая нам сигнал заглушить двигатели. Когда они подбежали к самолетам, мы получили объяснение: «Отбой тревоги. Наши наблюдатели ошиблись». Один офицер даже рассмеялся: «Сто вражеских самолетов оказались стаей перелетных птиц!» Все расхохотались. После пережитого волнения все это казалось просто нелепым.
Мы уселись обедать рядом с командным пунктом, готовые взлететь в случае нового налета. Противник сегодня, похоже, решил доконать нас. Мы еще продолжали есть, когда прибежали дежурные, сообщившие, что из Саламоа доложили о шести «B-17», приближающихся к базе. Нельзя было терять ни минуты. Забыв о еде, все бросились к своим самолетам. Полет от Саламоа до Лаэ занимал всего несколько минут, и вскоре бомбардировщики будут здесь. Взлететь мне так и не удалось. Другие истребители уже начали разгон по взлетной полосе, а я сидел в кабине и проклинал не желавший заводиться двигатель. Я вновь и вновь нажимал педаль стартера, но двигатель не подавал признаков жизни. Когда я крайне раздраженный вылез из кабины, все остальные истребители уже находились в воздухе.
Через летное поле я побежал к укрытиям. Накадзима неистово размахивал руками, крича, чтобы я поторопился. Он все время показывал мне на небо. Я находился в 20 ярдах от убежища, когда послышался вой падающей бомбы. Я прыжком преодолел последние несколько футов и рухнул на спины людей, сгрудившихся на земле в блиндаже.
В этот момент показалось, что все вокруг взлетело на воздух. Раздался оглушительный грохот, земля подо мной заходила ходуном. Я ощутил, как что-то с силой давит на мое тело со всех сторон, и после этого наступила полная темнота. Казалось, что я полностью отрезан от окружающего мира. Я пробовал пошевелить руками и ногами, но все было тщетно. Я оказался зажатым, как в тисках.
Трудно сказать, сколько прошло времени, когда я услышал прозвучавший откуда-то издали голос. Это был Накадзима.
– Сакаи! Сакаи! Где ты?
Наступила тишина. Потом снова послышались крики:
– Где он? Сакаи успел укрыться? Ищите его, черт побери!
Я пытался крикнуть в ответ. Мне казалось, что я кричу, но почему-то не слышал своего голоса. Губы не шевелились. Что-то тяжело давило на подбородок.
Снова откуда-то издали послышался голос Накадзимы:
– Его, видимо, засыпало. Ищите его. Не теряйте времени. Копайте!
Засыпало? Ну конечно! Я оказался под слоем песка и камней. Я приоткрыл глаза. Темнота. И тут меня охватил страх. Мне казалось, что я задыхаюсь, казалось, что песок душит меня. Я старался пошевелиться, но не мог сдвинуться ни на дюйм.
Снова раздался голос Накадзимы, на этот раз он прозвучал немного громче:
– Копайте всем, что попадается под руки. Давайте! Берите палки. Работайте руками, если больше ничего нет! Живо!
Вскоре послышался скрип лопат, разгребавших песок. Я застыл в ожидании, стараясь не шевелиться. И вот, наконец, им это удалось. Рука коснулась моего лица, ощупывая его, затем стряхнула песок с носа и губ. Внезапно стало светло, мои спасители добрались до меня и вытянули наружу.
Засыпало не только меня. Человек десять оказались погребенными под обрушившимися стенами блиндажа, когда рядом с ним разорвалась бомба. Но никто не был ранен! Мы оказались с головы до ног засыпаны песком и грязью, смягчившими, на наше счастье, удар рухнувших обломков блиндажа.
Командный пункт превратился в развалины, зиявшая поблизости воронка стала наглядным подтверждением того, как нам повезло: удалось избежать прямого попадания бомбы. Большинство оставшихся на взлетной полосе самолетов превратились в обломки, топливные баки нескольких из них были объяты пламенем. Примерно час спустя на базу вернулись взлетевшие истребители. Лица у летчиков были мрачными. Шести «Летающим крепостям» удалось без труда отбить все их атаки.
Два дня ушло на ремонт и ликвидацию последствий налетов, произошедших 2 июля. К 4-му числу все было готово для нанесения удара возмездия по Порт-Морсби. Нам не терпелось внести свой вклад в празднование американцами Дня независимости, устроив им свой собственный салют. Двадцать один Зеро ожидал «теплый» прием двадцати истребителей противника. Мы начали атаку в тот момент, когда самолеты союзников пикировали на нас. Нашим летчикам удалось сбить девять истребителей противника, а еще три самолета были записаны в разряд «вероятно уничтоженных».
Возвращаясь назад, мы все еще находились за много миль от Лаэ, когда я заметил пелену черного дыма, которую ветер гнал в нашу сторону. На подлете к базе мы увидели, что дым тянется от горящих аэродромных построек. Огромные языки пламени вздымались к небу, клубы черного дыма висели над джунглями и побережьем. Всем стало ясно, что произошло: во время нашего отсутствия бомбардировщики противника разбомбили склады горючего.
Мы стали заходить на посадку, и в этот момент рев моторов возвестил о появлении семи бомбардировщиков, низко летящих над джунглями. Мы увидели самолеты, когда те уже оказались над аэродромом, бомбы начали сыпаться на взлетно-посадочную полосу, от их разрывов фонтаны огня и комья земли взметались вверх. Пока мы разворачивались, с аэродрома взмыли в воздух еще несколько истребителей, и двадцать шесть Зеро ринулись в погоню за семеркой пытавшихся уйти «B-26». На несколько минут в небе воцарился хаос, пока каждый из нас старался уйти в сторону, чтобы избежать столкновения с другими ведущими преследование самолетами. Столкновений удалось избежать лишь чудом.
Один из поднявшихся с аэродрома истребителей отделился от основной группы. Зеро прошел мимо бомбардировщиков, а затем, сделав резкий разворот на 180 градусов, с огромной скоростью понесся на возглавлявший строй бомбардировщик. То, что казалось бесстрашной лобовой атакой, через мгновение превратилось в ужасную бойню. Японский летчик не открывал огонь, он шел на таран! На скорости около 600 миль в час приблизившись к бомбардировщику, Зеро, едва не задев правый винт «B-26», проскользнул вдоль его фюзеляжа и крылом, словно бритвой, срезал вертикальный стабилизатор и руль хвостового оперения.
Казалось, Зеро не получил повреждений, ибо продолжал лететь по прямой. Но вскоре он начал медленно переворачиваться в воздухе, теряя высоту. На полной скорости он рухнул в море. Через несколько мгновений лишившийся стабилизатора «B-26» отклонился от курса и перевернулся вверх брюхом, а затем, войдя в штопор, с оглушительным взрывом врезался в воду. Пять минут спустя еще один «B-26», не выдержав напора шести истребителей, открывших ураганный огонь по его крыльям и фюзеляжу, скрылся под волнами. Пяти остальным бомбардировщикам удалось скрыться.
Вернувшись в Лаэ, я узнал, что протаранивший самолет противника летчик оказался тем самым, который 2 июля поклялся унести собой в могилу вражеский бомбардировщик. Суицу выполнил свою угрозу.
6-го числа мы снова нанесли удар по Порт-Морсби. Пятнадцать истребителей, сопровождавших двадцать один бомбардировщик, сбили три самолета противника.
