После чего передала через сопровождающего ее Виктора, что извиняется и уходит, я, естественно, отпустила ее.
Наступила очередь трансляции поздравительного фильма, после которого я ахнула – зал заполнился людьми… Прибыли Никас Сафронов с картиной и Николай Дроздов. И Борис Петрович Химичев. Поздравили от Куклачева и от Бисера Кирова. И выступали Норд и детские коллективы…
Но вот эту выходку Джуны – чтение поэмы о Юнии в пустом зале, когда все приглашенные просто мечтали увидеть ее, – как это объяснить?
Пощечина за сказку
Джуна, как уже сказано ранее, была при жизни драчливой. Она шлепала и пинала то шутя, то не шутя. Меня как-то не трогала. Но однажды шмякнула по челюсти, без предупреждения, со злобой и силою. Прямо наотмашь.
Я как раз написала новую сказку. И в состоянии «кататонического возбуждения» после рождения свежей вещи, что время от времени случается со всеми творческими людьми, зачитала ее Джуне в ожидании похвалы.
Сказку «Серебряные врата» Джуна сначала слушала внимательно и спокойно. Фабула развивалась в Древней Руси, когда на мирных жителей напали враги и первым делом одолели мужчин, потом старух, женщин, и остались на земле одни девочки. Сели они у костра и стали думать, как от врагов спастись. И вот сюжет приближался к катарсису. Самая младшая называет способ, как от врагов избавиться. Развязка. Я дочитывала фразу:
«Не спали в эту ночь не-весты. Сели спиралями у костра. Взялись за руки. И давай мечтать. И сознание дев непорочных было столь мощным и столь прекрасным в своем отчаянии, что появился над землею огромный крылатый корабль, точно белый лебедь, украшенный самыми благоуханными цветами молодых не-вест. Не из бревен он был сбит, а из призрачных мерцающих радуг. Веслами того корабля управляли любовь и счастье. В высоких шелковых парусах – трепетали теплые весенние ветры. Вместо штурвала – блистательное солнце! Вместо пушек – смелые звезды! Оживают на том корабле самые лучшие, самые веселые игрушки. А на палубе – все радостно смеющиеся дети земли!
– Вперед! – скомандовала не-веста, – постоим за наших отцов и дедов, баб и матерей, за наших братьев и за нашу Землю!
И ринулся рожденный галактикой мощный непреодолимый энергетический сгусток – этот прекрасный коллективный сон в разрозненные сны врагов, которые мечтали лишь о власти, деньгах и славе. И те под ничтожеством своих стремлений превратились в камни и пыль. Точно разъеденная серной кислотою рухнула стена. Выбежали, освобожденные из плена, жители земли…»
И тут Джуна налетела на меня с оплеухой.
– Как ты смеешь? – вознегодовала она, сверкая глазами, как дикая кошка, – разве можно нам? НАМ? Секреты давать непосвященным! ЗНАНИЯ!?
Потом успокоилась и, с огромным усилием останавливая в себе срыв, произнесла миролюбивее:
– А может, и пора… Ну что там дальше в сказке? Наши победили?
– Не скажу. Ты дерешься! – буркнула я, потирая ушибленную щеку.
– Ну и не говори. Я и так знаю, конец хороший…
Солнечное затмение
Джуна шокировала загадками. Так было и с заявлением, что я увижу синюю ауру солнца.
Солнечное затмение на Руси всегда сопровождалось сменою власти или сменою эпох. Энергетических правлений. Циклов.
Начиная с восьмидесятых Джуна, опять же, осознанно или нет, открыла новую эру внимательного изучения и признания скрытых возможностей человека. Космоса. Привлекла интерес ученых мира к биоэнергетическому воздействию всего на всё. Раздвинула сознание академиков и простых домохозяек. Приоткрыла крышку ящика вселенских тайн. Сделала некую «трепанацию черепушки» человечества.
Но у каждой эры есть начало и есть завершение. Я опять же о солнечном затмении, что случилось не только над Москвой.
Что это было? Мистика? Природное явление? Знак?
С двенадцати до двух часов дня. 20 марта. Полдень. День весеннего равноденствия. Безоблачное голубое небо.
Ровно в полдень ничто не предвещало затмения. Солнце ярко светило. Народ двигался по Москве в привычном направлении. Я обзвонила многих. Бухаров Саша – единственный, кто согласился приехать и заснять это редкое природное явление на новую камеру. Мы выбрали площадку недалеко от МКАД в районе Новокосино.
Через простые темные очки можно было увидеть, как диск Луны коснулся Солнца справа. Ничего не изменилось вокруг. Никто не заметил этого черного касания. И Солнце стало ущербным, точно его правый бок желтком уперся в прямую темную стену.
Луна не была черной. Она была невидимой. Так сильно слепила солнечная корона глаза.
Чтобы лучше видеть «наезд» Луны на Солнце, я оставила для обзора сантиметровое расстояние между большим и указательным пальцем. Оказавшись в столь тесном энергетическом плену, космические странники забились от возмущения и гнева.
Солнце, распаляясь, стало пульсировать и выделять красно-бордовую корону.
Чем дольше я глядела, тем шире разрасталась эта красная корона.
Но длительное время на столь яркий свет смотреть невозможно. Я просто фиксировала, насколько дальше продвинулась Луна.
Гляжу на своего спутника. И вижу на его лице вдруг все старые шрамы. Они обозначились светлыми пятнами. Невероятно!
Но Луна все еще надвигается на Солнце и уже закрыла сорок процентов. Даю время отдохнуть глазам и снова смотрю на явление. Прямо через очки, без затемненных и закопченных предметов. Это просто. Я вижу солнечный диск, наполовину закрытый Луной. Но что кажется еще более невероятным, корона Солнца теперь отнюдь не красная. Она синяя! Сине-голубая со светло-оранжевым, желтым и лимонным ободком.
Когда половина Солнца закрыла Луна, стало вдруг холодней.
Я поняла: так смерть забирает людей. И подумала о Джуне. О ее предсказании увидеть синюю ауру Солнца.
Ветерок коварно забрался за пазуху. Озябли руки. Дрожь прошла по спине. От ступней к затылку. Оледенело сердце. Слабенький, но проникновенно-мертвецкий ветерок обжигал лоб.
– Солнце и Луна! – спросила я. – Что ждет меня в жизни?
Безо всякой надежды на ответ я почувствовала жар от неба.
И тут увидела, что самолет, летевший по своим делам, вдруг резко повернул вверх, в сторону Солнца и «наехавшей» на него Луны.
Перед самолетом я совершено осознанно и отчетливо наблюдала темную полосу – путь будущего самолета. Секунда-другая – и самолет повторил мои предчувствия. Он пролетел по обозначенному небом маршруту, исчезнув в глубинах голубизны неба.
А душа не принимала и отторгала Луну, как нечто неестественное и чужое.
И Луна ушла. Она только чуть-чуть обозначила в моей жизни свое темное присутствие. Солнце высвободилось. И я снова пристально и внимательно взглянула на затмение.
