Понятие «геноцид» впервые в международное право было введено и закреплено в нем Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1948 года. Советский Союз присоединился к этой Конвенции в 1954 году, и потому ее действие распространяется на Российскую Федерацию как правопреемницу Советского Союза. Статья 2 данной Конвенции определила геноцид как действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу народа как таковую путем: убийства членов такой группы; причинения серьезных телесных повреждений или умышленного членовредительства членам такой группы; предумышленного создания какой-либо группе таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее, создания мер, рассчитанных на предотвращение деторождения в среде такой группы; насильственной передачи детей из одной человеческой группы в другую. Многие из этих позиций, безусловно, относятся по существу и к деятельности Ельцина.
Сильнейший удар по социальным условиям жизни россиян нанесли последователи Ельцина — Зурабов, Кудрин и К0. Протащенный ими человеконенавистнический закон 122 окончательно «зачистил» все оставшиеся льготы. Государственная Дума с восторгом приняла этот закон, Совет Федерации его одобрил, а Президент страны подписал его. И это сделали депутаты, предшественники которых всего семь лет тому назад предъявляли Ельцину обвинения в геноциде своего народа!
Говоря о положении детей в России, не могу не затронуть еще одну детскую проблему — состояние школьного питания. Как всем понятно, недостаточное поступление питательных веществ в детском и юношеском возрасте отрицательно сказывается на показателях физического развития, заболеваемости, успеваемости, способствует проявлению обменных нарушений и хронической патологии.
Большую часть времени школьники, а сейчас их у нас свыше 16 миллионов, проводят в общеобразовательных учреждениях, в которых санитарными правилами предусмотрено для них горячее питание — завтрак, для детей, посещающих группу продленного дня — завтрак и обед, а при длительном пребывании в учреждении — полдник. По данным Минздравсоцразвития России, стоимость питания в школе в различных субъектах РФ колеблется от 0 до 12–15 руб. в день. В среднем по России процент охвата школьников горячим питанием снижается при переходе из начальной школы в среднюю и старшую ступень, соответственно 82 процента, 64 процента, 51 процент и ниже. Что касается качественной стороны проблемы, то, по данным Института питания РАМН, в школе дети получают в лучшем случае около 30–40 процентов дневной нормы питания.
Особенно сложным является положение дел в сельских школах — достаточно сказать, что до 65 процентов этих школ не имеют гарантированного источника питьевой воды.
Конечно, проблемы детства в школе продолжаются, а начинаются они намного раньше. Ведь 70 процентов женщин имеют отклонения в состоянии здоровья. Роды протекают нормально только у 40 процентов беременных. Больше половины новорожденных также имеют отклонения в состоянии здоровья. У примерно 15–20 процентов дошкольников выявляются хронические заболевания. Здоровыми к окончанию школы остаются лишь 10 процентов подростков. Все чаще отмечаются задержки в физическом и психическом развитии детей — то есть имеет место декселерация вместо акселерации, как было в советское время. В результате все большее число молодых людей становятся непригодными по состоянию здоровья к военной службе и эффективной творческой трудовой деятельности.
Например, по сообщению вице-премьера Правительства России, министра обороны РФ С. Иванова на Правительственном часе в Государственной Думе, около 10 процентов призывников осени 2005 года имели дефицит веса, вследствие чего эти юноши вместо обучения воинскому делу сразу же после прибытия в армейские части отправлялись «на откорм». И это кроме того, что в то же время военкоматы были вынуждены освободить от службы в армии до 90 тысяч семнадцатилетних юношей с дефицитом веса…
Вернемся, однако, к обвинениям, предъявленным Специальной Комиссией Государственной Думы Президенту Ельцину, одним из которых, как уже отмечено выше, было совершение действий, приведших к ослаблению обороноспособности и безопасности Российской Федерации, начало чему положили заключение и реализация Беловежского соглашения.
Комиссия пришла к выводу, что к крупному ущербу для обороноспособности и безопасности Российской Федерации привело ненадлежащее использование Ельциным своих властных полномочий, вследствие чего Вооруженные Силы Российской Федерации и оборонно-промышленный комплекс оказались фактически в состоянии полного развала.
И на таком фоне Ельцин попросту игнорировал многочисленные обращения к нему Государственной Думы, содержавшие требования о срочных мерах по укреплению Вооруженных Сил и оборонно-промышленного комплекса (как, впрочем, и по многим другим «горячим» вопросам жизни страны, в том числе и по упомянутым проблемам здравоохранения).
Свидетельские показания, данные Комиссии авторитетными представителями Вооруженных Сил и военно-промышленного Комплекса, в том числе бывшим министром обороны И.Н. Родионовым, стало очевидно, что Президент в целом ряде случаев умышленно уклонялся от выполнения своих обязанностей по обеспечению обороноспособности государства. Приведу некоторые фрагменты из показаний министра, живописующие «деятельность» Ельцина в качестве Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами России.
«Когда меня назначили министром обороны, я пытался разобраться в том, что же из себя представляет наша оборона на лето 1996 года, в каком состоянии находятся Вооруженные Силы и что их ждет дальше…
Вместе с Генеральным штабом я врастал в обстановку. Уже были двух-трехмесячные невыплаты денежного содержания, нарушение финансирования остальных статей согласно утвержденному бюджету. Мы требовали, чтобы выделялись средства согласно бюджету, и ни копейки больше. Работать приходилось с Черномырдиным как с Председателем Правительства.
Осенью 1996 года, после смены начальника Генштаба, мы с Генеральным штабом пришли к выводу, что положение дел в Вооруженных Силах, в видах Вооруженных Сил — в сухопутных войсках, на флоте, в ВВС, в ПВО, за исключением РВСН, — неудовлетворительное. И положение продолжает усугубляться, нарастают тревога, беспокойство…
Когда Президент после операции приступил к исполнению своих обязанностей, его контакты со мной и с Министерством обороны вообще прекратились. Мои неоднократные попытки втянуть Президента в армейские проблемы, в проблему обороны, в проблему реформирования Вооруженных Сил встречали нежелание заниматься этими вопросами. Просто нежелание.
В декабре 1996 года было принято решение о проведении Совета обороны. На этом Совете мне и начальнику Генерального штаба было поручено подготовить два доклада. Мой доклад должен был касаться концепции военной реформы в целом. Доклад начальника Генерального штаба — конкретные реформы Вооруженных Сил государства. Мне кажется, что по первому вопросу доклад должен был сделать или Президент, или Председатель Правительства. И то, что этого не произошло, еще раз говорит о том, что у нас в высшем политическом руководстве очень плохо понимают разницу между военной реформой государства, или всей государственной системы, и реформой Вооруженных Сил. И пытались до сегодняшнего дня все реформирование свалить на Министерство обороны.
