Я отдаю, впрочем, всю справедливость силе причин, что вы приметили принцу Кобургу в вашем ответе на его письмо от 9-го, и особливо относительно Жванца и усыпления неприятеля, и кой вы приложили к вашему рапорту от 2-го числа сего месяца нашего стиля, и я чувствую всю неприятность, каковую вы открываете в их видах.
Но, воображая себе всегда лучшее, наипаче я о том жалеть должен, что все сие не делается с точностью в определении людей и времени и что одних кажется мало, а другое уверительно дурно, что вдруг полагают и занимать или, лучше сказать, брать Хотин, и боятся нападения на их границы, которые их натурой и войсками, что в Трансильвании, довольно прикрыты; и по всем возможным расчетам я должен полагать, что они надеются Хотин взять или нечаянно, или через измену; но в первом случае на что тяжелая артиллерия на противном берегу, а в другом ежели бы не удалось, она только неминуемой потере была бы подвержена.
Со всем тем, чтобы лучше объяснить все сии недоразумения, то я бы советовал вашему сиятельству никогда не уклоняться от содействий, но паче к тому всю готовность оказывать; и всегда о точном определении времени настоять и ему представить, что и артиллерия могла бы быть у вас, ежели бы в свою пору о том отозвались, и что батальоны, ежели он их употребление находит нужным и полезнейшим того, каково вы ему предлагали, готовы и что вы их тотчас отправите, куда он назначит.
Я препоручил господину генерал-поручику и кавалеру Бегичеву, чтобы он то число орудий приготовил, а ежели бы можно – и действительно отправил. Ваше сиятельство можете в вашем письме ему посоветовать, чтобы для ускорения времени попытался он попросить его по доброму соседству из Каменца.
Я не могу входить в подробность мер, понеже по многим обстоятельствам я должен судить, что все это разойдется на том, что было на письме; но предоставляю вашему сиятельству все тут сходственно с прямыми видами и известностью обстоятельств учреждать, как то вашему сиятельству и в моем ордере от 19-го числа прошедшего месяца препоручено.
Реляция П. А. Румянцева Екатерине II о неискренности австрийского командования и связанных с этим затруднениях
Государыня всемилостивейшая!
Из моих всеподданнейших и от 5-го и 25-го чисел месяца прошедшего под № 1
[102] и 5-м
[103] отправленных донесений, ваше императорское величество видеть изволили, какие движения ваши войска и были должны делать на способствование принцем Кобургом предполагаемых предприятий на Хотин; а из здесь всенижайше представляемых в копиях его письма и ответа графа Салтыкова явствует, что первый, не говоря более о повелении, коего он по сему случаю ждал от императора, полагает выполнить сие свое предложение при удобном времени и требует не демонстрации, но точного содействия, не входя в подробное исследование, может быть принцу и графу Салтыкову лучше ведомых обстоятельств; но по многим убеждениям, и особливо по образу и числу на сие предприятие назначенных, и вообще в команде принца Кобурга находящихся войск, я судить должен, что сие в виде только одном делается, чтобы непроизводством [из-за невыполнения] нас впредь нареканием отяготить, и я тотчас приказал графу Салтыкову отнюдь не уклоняться от содействия; но паче всю лучшую готовность к тому оказывать и требуемые им войска приготовить, а генералу-поручику Бегичеву и артиллерию туда отправить, как то здесь в копиях всенижайше представляемых моих ордеров обстоятельнее видимо есть.
Многие обстоятельства, которые противоречат плану принца Кобурга, и неизвестность прямых намерений, что имеют они и войска польские, должны уверительно много мешать производству наших собственных. Они держат нас поныне вне всякого действия; и что становится тем более неприятно, чем ближе к тому пора удобная надходит. Я бы уже давно поехал к армии, ежели бы мои болезненные припадки и особливо несносная стужа мне только выходить позволяли из избы, но если бы обстоятельства сделались ясные и мое присутствие там нужно было, то не превозмогут никакие причины над ревностью, с какою я вашему императорскому величеству служу и на вашу службу спешить буду.
Вашего императорского величества верноподданнейший
граф Петр Румянцев-Задунайский
Ордер П. А. Румянцева И. П. Салтыкову о действиях в случае взятия Хотина австрийскими войсками
Я не сомневаюсь нимало, чтобы ваше сиятельство по моим примечаниям в ваших постановлениях с принцем Кобургом, и от вас сделанном отряде, куда он по совершении своего отправления обращен быть должен, и каким средством вы ваше с ним сообщение через реку Днестр иметь будете, точно не назначили; но чтобы с сей стороны от меня ничего упущено не было, то я за нужно судил вашему сиятельству о том напомнить и при том еще повторить, чтобы все ваши движения и содействия на известных вам обстоятельствах о неприятеле и по успехам, что иметь будет принц Кобург, основывали и так распорядили, чтобы, по завладении Хотина, без промедления вы [смогли] Днестр и Прут перейти, и по предварительному, как выше сказано, с принцем Кобургом соглашению между Серетом и Прутом стать, и из сего положения, ежели ничто препятствовать не будет и неприятель вовсе удалится, и в близости в больших силах не будет, ваши поиски далее и до Ясс, и особливо на овладение неприятельских магазинов, делать, и там найденный запас, ежели бы удержаться войскам не можно, к себе прибрать могли, и, словом все тут употребить, что при первом потрясении неприятельских сил в свою пользу и им во вред сделать только можно.
В то же время господин генерал барон Эльмпт должен при Комарграде, а господин генерал Каменский – при Чечельнике стать, дабы из сего положения они Польшу, и собственные границы, и заложенные магазины, и сообщения армии с ними удобно прикрывать и через посты и разъезды на Днестре неприятеля в внимании и тревоге держать, а первый через отряды и вам содействовать могли; и для чего нужно вашему сиятельству с ними ваше сообщение через Днестр тоже утвердить, и что при Сороке кажется сделать наиудобнейше и по неимению еще при сей армии понтонов, и о коих я известия от господина генерал-поручика и кавалера Бегичева жду, их или и суда, к тому способные, от принца Кобурга иметь, и в чем, уверительно, он вам не откажет.
И остается мне еще только здесь разве то повторить, или притвердить, чтобы ваше сиятельство все ваше старание на то обратили, чтобы иметь надежные известия о неприятеле, где и в каких он силах находится, и при лучшем согласии с генералом союзным все ваши движения и действия с ним наиточнейше определяли – и где, как известно, один час иногда опоздавши, многими годами поправить уже не можно. Я, впрочем, весьма уверен, что ничто от проницания вашего сиятельства не укроется и что вы вашими собственными средствами и предусмотрениями далее моих предуспеете.
