– Так… Ни о чем особенном, – вздрогнула Марина, сыр шлепнулся-таки на пол, его тут же подхватила ловкая Буся и потащила на коврик в прихожей, где любила лакомиться крадеными, а потому особенно сладкими кусочками. Муся жалко пищала на почтительном расстоянии от Буси, но Марина знала, что ей ничего не перепадет. Она отрезала ломтик для Муси и сунула его ей прямо в острые зубки.
– Кошкам сыр нельзя, – сердито сказала мама, – ты же знаешь.
– Тебе с твоим больным желудком тоже нельзя есть острое, а ты ела вчера маринованные огурцы, – отбила мамин выпад Марина.
– Как контрольная по физике? Написала? – спросила мама, поскольку, кроме огурцов, она вчера ела еще и копченую колбасу, и ей захотелось поскорее перевести разговор со скользкой темы на другую.
– Конечно. Когда проверят, не знаю, но меньше четверки не будет, это точно.
– А Рыбарев? – опять спросила мама, опасаясь, как бы разговор все-таки не сполз на копченую колбасу.
– А что Рыбарев? – испугалась Марина. Какой ужас! Зачем мама спрашивает о Богдане? Неужели она их видела?
– Ты же сама говорила, что ходила готовить его к контрольной по физике. Разве нет?
– Нет! – быстро ответила Марина. – Я сначала хотела пойти, но потом не пошла…
– Почему?
– Так… Расхотелось…
– Ну и правильно, – согласилась мама. – Почему это ты должна к нему ходить? Надо – сам пусть прибежит, не развалится.
Мама допила последний глоток кофе, сунула чашку в раковину, бросив дочери: «Сполосни, опаздываю», – и помчалась в комнату одеваться на работу.
Марина, прислонившись к стене, отходила от испуга. Мама ничего не должна знать про их новые отношения с Богданом. Вообще никто из взрослых ничего не должен знать, потому что они все испортят, как все испортили в прошлом году Маргарите Григорович и Сереге из бывшего 8-го, нынешнего 9-го «Б». Эти гнусные взрослые устроили за ними тотальную слежку. Серегина мамаша чуть ли не поселилась в школе, чтобы оградить сыночка от Марго, а Людмила Ильинична каждый классный час вела со своими учениками такие воспитательные беседы, от которых их всех тошнило. Марина помнит, как униженная Григорович рыдала в туалете оттого, что они с Серегой просто дружили и даже ни разу не поцеловались, а их обвинили во всех грехах. В этом году Марго и Серега обходят друг друга за километр, а кому от этого лучше? Только Серегиной мамаше, которая несколько лет теперь может спать спокойно, поскольку у сыночка выработалась стойкая аллергия на девчонок. А Маргошка стала нервной, злой и заранее подозревающей всех в тех самых грехах, в которых ее несправедливо обвиняли.
Марина натянула куртку и спустилась в лифте на первый этаж. Там, в полутемном тамбуре между двух дверей, ее поджидал Богдан. Марина попала прямо в его объятья и тут же почувствовала теплые губы на своей щеке.
– Нет! – испугалась она и отпрянула. – Увидят! Пошли лучше в школу.
И они пошли по тротуару на почтительном расстоянии друг от друга, но все равно вместе.
У классной доски толпились ребята и оживленно переговаривались. На ее зеленом поле висели прилепленные прозрачным скотчем три больших желтых конверта. На одном из них кривыми синими буквами было написано слово «Золотое», на другом – «Серебряное», на третьем – «Медное». Ребята засовывали внутрь конвертов какие-то маленькие скрученные листочки. Все были так увлечены этим занятием, что Марина с Богданом поняли – на их приход никто не обратил внимания. Ошибались они жестоко. Три пары зорких глаз видели, как в дверях кабинета Рыбарь пожал пальцы Марине Митрофановой, а она вздрогнула и залилась румянцем.
Богдан прошел к своей последней парте, а Марина, бросив на стул сумку, подскочила к доске и протиснулась поближе к Милке.
– Людмила, что тут происходит? – спросила она подругу.
– Как это что? Парни царевен выбирают! Для Элечкиного праздника. Ах да… – вспомнила она, – тебя же не было на классном часе… Поскольку ты мне ничего не хотела вчера рассказать, я даже не стану спрашивать, где ты была. – Милка метнула быстрый взгляд в сторону последней парты и зашипела Марине в ухо: – Хотя, не буду скрывать, я заметила, что и твоего любименького Рыбаря тоже не было на классном часе.
– Я тебе все расскажу, Милка, только без свидетелей, – и Митрофанова кивнула на одноклассников, – а ты мне про царевен объясни.
– Ну, так и быть, – согласилась Константинова и с большим удовольствием принялась объяснять Марине суть происходящего.
– Ну что? Все положили? – оглушительно крикнул Васька Кура и напустился на Пороховщикова. – А ты, я гляжу, уже второй раз подходишь к «Золотому» конверту! Так всякий может!
– Ну и что же, что второй? Я первый раз не положил, потому что решил переписать понятнее… Хотя, какое твое дело, что я решил?! – не остался в долгу Лешка.
Кура не удостоил его ответом, оглядел еще раз класс, увидел за последней партой Богдана, спокойно читающего учебник, и гаркнул еще громче:
– Э! Рыбарь! Греби сюда! Тут у нас мероприятие! Нечего уклоняться!
Богдан нехотя закрыл книгу, подошел к Куре и спросил:
– Ну?
– Шляешься, понимаешь, где-то, когда люди делом занимаются!
– Ты про что это? – не понял Богдан.
– Про то! Про классный час, вот про что! Видишь, на доске висят конверты?
– Ну!
– Не «ну», а в каждый конверт ты должен положить по записке, где напишешь фамилию девчонки, которая тебе больше всех нравится.
– Это еще зачем? – Лицо Богдана мгновенно сделалось красным.
– Затем, что у нас тут разыгрывается шоу под названием «Индекс популярности». А потом девчонки из нас лучших выберут.
– Я в этом не участвую.
– Почему?
– Не хочу.
– Он просто у нас еще маленький, – расхохоталась повернувшаяся к ним Марго. – Он даже и не знает, как это кто-то кому-то может нравиться!
– Ты-то мне уж точно не нравишься, – буркнул Богдан.
– Взаимно, – презрительно усмехнулась Григорович, но по лицу ее было видно, что она сильно уязвлена.
– Так будешь писать? – Кура оттеснил от Рыбаря взбешенную Марго. – Или я снимаю конверты!
– Ладно, напишу. Объясни только, почему их три и что означают надписи на них.
Кура принялся объяснять, а Марина, будто оглушенная, замерев на месте, стояла в толпе. Ей почему-то казалось, что одноклассники специально затеяли все это, чтобы вывести их с Богданом на чистую воду.
Рыбарь как раз засовывал в последний конверт записку, когда прозвенел звонок на урок. Кура снял конверты с доски и протянул их классной руководительнице.
– Людмила Ильинична, сохраните, пожалуйста, до конца дня, – попросил он и обратился к классу: – А вы все приходите сюда после последнего урока. Проведем второй гейм под названием «Индекс мужской популярности» и подведем общие итоги голосования по всем номинациям! Константинова, ты конверты приготовила?
