Назначенный незадолго до кончины Потемкина, последовавшей 5 октября 1791 г., в его подчинение, Каменский допустил, по словам Екатерины, «странные поступки». Буквально над телом усопшего он, оставшийся старшим среди генералов, собрал военный совет и объявил о принятии на себя обязанностей главнокомандующего. Однако через несколько дней в главную квартиру прибыл генерал-аншеф М.В. Каховский, которому Потемкин успел письменно передать свои полномочия. Возникший между генералами конфликт разрешила Екатерина, которая нашла действия Каменского произвольными и несовместимыми с законом и возможностью продолжения военной службы. В частных письмах ее оценки были еще более резкими: «Сумасшедший Каменский шалит, собрание генералов ради суждения, кому командовать, доказывает безрассудность собирателя, и после сего поступка уже к нему доверенность иметь едва ли возможно»
[75]. Празднование вскоре заключенного Ясского мира прошло без попавшего в опалу военачальника.
Через пять лет ушла в мир иной матушка Екатерина, что позволило Михаилу Федотовичу прервать деревенское затворничество. Занявший престол император Павел I поначалу благоволил к нему. Он помнил, как еще тридцать лет назад Каменский представил тогда великому князю Павлу Петровичу сочинение, в котором восторженно отзывался о столь любезных военных порядках в армии его кумира Фридриха Великого, а его самого призывал избрать военную стезю, стать продолжателем славных ратных дел его великого прадеда Петра I. И теперь это отозвалось Каменскому водопадом наград и почестей: он стал генерал-фельдмаршалом и кавалером ордена Св. Андрея Первозванного, получил титул графа, был назначен шефом Рязанского мушкетерского полка. Но уже через год Павел охладел к новоиспеченному фельдмаршалу, отставил его «за слабостью здоровья» и вновь отправил в деревню.
С воцарением Александра I Каменский был возвращен ко двору и в 1802 г. назначен генерал-губернатором Санкт-Петербурга. А через несколько лет ему еще раз довелось пережить крутую перемену судьбы. В 1806 г. накануне войны с Наполеоном патриотические круги, пользуясь поддержкой графа А.А. Аракчеева, навязали престарелого фельдмаршала Александру I в качестве главнокомандующего русской армией. Его популярность в обществе и при дворе мгновенно поднялась до невиданных высот, в столице он был принят буквально как спаситель России. Не совсем понятно, на чем основывалась такая вера в его военный гений: ведь еще с первой русско-турецкой войны было известно, что при несомненных храбрости и энергичности он не обладал ярким полководческим талантом, по сути не имел опыта управления крупными соединениями и показал неспособность к самостоятельным операциям. И только его бешеным честолюбием, не изменившим и в 68 лет, можно объяснить согласие вновь стать во главе действующей армии.
Трезвая самооценка, судя по всему, стала приходить к престарелому фельдмаршалу уже в пути на театр военных действий. В главную квартиру он прибыл лишь 7 декабря, т. е. спустя целый месяц после получения императорского рескрипта о назначении главнокомандующим. Жаловался на старость, на потерю зрения. Отдал ряд невнятных распоряжений, во многом предопределивших поражение русской армии в первом же сражении под Пултуском (территория современной Польши). Более того, накануне сражения он, не имея разрешения императора, покинул армию, сославшись на некое ранение, невозможность ездить верхом, а, следовательно, и командовать армией. Генерал Л.Л. Беннигсен, которому он сдал армию, другие военачальники убеждали фельдмаршала не изменять своему служебному долгу, но тщетно.
Раздосадованный поражением Александр I поначалу признал Каменского «бежавшим из армии» и намеревался отдать его под суд. Но потом, видимо, приняв во внимание его немалые лета и потерю, как считали многие, «способности соображения», разрешил удалиться в свое имение.
Все-таки оригинальным был этот человек. Даже кончина Каменского оказалась совершенно необычной для людей его круга и положения. Фельдмаршал пал от руки крепостного. Но не месть за несправедливое наказание от помещика была тому причиной. В лице старого вояки убийца устранил конкурента своего брата, к которому благоволила дворовая девка Каменского.
Что ж, по крайней мере, по-солдатски, от руки соперника, а не от водки и от простуд пал один из последних екатерининских орлов, которого Г.Р. Державин недаром назвал «булатом, обдержанным в боях, оставшем мечом Екатерины, камнем и именем, и духом».
Король Румынии Кароль I (1839–1914)
Как становятся монархом? Десятки представителей династий Бурбонов, Валуа, Стюартов, Гогенцоллернов, Габсбургов, Романовых ответили бы: по праву рождения в качестве наследника престола. Кто-то из них добавил бы, правда, не публично, для себя: в результате дворцового переворота. А вот Кароль I на престол был… избран, дав начало новой династии в Румынии. Жизнь хороша своей непредсказуемостью.
По национальности Карл был немцем. Он родился 20 апреля 1839 г. в семье князя Карла-Антона-Иоахима-Зеферина, который был предшественником О. фон Бисмарка на посту председателя совета министров Пруссии, а затем стал военным губернатором Рейнской и Вестфальской провинций. По линии отца принц относился к швабской ветви рода Гогенцоллернов и приходился родственником королевской семье Пруссии. Сам, однако, не правил, поскольку княжество еще в его детстве было уступлено королю Фридриху-Вильгельму IV.
Ему оставалось одно — продолжать традиции семьи на военной службе. К поворотному моменту в своей биографии Карл дослужился до чина капитана в гвардейском драгунском полку в Кобленце. Он зарабатывал репутацию безупречного офицера, а международная обстановка вокруг Придунайских княжеств по воле стран — участниц Парижского мирного конгресса 1856 г. складывалась таким образом, что его кандидатура вскоре была востребована в качестве главы нового государства — Румынии.
Княжество Румыния было создано путем объединения Молдавии и Валахии. Чтобы исключить конфликты по национальному признаку и гарантировать стабильность, для управления страной румынскими правящими кругами было решено призвать иностранца из уже существовавших монархических домов. В числе возможных кандидатов оказался 27-летний принц Карл Гогенцоллерн-Зигмаринген.
С предложением принять княжескую корону к нему прибыл И. Брэтиану, будущий премьер Румынии. После совета с министром-президентом Пруссии Бисмарком Карл дал согласие. Так в мае 1866 г. германский принц стал румынским князем, а затем и королем Каролем I.
Ему пришлось преодолевать неприязнь многих боярских семей, которые с трудом мирились с приходом к власти иностранца. Но с чисто немецкой педантичностью Кароль упрочивал свой трон. В марте 1881 г. он провозгласил Румынию королевством, настойчиво придавая ее политике самостоятельность.
Снижение напряженности в отношениях Румынии с Россией способствовало успеху русского оружия в войне с Турцией 1877–1878 гг. Кароль предоставил российским войскам коридор для прохода к границам Османской империи, в свою очередь, Петербург гарантировал неприкосновенность румынских границ (см. очерк о в. к. Николае Николаевиче). Но даже после начала боевых действий против общего врага отношения двух стран не стали радужными. Докладывая о движении русской армии к Дунаю, великий князь Николай Николаевич телеграфировал Александру II: «Нерешительность, а отчасти недружелюбное расположение румынского правительства отражаются на порядке движения войск». В похожем духе была выдержана ответная телеграмма из Санкт-Петербурга: «…Румынские власти не очень к нам расположились… на действительное содействие их войск нам рассчитывать нельзя…»
[76].
