В конце 1701 г. отряд под командованием Шереметева, совершив из района Пскова поход в Лифляндию, нанес при мызе Эрестфер крупное поражение корпусу шведского генерала В.А. Шлиппенбаха. Это заметно подняло моральный дух русской армии, поскольку наконец-то была поколеблена легенда о непобедимости шведов. В высшей степени обрадованный царь удостоил Шереметева ордена Св. Андрея Первозванного. На взгляд Петра, настал благоприятный момент, чтобы «орешек достать», т. е. взять крепость Нотебург на острове Орехов у истоков Невы (см. очерк о М.М. Голицыне).
Создавая условия для успешной осады Нотебурга, Шереметев 17 июля 1702 г. вновь сразился со Шлиппенбахом и опять успешно. Не став ждать подхода неприятеля, он пошел ему навстречу, избрал подходящую позицию у мызы Гуммельсгоф и атаковал. Шведы, оставив на поле боя более 5,5 тысячи убитыми, в беспорядке отступили. Одновременно от шведских судов были очищены Псковское и Чудское озера. Лифляндия стала частью России. А еще через три месяца при активном участии войск Шереметева был взят и Нотебург.
1703 г. принес Шереметеву новые победы. Сначала его 16-тысячная армия вышла к устью Невы и 1 мая овладела крепостью Ниеншанц. Взятием Нотебурга и Ниеншанца русские отрезали шведские войска, действовавшие в Финляндии, от тех, которые находились в Эстляндии. В мае — июне были взяты крепости Ямбург и Копорье. Противник, таким образом, был изгнан по всему течению Невы от Ладожского озера до Финского залива.
После этого Петр сосредоточил внимание на Прибалтике. В 1704 г. войска под командованием Шереметева осадили крепость Дерпт (ныне город Тарту). По мнению царя, фельдмаршал действовал не совсем удачно, выбрав ошибочное направление атаки. Внеся необходимые коррективы, царь приказал штурмовать крепость. В ночь на 13 июля, «прорубя палисады», русские пошли на приступ. Когда они овладели крепостным валом, шведы выбросили белый флаг. А 9 августа наступил черед злосчастной Нарвы. Реванш оказался знатным: более 2,5 тысячи шведов были убиты, почти 2 тысячи взяты в плен (вместе с более чем 600 орудиями). Русские потеряли 400 человек убитыми и 1400 ранеными. Эти успехи имели стратегическое значение, они обеспечивали безопасность Петербурга с юго-запада.
Петр хорошо понимал, что война не может состоять только из побед. В случае неудачи главное не падать духом и извлекать из нее уроки. Когда в 1705 г. в Курляндии Шереметев допустил явный провал, отступив под ударом шведского генерала Левенгаупта и оставив противнику тринадцать пушек, царь великодушно успокоил его: «Не извольте о бывшем несчастии печальны быть, понеже всегдашняя удача много людей ввела в пагубу, но забывать и паче людей ободрять».
А потом пришел черед Полтавы. «Европейские политики, — писал американский историк Р. Мэсси, — которые раньше уделяли делам царя немногим больше внимания, чем шаху Персии или моголу Индии, научились отныне тщательно учитывать русские интересы. Новый баланс сил, установленный тем утром пехотой Шереметева, конницей Меншикова и артиллерией Брюса, руководимых их двухметровым властелином, сохранится и разовьется в XVIII, XIX и XX вв.».
От стен Полтавы Шереметев привел свой корпус к Риге, занятой противником, и начал блокаду. «Гордость уже неприлична шведам, — убеждал он осажденных, — и неужели бедствия не вразумляют их, что время побед для них прошло безвозвратно?» Гарнизон, надеясь на помощь, все-таки смог продержаться до июля 1710 г., но капитуляция оказалась неминуемой. Это была девятая крепость, покоренная Борисом Петровичем за время службы. В ознаменование взятия Риги Петр I подарил ему ключи от городских ворот — из золота, весом в три фунта. Они потом как семейная реликвия хранились в роду Шереметевых.
Фельдмаршал сполна разделил с войсками и радость побед, и горечь поражений. В 1711 г. в ходе Прутского похода против Турции русская армия с находившимся вместе с ней царем была окружена втрое превосходящей по численности армией противника. Шереметев особенно остро переживал это, поскольку именно вследствие его медлительности, как главнокомандующего, не удалось воспрепятствовать переправе турок через Дунай у крепости Исакча. С возрастом Борис Петрович стал еще менее способен «поспешать», как того неустанно требовал Петр I. Царь даже приставил к нему специального офицера, чтобы заставить военачальника быть порасторопнее. Но и эта мера не помогла.
9 июля произошло сражение. Все атаки турецкой пехоты и конницы были отражены, более того от огня русской артиллерии турки понесли большие потери — около 7 тысяч человек. Тем не менее, армия продолжала оставаться в окружении, так что Петр приказал Шереметеву готовиться к штыковому бою, чтобы любой ценой проложить дорогу через кольцо неприятеля. Вероятнее всего, в этом случае в живых остались бы немногие. Тогда супруга Петра I Екатерина Алексеевна подала мысль путем подкупа и разумных уступок склонить противника к миру.
Пока ждали ответа от визиря, Шереметев на военном совете зачитал написанную им бумагу, смысл которой сводился к следующему: капитуляция категорически отвергается, мир — только при условии возвращения на родину с оружием. Если соглашения достичь не удастся, то остается погибнуть в бою, но чести не уронить. Все присутствующие горячо поддержали предложение фельдмаршала. К счастью, прибегать к крайнему средству не пришлось: мир удалось заключить ценой возвращения туркам Азова и срытия еще нескольких крепостей.
Крупный отечественный военный историк начала века А.К. Баиов называл Шереметева (наряду с Меншиковым) наиболее заметным соратником Петра I в его военно-преобразовательской деятельности. В то же время он отмечал: «Шереметев и Меншиков были весьма даровитыми людьми, являясь крупными самородными талантами, но, к сожалению, оба они не обладали образованием и не имели научной подготовки. Вследствие этого… возвышаясь до замечательно вдумчивого определения положения данной минуты, они способны были вслед за тем впадать в крупнейшие погрешности».
Прервем здесь историка, чтобы заметить: на Руси нередко бывало так, что отсутствие глубокого специального образования, солидной подготовки военачальникам приходилось компенсировать природным талантом. Да, победу можно одержать и без военного знания, но лишь случайно и с огромными потерями. Метод проб и ошибок неизбежно сопряжен с поражениями. Но, с другой стороны, откуда было тому же Шереметеву заранее приобрести образование и опыт управления современной армией? Полководец рос, преодолевая наследие допетровской Руси, вместе со своим войском. Поэтому многие обидные, а подчас и нелепые поражения и потери, как верно писал Баиов, были «естественным последствием положения общекультурных условий русского общества того времени, и в этом еще раз сказывается влияние общих условий жизни государства на состояние в нем военного дела, военного искусства…»
[164].
Петр I долгое время питал заметное уважение к Шереметеву. Однако последние годы жизни полководца омрачились резко изменившимся в худшую сторону отношением царя: тот был убежден, что в его ссоре с сыном Алексеем старый фельдмаршал симпатизировал последнему. Подозрения усилились в связи с отказом Бориса Петровича прибыть в июне 1718 г. в столицу для суда над царевичем. Так до самой смерти, последовавшей в феврале 1719 г., ему и не удалось вернуть расположение государя.
