– Ты с-слыш-шал?! Ты с-слыш-шал?! Марус-ся тож-же с-свис-стит! Это я ее научил!
– А на кой черт? – буркнул Венчик. – Я чуть не оглох.
– Прос-сти, – стушевался Стёпик. – Я забыл, ш-што ты впервой летиш-шь…
– А в чем дело-то? Опасность, что ли, какая?
– Не, не опас-сность. Это мы «диким» с-свис-стим, ш-штоб на урок с-собиралис-сь.
* * *
Впрочем, на сей раз «на урок» собрались немногие, к окраине деревни встретить гостя вышли всего-то два человека, да и те смотрели на него с тревогой и опаской. Саша отыскала одежду, которая не была похожа на одеяния храмовников, и заставила Венчика в нее переодеться, но всё равно, видимо, непривычное городское одеяние отпугивало деревенских жителей, привыкших ждать из города только беду.
– Я вместо Саши, – широко улыбнулся парень. – Меня зовут Венчик… Вениамин.
– Што ишшо за Саша така? – блеснул на него глазами из-под сдвинутых бровей один из мутантов, а второй демонстративно почесал волосатый кулак.
– Ну, Саша… Снегурочка… – растерянно забормотал Венчик и вспомнил вдруг, о чем она его предупреждала: – Ой, извините, Александра Вячеславовна. Она попросила меня провести сегодня с вами занятие. Вот, она и учебники вам велела передать, – стал он снимать с плеч мешок.
– А сама што? – буркнул всё тот же «дикий».
– Сама не смогла. Вы же знаете, у нее ребенок будет, ей уже тяжело к вам добираться.
– А кады родит, придет?
– Конечно, придет! – закивал Венчик. – Ну, а сейчас…
«Дикие» повернулись и потопали к деревне.
– Погодите! Куда же вы? – крикнул им вслед парень. – А как же урок?
– Кады придет, тады и будет, – не оборачиваясь, ответил мутант.
– Если кто-то полетит со мной, она будет учить его в Устюге!..
Ноль эмоций.
– Вы хоть книги возьмите! – помахал Венчик вынутой из мешка азбукой. На эти слова «дикие» тоже не отреагировали. Тогда он пожал плечами, достал еще пару учебников, положил их в траву и снова крикнул: – Я их тут оставлю, заберите! Александра Вячесла… – не договорив, он махнул рукой и поплелся к отдыхающим в сторонке «птеродактилям».
В трех других деревнях его ожидало примерно то же – никто не захотел заниматься с Венчиком, а предложение кому-то одному учиться в Устюге вообще проигнорировали. Парень был на грани истерики: он не оправдал доверия Снегурочки, с треском провалил ее задание. Он не просто не сумел найти достойного кандидата в учителя – с ним вовсе не захотели общаться!
Парню не оставалось ничего иного, как воспользоваться последним советом Саши.
– Стёпик, – едва не плача от осознания собственной никчемности, обратился он к «птеру». – Ты Усов Починок знаешь?
– А то! – встрепенулся «птеродактиль». – У меня там знакомый ж-живет. В ш-шаш-шки играть любит
[8]. Ты тож-ж, ш-што ли, хош-шь?..
– В какие еще шашки?! – выпалил, взрываясь, Венчик. – Я тебя по-человечески спрашиваю: отнесешь меня туда?!
– Дык, а я по-каковс-ски отвечаю? – выкатил желтые «блюдца» Стёпик. – Орет иш-шо, иш-шь!.. Залазь, давай, в упряж-жь, командир хренов.
Глава 7
Прощупывание почвы
В деревне Матвеевская поселился страх. Местные жители изо всех сил делали вид, что всё у них в порядке, жизнь идет своим чередом, но страху было плевать на внешнюю показуху – он прочно засел в головах матвейчан и никуда уходить не собирался.
Обезглавленное тело Серпа и трупы остальных лузян закопали позади амбара и забросали могилу навозом – как и не было тут никого. Только ведь каждый знал, что, как ни прячь концы в воду, сделанного назад не вернешь. И почти никто не надеялся, что это им сойдет с рук. Нет, никто из деревенских не жалел о содеянном, всё равно бы с голоду зимой поумирали. Но боялись они не столько самого наказания – самым ужасным было его ожидание.
Поэтому, когда в избу Авдея ворвался долговязый Семён и принялся, словно мельница, крутить длиннющими руками, тот сразу всё понял – еще до того, как гость начал вопить:
– Едут! Едут, Авдеюшка! Хана нам!
– А ну, цыть! – поднялся с лавки Авдей. – Пошто нам хана-то? Тады справились и теперича не пропадем. Беги-ка лучше в Емельяновскую за тамошними, а я покуда наших соберу.
Собственно, собирать никого и не пришлось. «Гостей» из Лузы ожидал не только Авдей – каждый нет-нет да поглядывал на видимый от деревни участок дороги. И вот, как и в прошлый раз, возле амбара стояли вооруженные кольями, вилами и косами матвейчане. Только теперь, не считая убежавшего в соседнюю деревню Семёна и самого Авдея, их было не тринадцать, а девять – в сражении с лузянами, помимо Варьки Лешей, погиб и однорукий Алексей. Емельчане тоже потеряли одного человека.
– Скока их? – прищурившись, бросил Авдей взгляд на дорогу.
– Пока одну телегу тока видели, – сказал горбатый Степан. – Чичас и остальные подоспеют.
Но, к удивлению Авдея и всех остальных, других подвод так и не появилось. А к амбару уже подъезжала запряженная тощей, костлявой лошадкой телега, в которой сидели двое – державший вожжи коренастый безухий парень в засаленной кепке с длинным козырьком и мужчина лет пятидесяти с гаком, одетый, будто капустный кочан, в многочисленные разномастные одежки и в натянутой до самых бровей вязаной черной шапочке.
Когда подвода остановилась, мужчина неспешно слез на землю, осмотрелся и подошел к амбару.
– Кто тут у вас главный? – обвел он собравшихся взглядом.
В этом взгляде, как и в голосе, не было ни презрения, ни злобы. А еще – в нем полностью отсутствовал страх, несмотря на то, что стоявшие перед ним девять мужчин и женщина сжимали в ладонях оружие – пусть примитивное, но ему бы хватило, – а руки самого гостя были пустыми.
Матвейчане переглянулись, и вперед шагнул Авдей.
– Ну, я, – сказал он. – И чо?
– Да нет, ничего, – пожал плечами приезжий. – Просто хочу знать, с кем говорить. А вы все тут?
– А ты со всеми враз говори. И како твое дело, все мы тутока, али нет?
Стоило ему это сказать, как из-за амбара вышли шестеро емельяновских мужиков и Семён.
– Чо тут, Авдей? – забегал вокруг глазами один из них. – Где ишшо кто?
– Слышал? – спросил у приезжего Авдей. – Говори, где другие?
– Какие другие? – сделал тот удивленное лицо. – Вы еще кого-то ждете? Нас с господином Стащуком, – показал он на возницу, – как вы видите, двое.
– А кто ты такой? – крикнул один из емельчан.
– Я-то? Кардан. Хозяин города монстров.
«Заседать» решили в избе Авдея. Кардан попросил, чтобы от каждой деревни присутствовали по два человека – иначе было бы слишком тесно и шумно, а разговор, как он намекнул, предполагался серьезный. От матвейчан, помимо самого Авдея, за грубо сколоченным дощатым столом восседала Степаха – остальные из-за ее бойкого языка и перечить не стали. Были тут и двое угрюмых, кособоких, похожих друг на друга как близнецы жителей деревни Емельяновская; оба представились именем Пётр, так что братьями они всё же вряд ли являлись.
