– Ладно, с этим ясно, – нетерпеливо перебил Кардан. – Где вы других видели, я вас спрашиваю? Живые которые.
– А живые еще дальше были, туда, вниз по реке, – махнул мужчина рукой.
– Там, где Усов Починок?
– А кто его знает, где тот Починок… – начал Герасим, но прервался, испуганно заморгал и даже вытянулся в струнку: – Извиняйте!.. Я это… того… Мы ведь по реке только – туда-сюда, да и то раньше ниже Ильинского не спускались…
– Герасим дело говорит, – вступился за товарища Карась. – Мы в чужие места и так-то не любим соваться, а уж на берег выходить, да еще возле не наших деревень… Зачем нам это?
– Ладно, ладно, – отмахнулся Кардан. – Я это так… Можете идти отдыхать.
А когда рыбаки ушли, хозяин города монстров выхватил из-за пазухи блокнот, нашел в нем что-то и стал быстрым шагом, словно боясь куда-то опоздать, метаться по кабинету.
– Стёпик, значит, – бормотал он при этом под нос. – Так ты у нас, выходит, и впрямь существуешь? Да еще и не один… Хреново это, братец, очень хреново. Что же ты так?
Глава 14
Сплошные вопросы
Саша заметила недовольную реакцию Венчика, и ей даже стало немного жаль парня. В конце концов, ей самой тоже не особо бы понравилось, если бы ее Глеба каждый день прогуливала какая-нибудь краля. Но с другой стороны, ходьбу по мрачным, слабо освещенным туннелям прогуливанием можно было назвать лишь с большой натяжкой, к тому же внешность Сергея Калачева мало располагала к романтическим отношениям. Правда, это на ее, Сашин, взгляд. Кто знает, что по этому поводу считает Катерина. Но ведь ее Венчик куда симпатичнее – да что там, во много раз красивее! – несчастного лесного мутанта. И вообще, если любовь настоящая, то ее ничем не разрушишь. Тем более, сейчас не та ситуация, чтобы такие мелочи в статус проблемы возводить. Ничего, поревнует Венчик немного – не помрет. А если Катя – девушка умная и дорожит его чувствами, то найдет нужные слова, чтобы успокоить любимого. Ну, и не только слова, разумеется. Ее саму-то, кстати, тоже ведь Глеб чуть к этому Цаплу не приревновал, но ничего же, всё обошлось, никто, как говорится, не умер.
В итоге Саша решительно отбросила мешающие делу мысли и сказала Сергею:
– Значит, так: устраивайся пока, отдыхай, а завтра начнем занятия, тянуть незачем. – Девушка повернулась к Катерине: – Приведешь его сразу после завтрака в библиотеку, я буду там ждать, не задерживайтесь.
Откровенно говоря, она бы повела туда парня прямо сейчас – очень уж хотелось проверить, на что тот годен, да и сам процесс обучения ей не терпелось начать. Но Саша понимала, что Цаплу нужно прийти в себя, передохнуть – какой из него сейчас ученик после такой кучи стрессов: тут тебе и полет на «драконе», и впервые увиденный Устюг, и люди, которых привык считать врагами, и подземелья… Так что девушка, кивнув всем на прощание, взяла Глеба под руку и отправилась домой. Если уж на то пошло, отдых ей тоже сейчас требовался – впечатлений за день хватило.
Цапл старался вести себя по возможности незаметнее и в то же время был со всеми приветлив, хотя первым ни с кем в разговоры не вступал. Недовольство Венчика он, конечно же, тоже уловил, поэтому на Катю старался не смотреть, а если их взгляды всё-таки пересекались, принимал отстраненно-равнодушный вид. Самому же Венчику при случае даже бросил:
– Жаль, что тебя ко мне провожатым не назначили, я на это надеялся.
Венчик буркнул в ответ что-то неразборчивое и отошел, не став развивать тему.
А назавтра, когда Катерина повела Цапла туннелями к библиотеке, он, дождавшись, когда поблизости не будет людей, спросил девушку:
– Твою мать Марией зовут?
Катя вздрогнула и остановилась.
– Да… Но откуда ты знаешь?
– Я с ней вчера виделся. Она просила передать тебе привет и обнять тебя.
При последних словах Цапл криво усмехнулся, и Катерина попятилась.
– Нет-нет! Это неправда… – зашептала девушка. – Мамы больше нет, она умерла…
– Да не бойся ты так, не стану я тебя обнимать. Не просила она об этом. А вот привет передала. И что увидеться с тобой очень хочет, сказала.
– Где ты мог ее видеть? Где?! – перешла с шепота на крик Катя. – Она давно умерла! Ты всё врешь! Все вы, «дикие», такие! Правду про вас говорят, что вы…
– Твоя мать тоже теперь «дикая», – схватил девушку за руку и крепко ее стиснул Цапл. – И не надо так орать, сейчас сюда люди сбегутся, меня вышвырнут, а ты так ничего и не узнаешь.
– Отпусти, больно! – сморщилась Катерина, а когда парень ослабил хватку, продолжила, но уже тише: – Всё, что ты говоришь про маму, вранье. Она мертва, я это точно знаю. Но я не понимаю, зачем тебе это нужно – врать мне?
Сергей Калачев опустил свободную ладонь в карман, чтобы достать диктофон и дать девчонке прослушать запись, где ее мать всё рассказала о себе и где просила дочку во всём его слушаться. Но батарейка была старой и могла в любой момент разрядиться, а кто знает, какие важные разговоры он может еще тут записать. К тому же у него взыграло и чувство собственного достоинства. Неужто он сам не сумеет уговорить эту соплюху? Она и так, вон, уже во всё готова поверить, стоит лишь чуток поднажать.
– Хорошо, – отпустил руку девушки Цапл. – Я, конечно, могу ошибаться, и на самом деле ты – другая Катя, не та, которой просила передать привет бородатая Мария.
Катерина вздрогнула. Даже в полутемном туннеле было заметно, как сильно она побледнела.
– Бородатая… – одеревеневшими губами проговорила девушка. – Но этого не может… Как ты узнал? Зачем ты так со мной?
– Как я с тобой? Я с тобой как раз нормально: привет тебе от мамы передал, встретиться вам помочь хочу. А ты заладила: врешь, не может быть!.. Ну и ладно тогда, закончим на этом разговор. Веди меня в библиотеку, а то Александра скоро нас хватится.
Цапл и правда развернулся, чтобы шагать дальше, но Катерина резко схватила его за плечо.
– Нет-нет, погоди! Постой, я просто не могу… не могу так сразу поверить… Я ведь всё помню. Мне было шесть лет, но я хорошо помню, как маму повели… ну, ты понимаешь.
– Не понимаю. А скорее, ты не понимаешь. Ее ведь не убивать повели, а просто вышвырнуть из города. Хочешь, расскажу, как всё было? По крайней мере, как мне это твоя мать рассказала?
– Конечно, хочу!
– Только давай всё же потихоньку пойдем, а то ведь и правда нас хватятся. Я по пути буду рассказывать, а что не успею – потом расскажу, нам ведь не один день с тобой туда-сюда мотаться.
– Я всё хочу! Всё сразу! Я не вытерплю до следующего раза!
– А вот терпению тебе придется научиться, – свел блеклые куцые брови Цапл. – Никто и никогда не должен узнать, о чем мы с тобой будем говорить. Никто и никогда! Поняла? Иначе твоя мать точно погибнет. Я уж молчу про нас с тобой.
