– То есть, раньше я была уродиной?! – вмиг перестав плакать, оттолкнула его Саша. – Может, мне теперь всё время беременной ходить?
– Да нет же! – всплеснул руками мутант. – Ты прекрасна всегда, в любом виде! Ты – самая красивая на свете! Ты лучше всех. И я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – буркнула девушка. – Но всё равно не понимаю, чего ты так испугался.
– Э-ээ… Ты сказала: «Серёжа». Я подумал, он здесь.
– Даже если бы так. Что в нем такого страшного? Ну, не красавец, конечно. Зато подумать только, какой он умный! Почти все буквы знает… Нет, то есть, знал почти все – сегодня я его остальным научила. За один день! Представляешь? А считает он…
– Погоди, – перебил Глеб жену. – А кроме букв и цифр, он еще что-нибудь говорил?
– Конечно, говорил. Он же не этот… не компьютер.
– И что именно он говорил?
– Опять ты за свое? В любви мне не признавался, не бойся. Кстати, там такая забавная вещь вышла… Ты ведь знаешь Катерину? Ну, девчонку, в стажерах у дозорных которая… Ее еще в провожатые Сергею назначили… Ой, ну это же при тебе было!
– Да знаю я ее, знаю. Что за вещь-то вышла?
– Твоя мама на занятия пришла…
– Действительно, забавно. Подучиться решила?
– Не ерничай, пожалуйста. Она пришла поглядеть на Сергея и поговорить с ним. Похоже, он ей не особо понравился.
Глеб невольно хмыкнул.
– Чего ты хмыкаешь? – набросилась на него Саша. – Между прочим, вместо месяца она ему только две недели разрешила заниматься.
– Это хорошо, – вырвалось у мутанта.
– Ты неисправим!.. Но дело не в этом. Святая сказала, чтобы, когда он полетит назад, в Починок, его кто-то обязательно сопровождал. И вызвалась… Катерина! Сама вызвалась, представляешь?
– А вот это плохо.
– Не понимаю, что в этом плохого. Какая разница?.. Но дело в том, что твоя мама спросила у нее, почему она хочет лететь с Сергеем – не влюбилась ли, дескать? И вот я прям почувствовала, что Катя так и ответит ей: да, мол, влюбилась!.. Я еле-еле успела брякнуть, что Катерина на Стёпике мечтает полетать. Можешь себе представить? Эта девчонка – красивая ведь, между прочим – и влюбилась в такого уро… ну, сам понимаешь. Вот чудеса-то, правда?
– Любовь зла, полюбишь и козла, – пробурчал мутант, а потом спросил: – А он – что?
– Серёжа-то? Он, по-моему, расстроился. Рассердился даже. Но это только я заметила. И вот я не могу понять: как можно не радоваться, если тебя любят? Особенно, если ты…
– Урод? Мутант?.. Я радуюсь.
– Я тебя сейчас стукну! При чем здесь ты?! Ты никакой не урод, ты для меня самый красивый на свете! Я сейчас про Сергея и Катерину.
– Так ведь любить не прикажешь. Пусть эта Катерина хоть красавица-раскрасавица, но если чувства нет, то… Погоди-ка, а ты ничего не путаешь? Они ведь с Вениамином нашим вроде как… ну, любят друг друга?
– Вот и мне за Венчика обидно. Узнает – расстроится.
– Венчик сильный, справится. Уж ты мне поверь.
– Будем надеяться. А девчонку всё равно жалко. Безответная любовь – это ведь так тяжко…
– Тебе-то откуда знать? – прищурился Глеб.
– Из книг, откуда еще-то?! – всё-таки ударила его кулаком в грудь Саша.
Глава 16
Игра Пистолетца
Анатолий Денисов вошел в бассейн прямо из здания Резиденции. Внешнего входа решили не делать, как из соображений безопасности, так и с целью экономии тепла. Небольшая котельная, которую построили специально для обогрева бассейна, и так только-только справлялась со своими обязанностями, а тут еще начнут зимой двери открывать – нет уж, нет уж! Нюрка и так, вон – в чем душа держится? – не хватало ей еще простудиться или воспаление легких получить! Вернее, одного легкого, единственного, да и то покалеченного. Для девочки это – верная смерть. Или, в самом лучшем случае – постоянная жизнь под водой.
Пистолетец даже окон поначалу не хотел делать – тоже ведь утечка тепла, – но Нюра запротестовала, даже заплакала:
– Што мне теперича, в потемках жить?
– Почему же в потемках? – ответил Денисов. – Мы сюда электричество проведем, лампочки повесим.
– А я солнышка хочу, – всхлипнула Нюрка.
И Пистолетец подумал: а ведь и впрямь, чего только девочка не натерпелась, чего не лишилась, а теперь еще и солнце у нее отобрать?.. И он сделал окна. Небольшие и всего два, но сделал.
Теперь он стоял и любовался, как в искрящейся от падающих через окно лучей осеннего солнца воде плещется маленькая русалочка – Нюрка. В сшитом для нее Сашей зеленом купальнике, с развевающимися густыми и длинными, цвета темного золота, волосами, она и впрямь была похожа на русалку. Не хватало только хвоста. Точнее, он у Нюры имелся – маленький, с ладонь величиной, – но девочка так его стеснялась, что Саша приспособила сзади на купальнике нечто вроде кармана, где «русалка» свой хвостик и прятала.
Нюра стремительно пересекла под водой бассейн, повернула назад, разогнавшись, вынырнула, точно дельфин, и заметила Пистолетца. Она подплыла к облицованному плиткой бортику – расщедрилась всё-таки, спасибо Глебу, Святая на плитку, – подтянувшись на локтях, высунулась из воды и скривила мордочку:
– Чаво пришел? Учиться идти, што ли, сызнова?
– Учиться, Нюра. Ты же сама знаешь.
– Не хочу.
– Ну, милая, если бы мы делали только то, что нам хочется…
– Вот бы тогда жизнь баская была! – засверкала улыбкой девочка.
– Да нет, не думаю.
– Пошто?
– А вот это будет тебе домашним заданием, – подмигнул Пистолетец. – На досуге хорошенько подумай, что будет, если каждый станет делать лишь то, что ему хочется. А завтра на уроке нам с Вовой расскажешь. И давай, идем скорей, Вова уже скучает.
– Скучает он, – фыркнула, выбираясь на бортик, Нюра. – Истосковался весь! Шел бы сюда, да плавал со мной. Пошто он так воду не любит?
– Ты же знаешь, где жил Вова
[16]. Он столько воды сразу и представить себе не мог. Давай, беги переодеваться – и быстро на урок.
Занятия с Вовой и Нюрой Пистолетец проводил в своей комнате. Места там было не особо много, шиковать Денисов не привык, но троим – одна из которых, Нюрка, совсем ребенок – вполне хватало. Нужно сказать, эти уроки приносили вполне ощутимые плоды. Вовка очень быстро научился разговаривать, как и положено подростку его возраста. А теперь мог и прочесть несколько слов – букв пока успели выучить не больше десятка – и сосчитать до десяти, частенько, правда, сбиваясь. У Нюры успехи были почти такими же, но Денисов видел, что на самом деле девочка очень способная и давно могла бы обогнать Вовку. Только вот учиться она явно не любила. Впрочем, иногда Пистолетец ловил себя на мысли, что девочка просто хитрит, не хочет, чтобы Вова считал себя глупее ее. Что ж, если так – весьма похвально. Хорошим человеком вырастет. Если вообще вырастет…
