– Ты вообще о чём сейчас подумал? Нет, не нужно.
– Ладно.
Он сделал шаг и снова остановился.
– Что на этот раз?!
– Можно мне ещё одну помадку?
– Да, конечно, но только одну. Мы ведь хотим, чтобы и твоим коллегам хватило этой вкуснятины, правда?
– Эй, вы уже целый час там торчите. В чём дело? – К нам, переваливаясь, приближался пузатый полицейский, который привёз сюда Касинеля и остальных.
– Всё в порядке, Барт, они со мной, – вскинул ладонь Куинси. – Им нужно к суперинтенданту.
– Зачем? С каких пор ты… – но тут сержант Роук вышел из своего аквариума и запихнул ему в рот помадку.
Когда мы заворачивали за угол, они вдвоём уже активно раздавали угощение. Всё-таки с формулировками надо быть аккуратнее: Куинси провожал нас к суперинтенданту бегом, высоко задирая колени.
– Вот это да! Ну ты и устроила, – толкнула меня локтем Нетта. – Теперь понимаю, почему тебя так боятся в городе.
– Не меня, а бабулю, и не боятся, а держат дистанцию, – смутилась я. Никогда раньше не проделывала ничего подобного при Нетте. Всегда старалась вести себя так, чтобы она забыла, почему у меня нет других подруг. Только у неё хватало смелости, безрассудства и пофигизма, чтобы общаться со странноватой внучкой ведьмы. Без сомнения, тоже ведьмой.
– Признайся, проворачивала когда-нибудь такое со мной?
– Нет, – я прикусила щёку изнутри и отвернулась к портретам сотрудников на стене.
– А кончик носа белее айсберга.
– Ладно, – вздохнула я. – Всего один раз, честно. Помнишь, когда ты не хотела идти на тот фильм про вампиров?
– Фэ-э, – она вытянула синий от мятной жвачки язык с пирсингом на конце. – А я-то потом гадала, почему ловила кайф на всех эпизодах, когда бутафорские клыки выжимали реки кетчупа из шей. Ещё что-нибудь?
– Нет.
Она скептически приподняла брови.
– Правда, Нетта, тот случай единственный. Не всё так просто. Думаешь, почему жители города до сих пор не сошли с ума, земля не сдвинулась с оси, а бабушка не стала президентом?
– Потому что в Мистиктауне и так нет нормальных, госпожа Финварра пока не обзавелась заводом по производству помадки и у нас конституционная монархия?
– Когда что-то корректируешь, наступает отдача, – пояснила я. – И она тем сильнее, чем больше людей ты прогнула под свою волю. Но у бабушки на этот счёт твёрдые принципы: она никогда никого не заставляет поперёк горла, все обращаются по доброй воле. Ну, за редким исключением, – вспомнила я плюшки.
– А что такое отдача? – поинтересовался Куинси, описывая вокруг нас круги лёгким аллюром.
– Что-то вроде магического похмелья, когда чары отражаются на тебя же. Кстати, ты забудешь про этот разговор, как только проводишь нас к суперинтенданту.
– Погоди, – нахмурилась Нетта, – то есть поскольку ты сейчас отдала приказы на целый полицейский участок, то должна испытывать нехилую такую отдачу.
– Ну, в общем, да, – насторожилась я.
– И сколько это продлится?
– Не дольше часа, надеюсь.
– То есть целый час ты не сможешь никого ослушаться?
– Нетта, что бы ты ни заду…
– Стой, Куинси, – приказала она и недобро прищурилась на меня: – Из-за тебя я до сих пор заглядываюсь на парней с неправильным прикусом.
– Прости, обещаю никогда этого больше не делать. Представляю, каково тебе.
– Нет, но сейчас представишь. Станцуй-ка партию Бэйби из «Грязных танцев»! Ту, что из середины фильма, на полу.
– Только не здесь и не сейчас! У нас мало времени! Подумай о Варлоге и Касинеле!
– Именно здесь и сейчас, – мстительно ухмыльнулась она, складывая руки на груди. – Давай, всего одну минуту.
Мы как раз остановились в мягком уголке с кулером, диванчиком в пятнах от кофе, старым телевизором и фикусом в керамическом горшке.
– Друзья познаются в отдаче, – процедила я, опускаясь на четвереньки.
Куинси хлопал в ладоши, отстукивая ритм, а когда я минуту спустя, красная и пыхтящая, поднялась и отряхнулась, повернулся к Нетте:
– Можно, я тоже что-нибудь закажу?
– Нет! – вскричала я.
– Валяй, – великодушно махнула Нетта.
– Давно мечтал подшутить над суперинтендантом, – радостно сообщил мне парень, поправляя съехавшую фуражку. – Он всегда такой серьёзный! Только в голову не приходило ничего эдакого, да чтоб ещё из управления не выперли.
– Куинси, ты не обязан слушать Нетту, и…
– Придумал! А вбеги-ка к нему в кабинет и трижды прокричи петухом!
* * *
Суперинтендант очень аккуратно вынул из ручного кофейного аппарата чашку капучино из элитных итальянских зёрен, один за одним надорвал и высыпал туда три пакетика тростникового сахара, тщательно перемешал личной ложкой, постучал ею о край и, невесомо промокнув коричневую каплю салфеткой, повернулся, чтобы отдать блюдце сидящему в кресле мужчине, когда дверь распахнулась, и в кабинет ворвался смерч с огненными космами, издав три пронзительных звука.
Рука суперинтенданта дёрнулась трижды – в такт крикам, расплёскивая кофе сорта Musetti на бежевые брюки, жалюзи и сложенные стопками документы.
Даже когда вопли прекратились, а чашка опустела, рука по инерции дёрнулась ещё раза два. Опомнившись, суперинтендант звучно поставил сосуд на стол, набрал в грудь воздуха и ослабил галстук, чувствуя нарастающее подрагивание в правом глазу.
– Стучаться для тебя слишком просто, Финварра?!
При виде выступившей из-за её спины девушки в вызывающе алом топе и с причёской а-ля неудачный химический эксперимент сузил глаза:
– Гляжу, вся компания в сборе. Твой дружок тоже здесь? Что, выпрыгнет сейчас откуда-нибудь со своей жабой? По очереди этот номер собрались исполнять?
– Вообще-то вы всегда мне нравились, суперинтендант Сто-оун, – сообщила брюнетка, вульгарно лопнув пузырь жвачки. Приблизилась, нахлобучила себе на голову его фуражку, подтянула ослабленный галстук и похлопала по груди. – А на Виски не обращайте внимания, она просто переволновалась из-за новости с дорожным ограблением. – Девушка обернулась и игриво отсалютовала гостю в кресле: – Привет, инспектор Касинель!
Суперинтендант Стоун понял, что спит. Ну, конечно же, это всё объясняет! Сейчас он опустит глаза и увидит красные семейники с миньонами, которые жена купила на распродаже в «Тэско».
Проверить догадку помешал констебль Куинси. Он выбежал вперёд, высоко подбрасывая острые коленки с болтающимися штанинами.
– Это просили передать вам, шеф, – сообщил он странно сонным голосом и сунул ему в беззвучно открывающийся и закрывающийся рот помадку.
