– Виски спускалась в архив. А ещё она искала кольцо некой Имельды. И то и другое на следующий же день после исчезновения принца. Это не может быть простым совпадением, девочка что-то знает. Только не говори, что интуиция не подсказывает тебе то же самое.
Морщинистая рука на перилах замерла. Брунгильда поглядела на стоящую у подножия лестницы леди в фиолетовом шерстяном костюме и шляпке с тюлевой лентой. Из-под шевельнувшегося подола выступила Пикси, посмотрев таким же выжидающим, как у хозяйки, взглядом.
– Так иди и изложи свои выводы мэру.
– Я не собираюсь этого делать, – покачала головой Друзила, – но пойми: речь сейчас не только о Виски, облако нависло над всем Мистиктауном. У нас с тобой всегда хватало разногласий…
– Это уж точно, – фыркнула Брунгильда, скрестив руки на груди.
– Но одно нас неизменно объединяло…
– Разница во вкусах?
– Любовь к этому городу.
Заготовленная отповедь застыла на губах пожилой кулинарши.
Друзила подхватила на руки поскуливающую Пикси и вернулась в зал заседаний, аккуратно притворив за собой дверь. Когда она ушла, лицо Брунгильды разом состарилось на десяток лет под печатью усталости и тревоги. Постояв ещё немного, она поправила сумку и решительно двинулась наверх.
* * *
Мы с Касинелем остановились перед увитой розами калиткой с номером дома. Рядом на шесте торчал почтовый ящик в виде фургона бродячих артистов, на полукруглой крыше которого сидели человечки из мха и пластилина с крылышками из семян липы и волосами-веточками.
– Позволь, – Охотник открыл дверцу и придержал.
Семья госпожи Кранах жила в аккуратном двухэтажном доме с верандой вдоль всего фасада. Двор пестрел клумбами, разбитыми в старых автомобильных шинах, лейке с облупившейся голубой краской и даже в корзине на раме прислонённого к дому велосипеда. Качели на дереве тихо поскрипывали от ветра.
На звонок в дверь открыла молодая женщина в потёртых голубых джинсах и красном тряпичном ободке в горох, держа на руках девочку лет четырёх. Малышка сосала палец, а второй рукой обнимала мать за шею.
– Моё почтение, – поклонился Касинель.
– Добрый вечер, Мирабэль. Это инспектор…
– Сколько раз повторять: не соси палец! Алисия, кому я сказала? Да, извините, – снова повернулась она к нам.
– …инспектор Касинель. Вы, наверное, уже о нём слышали. Мы заскочили поблагодарить госпожу Кранах за лазанью, – я протянула пустой судок, – и вернуть это.
Мирабэль поправила свободной рукой выбившуюся из-под повязки тёмную кудряшку и растворила дверь шире.
– Мама ещё не вернулась с заседания Совета, проходите.
– Вообще-то мы не к ней…
Но та уже скрылась в глубине дома, и мы с Касом, переглянувшись, переступили порог. Из приоткрытой двери справа лился голубоватый телевизионный свет, и двое неизвестных кричали друг на друга мультяшными голосами. Виднелся кусок обоев в полоску, край серванта и рассыпанные по ковру фрагменты пазла.
– Сюда! – раздалось откуда-то слева, под грохот посуды и пронзительный свист.
Мы двинулись на шум и оказались в тесной светлой кухоньке, заставленной бытовыми приборами. Карандашные метки на обоях возле двери гласили, что в доме живут двое, чей рост составляет девяносто девять и сто двадцать семь сантиметров.
Мирабэль повернула ручку конфорки, и вопли чайника оборвались. По вспотевшей стене над плитой потекли тоненькие ручейки.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – кивнула она на огибающий стол уголок. Плетёный абажур отбрасывал на клеёнку тень в виде трепещущих на ветру ветвей.
Девочка сидела уже не на руках у матери, а возле раковины и деловито раскладывала по бокалам одноразовые чайные пакетики.
– Молока надо? – спросила она, болтая ножками. На царапине под правой коленкой был зелёнкой нарисован паук, а крохотные ногти на ногах выкрашены фломастерами в разные цвета.
– Алисия, сколько раз повторять: «Вы пьёте с молоком?»
– Вы пьёте с молоком? – обвиняюще уставилась на нас Алисия, выпятив нижнюю губу.
– И извините, что не смогла сегодня зайти лично, инспектор, но сами видите, что у нас тут творится.
Мирабэль сделала широкий жест, подразумевающий, что помещение было как-то замешано в неявке, пересадила дочь с кухонного гарнитура за стол и подвинула в центр корзинку с домашним печеньем в форме бабочек и сердец. Кристаллики сахарной обсыпки вспыхнули жёлтым и голубым в искусственном свете лампы.
– Спасибо, но мы не можем остаться на чай, – вмешалась я, поскольку Каса уже настойчиво усаживали перед чашкой. – У инспектора мало времени, поэтому мы только хотели бы… я хотела бы перекинуться парой слов с Адамом.
– Насчёт расследования? – удивилась Мирабэль.
– О нет, конечно, нет! – Я лучезарно улыбнулась. – Это по личному вопросу.
Мирабэль пожевала губу и машинально поправила ободок.
– Даже не знаю, Виски, выйдет ли толк. – Она словно хотела добавить что-то ещё, но поджала губы, удержав слова, и покачала головой. – Он с начала лета сам не свой, а в последнее время совершенно невыносим.
– Несносный мальчишка! – подтвердила Алисия, жахнув ложкой по столу и копируя голос старшей госпожи Кранах.
– Я попробую.
– Что ж… попробуй. – Мирабэль перевела взгляд на Каса и протянула корзинку. – Печеньица?
– Мама помогала мне печь, – гордо сообщила Алисия.
– Благодарствую. – Кас охотно зачерпнул сразу горсть.
– Так где он, Мирабэль? – настойчиво спросила я.
– В своей крепости на заднем дворе. – Она вздохнула и с хрустом откусила сразу половину бабочки. – Вынесу вам лимонад. От него Адам обычно добреет…
* * *
Над полями сгустилась тишина, оттенённая зловещим закатом. Казалось, солнце поскользнулось на горизонте, оставив смазанный золотой след, напоролось на островерхую крышу башни и, агонизируя, залило небо всеми оттенками багрянца.
По дороге, помахивая потрёпанным дневником, шагала одинокая фигура. Достигнув перекрёстка, человек остановился перед серой глыбой в центре площадки и с минуту изучал её. Внезапно воздух наполнился сухим треском, и с неба ему на плечо упал костяной ворон. Потоптался и замер, тоже вперившись в верстовой камень.
– Здесь, – глухо произнёс Варлог и коснулся пыльной поверхности, ещё хранившей тепло солнечных лучей. На тонких губах зазмеилась улыбка. Морок заёрзал с возбуждённым карканьем. – Время почти пришло, потерпите, – прошептал принц, вырвал из принесённой тетради лист, откинул крышку хромированной зажигалки Zippo и, чиркнув колёсиком, поднёс к странице.
– Как кстати, что ведьма связала наши сущности, – сообщил он Мороку, наблюдая, как чернота пожирает покрытый письменами лист.
